Клятва Гиппо Кратоса

Они и не заметили, что за ними из окна наблюдает юный пес, почти щенок. Еще сегодня за обедом у него была чистая золотистая шерсть. Сейчас ее цвет можно было только угадать. Его глаза горели безумием, а хвост нервно подрагивал.

Волчонок и куничка не знали, что он проследил их путь от самой дороги до сюда. Щенка поразило то, что она сделала с автобусом. А из их разговора в библиотеке он почерпнул кое-что новое для себя.

– Сома… – пробормотал он себе под нос. Пусть родители и считали его тупицей, но щенок сразу смекнул, что было подмешено в его чай.

Неужели собственные мама и папа хотели свести его с ума?

– Это в прошлом, Торн, – прошипело ему из оконного стекла отражение. И щенок со всей силы ударил по нему кулаком.

– Ты это слышала? – вздрогнул Дункан, подскакивая к окну. Оно было целое – ни трещинки, ни царапинки.

На улице никого не было.

– Это дождь, – коротко отозвалась Бекка, подходя к нему. – Гроза будет.

И невидимая волчица, буравившая ее стеклянными глазами, эхом повторила:

– Гроза будет…

Глава девятая: Невидимый пианист

– А это еще кто?

Бекка повернулась к двери и безразлично скользнула взглядом по вошедшим зверькам – горностаям, крысятам, котятам, щенкам, детенышам соболя, ласки, норки.

– Мой подопечный, – невозмутимо сообщила маленькая волчица. – Какие-то проблемы?

– Подо… У тебя свой подопечный? – так и задохнулся Джо. Ланс толкнул его в бок.

– Но ты не старше нас! – протянул черный котенок, Карлос.

– Да-а, мне вот уже пятнадцать! – буркнула ласка с повязкой на левом глазу, Дина.

– Мэри не могла доверить тебе такое! – возмутился соболь со сломанным носом, Дюк.

– А вот и могла! – топнула каблучком Бекка и повернулась к толпе так, чтобы все увидели ее правое ухо. Тускло блеснуло золото серьги. Все ахнули.

– А, может, она его украла? – пробормотал Хаммер, сизый горностай с редким мехом.

– Прокалывала Мэри… – возразил Ланс. – Она сама бы так не смогла…

– А это что?! – вскрикнул Карлос, указывая на Беккин хвост. Волчица махнула хвостиком, демонстрируя браслет. Тут никто даже не ахнул – все просто застыли.

– Это Мэри тоже сама мне отдала, – похвасталась Бекка. – Красиво? Мне ведь идет, правда?

– Не идет, – показала язык ласка. Маленькая волчица усмехнулась.

– Ты завидуешь, и все! Шестнадцатый год, а до сих пор пляшешь под дудку битого воробья! А ему даже серьгу было втыкать некуда!

– Иди ты! – вскипела Дина. А Бекка расхохоталась:

– Да, да, да! Алекс – битый воробей, так что Дину тоже бей!

И обозленная ласка набросилась на волчицу. Бекка ловко увернулась и царапнула Динину шею, раззадорив ее еще больше.

– Бой! Бой! Бой! – радостно скандировали остальные. Дункан только в ужасе наблюдал, как девочки катаются по полу. Дина была выше Бекки, но худее и не такая сильная. Поэтому несложно догадаться, кто побеждал.

Дункан присоединился к тем, кто орал нестройным хором:

– Бекс! Бекс! Бекс!

В то время как другие кричали:

– Дина! Дина! Дина!

Дина вцепилась в загривок противницы, и раздалось лязганье мощной челюсти – волки, даже маленькие, не знают пощады. А особенно волки, вознесшиеся высоко.

Ласка бессильно откинула голову. Бекка встала с пола, демонстративно отряхнула черную ткань одежды. Те, кто болел за Дину, затихли. А крысенок Джо – он, кстати, кричал «Бекс!» громче всех, – подошел к Бекке и поднял ее левую лапу.

– Принцесса победила! Вчистую! – объявил он.

И все остальные подняли левые лапы и заскандировали:

– Бекс! Бекс! Бекс!

Дункан почему-то почувствовал необычайную гордость за волчонка с решительными голубыми глазами.

Он увидел краем зрения, что сизый горностай и черный котенок подняли Дину и понесли вон из библиотеки. Никто и не заметил этого. Все ликовали, радуясь победе Бекки.

И, кажется, серьга в ее ухе засияла еще ярче.

А потом в дверь просунулась голова Смита.

– Мэри желает видеть Бекку.

– Что-то срочное? – нахмурилась Бекка.

– Она хочет знать, где вы были, – скривился козел, покосившись на Дункана.

Маленькая волчица вздернула носик.

– Хорошо, Смит. Скажи ей: я сейчас буду.

***

Дождь бил по стеклам и навесам, стучался безнадежно в ткань разноцветных зонтов и в безразличный лед асфальта. Звери торопливо семенили по лужам, боясь упасть, но еще больше боясь промокнуть.

Торн брел по улице, низко надвинув капюшон. Он вымок так, как не вымокал, наверное, никогда. Он замерз, проголодался и просто не знал, куда идти.