Клятва Гиппо Кратоса

– Ты вообще читаешь газеты?

– Не-а, – честно ответил Дункан. – Я всегда считал, что они нужны, чтобы заворачивать в них колбасу или что-то еще.

– Та-ак… То есть про мой вой ты тоже не в курсе? Ты хоть что-то слышал о Волчонке со Стадли-Роуд? Знаешь, не отвечай! Я скажу тебе то, о чем писали всюду. Призрак волчонка идет вдоль дороги по направлению движения…

– А это разве безопасно? – уточнил Дункан. – Машина же собьет.

– Когда ты призрак, слово «безопасно» уже неактуально, – шумно выдохнула Бекка. – Так вот, когда какое-то авто останавливается, и водитель выходит, желая помочь детенышу, волчонок оборачивается, так что становится видно его сломанную челюсть, и воет, так что земля дрожит…

– Но ты сейчас не призрак. Выходит, этот… вой остался у тебя?

– Конечно, – пожала плечами Бекка. – У всех «бывших призраков» сохраняется какая-то способность. Луиса, например, в темноте умеет светиться, как Луна. Но чем дальше от места смерти – тем меньше эта сила. Допустим, если я уеду из города, вой будем не такой опасный, а если из страны – пропадет совсем.

– А-а… – протянул Дункан. – А почему этого вашего садовника никто кровью не напоет?

– А зачем? – искренне удивилась Бекка.

– Ну, как же? Он призрак.

– Ну?

– И ему совсем-совсем не хочется стать обычным зверем?

– Не хочется. У обычного зверя обычная жизнь. То лапу отдавишь, то простудишься. Призракам проще. Не стареют, не болеют… Я тебе гарантирую, он, когда я его толкнула, ничего не почувствовал. И ни синяка у него не появилось. Он… холодный.

– Как ящерица?

– Нет, Куцехвостик. Ящерица и должна быть холодной. А призраки промерзли изнутри…

– Так призраком быть все-таки здорово? – не отставал Дункан. Бекка наморщила лобик.

– Ну… Понимаешь, не бывает так, чтобы и козел сыт, и капуста цела. Но мне живой лучше. Я никогда не променяю умение чувствовать на отсутствие боли. Слушай, мне в голову пришла одна любопытная мысль! Нейдет у меня из головы этот Кратос… Тигр, волчица… Я догадываюсь, что за животное ты видел. Я покажу тебе картинку в книжке, а ты скажешь, похож этот зверь или нет…

– Ладно, – кивнул Дункан. – А что за книга?

– Талмудик по звериной мифологии, – отозвалась Бекка, идя с подопечным мимо колыхающихся от ветра деревьев.

Правда, называя книгу «талмутиком», она сильно преувеличила. Верней, преуменьшила. В этом Дункан убедился, когда маленькая волчица провела его в библиотеку в доме Мэри.

Бекка достала с полки толстенную книжищу, с трудом дотащила до стола и кое-как открыла – нереальным оказалось даже поднять деревянную обшитую кожей обложку.

– Вот, смотри, – отдуваясь, принялась объяснять Бекка, перелистывая желтые страницы. – Вот это – Прометей. Слон, по легенде даровавший зверям огонь. А это – Кратос, носорог, его заковавший. Но говорили, что он не носорог, а бегемот, который выковал искусно себе ненастоящие рога. Короче, это из сказок Греции…

– Но слона и этого Кратоса я точно не видел, – вставил Дункан.

– Скоро поймешь, к чему я это… Вот. Знаешь, кто на этой картинке?

– Тигр, – пожал плечами Дункан. – Только какой-то… белый. Больной, да? Или просто старый?

– Нет, Ду-Ду! – закатила глаза Бекка. – То есть да, тигр-то он тигр, но не простой.

– Значит, точно больной!

– Сам ты больной! Это Сома, индийский бог Луны. Он создатель Неба. А еще в древности существовал напиток, называемый сомой, и он якобы умел вводить в экстаз. Знаешь… Восторг до одурения…

– Ой, – понял Дункан. – Наверное, это было классно!

– Никто не отменял передоза, – фыркнула Бекка. – Восторг до одурения может запросто перерасти в абсолютно одурение. Глотнешь сомы лишнего – и все, ты пленник сладких грез навек!

– А эта сома реальная? – испугался куница.

– Реальная-то реальная, но рецепт был, якобы, утерян. Есть версия, что сома – сок растения, называемого сомой…

– В Индии, что, слов не хватало? – перебил Дункан. – Бог – Сома, напиток – сома, растение – сома…

Бекка выразительно и угрожающе кашлянула. Куница заткнулся.

– Но сома, скорее всего, была сложной сывороткой и содержала в себе целый состав всяких ингредиентов, иначе бы секретность рецепта не имела смысла. Также есть легенда, что из сомы делался другой напиток – амрита, – дававший бессмертие…

– Ты это к чему?

– Мне кажется, напиток как-то связан с… Ладно, неважно. Переходим к главному… Так, сейчас… Вот.

– Волчица? – восхищенно прошептал Дункан. Он и сам не знал, чему так изумился, но он, кажется, никогда не встречал таких красивых волков. – Да она просто копия…

– Да. Того образа, который ты видел в малом зале, когда я играла, – почему-то очень ровно, почти равнодушно, проговорила Бекка. – Я так и подумала. Мы с тобой, Ду-Ду, – продолжила она уже деловым тоном, – вернулись в раздел греческой мифологии. Это моя любимая глава, кстати. Потому что в античности другие звери боялись волков и считали их всех до одного призрачными посланниками. Говорили, если посмотришь волку в глаза, отнимется язык. И как раз эта волчица с картинки перевернула взгляды греков на наш род. Она выкормила своим молоком козлят Ромула и Рема, основателей Рима. И с той поры волки считаются такими же членами общества, как другие животные.

– Получается, я видел эту… великую волчицу? – неуверенно шепнул Дункан.

– Да, ты, определенно, видел ее, – кивнула Бекка, опять листая книгу. – Похоже, это было предзнаменование. Я каким-то образом вызвала ее своей музыкой.

– А Сому тоже ты вызвала?

– Не знаю… Ты ведь тигров не видел? Значит, может, и не я. А, может и я. Неважно… Осталось подтвердить мою последнюю гениальную теорию! Сюда посмотри.

Дункан посмотрел. И тут же отпрянул.

– Он? – осведомилась Бекка.

– Он, – подтвердил Дункан. – А… кто – он?

Маленькая волчица со странным благоговением провела лапкой по цветной иллюстрации.

– Анубис… Египетский бог Смерти. Он… Мне кажется… Я встречала его лично. Я видела его вживую. Я…

– А что он за животное? – попробовал прекратить ее размышления вслух Дункан.

– Шакал, – почти прорычала Бекка. – Ненавижу шакалов.