Я ненавижу тебя! Книга первая

Геля, давняя Машина подруга, не должна была отказать, она иногда сидела с Леной, у Гели была дочь чуть младше Лены, так что Лена не должна заскучать.

А потом они поехали в отдел. А там до десяти вечера следователь задавала ей практически одни и те же вопросы, только звучали они по-разному. Да и сами вопросы были очень странными, и Маша вообще никак не могла уловить логики, для какой цели эти вопросы задавала следователь?

….Сколько лет ваш муж работает в ОАО Группе компаний «ИнетПком»…

…. как давно он перевелся в главный офис…

… бывали ли вы на его рабочем месте…

… чем там занимались, для какой цели туда приезжали…

… почему приезжали всего один раз, и почему именно в тот день…

… не передавал ли он вам какие-то сведенья, когда вы были на его работе, может флэшку, или бумаги…

И задавала она эти вопросы с такой осуждающей интонацией в голосе, что Маша невольно ощутила себя самой настоящей преступницей.

А вопросы все не прекращались, бесконечно одно и то же – по кругу, только разными словами…

Маша сразу поняла, что ее пытаются просто запутать. Адвокат же вообще сидела и молчала. Ни разу даже слова не вставила. Маше показалось, что она дремлет с открытыми глазами. А вскоре она вообще отошла от стола следователя и подошла к другому следователю. (Их в кабинете было три человека).

Маша слышала, о чем они говорят и ей хотелось зарычать от злости. Адвокат рассказывала следователю о том, как они на этих выходных съездили на дачу, к каким-то их общим знакомым, а ее муж так напился, что уснул прямо в цветочной клумбе, а ей было так стыдно за него. А следователь все это выслушивала, поджав губы с участием в глазах, а потом советовала «адвокатше» вообще развестись с этим алкоголиком. Сколько же лет-то можно мучиться?

Маша поняла, что все они подруги между собой…. От этого знания у нее вообще случился когнитивный диссонанс. Они ведь вроде бы из разных лагерей или сторон? А оказывается подруги? …

Ну, само собой, что же, они друг другу мешать будут в работе? …

Зачем вообще тогда нужны адвокаты?… Для галочки, что якобы каждый человек может защищаться?

Единственное, что Маша съела за сегодняшний день, так это утром, вместе с Леночкой яйцо с чаем и потом еще сама следователь предложила ей сладких леденцов.

Маша даже удивилась, ведь следователь тоже ничего не ела, а целый день допрашивала ее.

В итоге Машу отпустили под подписку о невыезде и сказали, что еще будут вызывать на допрос, и она остается в качестве подозреваемой.

Когда она спросила: «Что с Сергеем?», то следователь сказала, что прокурор его уже отправил в СИЗО, и до суда он будет сидеть там.

Только лишь в самом конце допроса Маше удалось выяснить, в чем обвиняют её мужа и подозревают ее.

Произошла утечка информации в компании, на которую работал Сережа. Таким образом, был нанесен серьезный ущерб в размере более двадцати миллионов долларов. Компания проиграла тендер и осталась без этих денег. И есть сведенья, что соперники заплатили Сергею за эту информацию крупную сумму денег. И более того, когда был проверен его счет в банке другого города, следователи действительно обнаружили там очень крупную сумму денег в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов. А это уже подпадает под статью о мошенничестве и нанесение ущерба в особо крупных размерах. Как пояснила следователь, Сергею грозит до восьми лет лишения свободы и конфискации всего имущества.

Конечно, следователь говорила, все это немного другими словами, но Маша по-своему интерпретировала именно так, все же она была «вэб-дизайнером», а не юристом и не очень хорошо разбиралась во всех этих терминах.

Когда Маша спросила – а как же она и ребенок, ведь это их общая квартира. То следователь лишь пожав плечами опять своим невозмутимым голосом, лишенным каких либо эмоций, произнесла:

– А это никого не интересует, ваш муж сам должен был понимать, во что ввязывается, значит и осознавать, что его близкие могут пострадать из-за него.

…

Лену она забрала у подруги уже почти в одиннадцать вечера, а когда приехала домой, то еле сдержалась, чтобы не расплакаться и не напугать ребенка. Вся квартира была разгромлена. Вещи выворочены из каждого ящика. Даже у Лены в комнате.

И вот сейчас Маша сидела на полу не в силах дальше что-то сделать, уже совсем практически не соображая.

Она так и не смогла добраться до постели, просто уснула на грязном от чужой обуви паласе, ведь те, кто делал обыск, явно не разувались, когда пришли в их квартиру. Точнее сказать не уснула, а впала в какое-то беспамятство.

А утром ее разбудил звонок в дверь. Маша подскочила сразу на ноги пытаясь понять, где она и что происходит. Весь вчерашний день обрушился на ее сознание с такой силой, что она ощутила, как сдавило ее грудь от невидимых тисков.

В дверь все звонили и звонили, а Маша не могла вздохнуть. Словно кто-то перекрыл ей возможность это делать. В голове зашумело, и еще бы немного и от нехватки воздуха и сильной боли в груди, она бы потеряла сознание. Но невидимый мучитель, словно сжалился над девушкой и медленно разжал свои когтистые пальцы.

А в дверь все продолжали звонить и звонить.

Маша дошла до коридора, держась за стенки и застыла.

А что если это опять они? Что если сейчас ее отправят в тюрьму, что если следователь передумала и тоже решила ее до суда в СИЗО отправить?

Маше опять стало не хватать воздуха, она уперлась лбом в стену, пытаясь медленно вдыхать и выдыхать.

А в дверь звонили все настойчивее и даже уже стучать стали.

Маше было страшно до чертиков, и в голове проскользнула мысль: «А если она не будет открывать дверь? Если она спрячется? Заберет Леночку и уедет к родителям?….».

– Господи…, – прошептала она, удивляясь собственным размышлениям, – и о чем я только думаю? Бросить все… и сбежать? И как долго она будет бегать? Как скоро ее найдут, да и Лене же учиться нужно… И Сергей… Она же не бросит его?…

– Маша! Это Геля! Открой!

Услышала она приглушенный голос подруги из-за двери, и сразу же успокоившись, пошла к двери.

– Ну, ты даешь, Маш. В гроб и то краше кладут, – Геля вошла в квартиру и с удивлением рассматривала свою подругу.

Маша была до такой степени бледная, что даже ее веснушки куда-то пропали, а на висках выступили синие вены. К тому же Геля обратила внимание, что Маша была до сих пор в той же одежде, в которой забирала Лену, вот только какой-то помятой.

– Маш, иди, давай в душ, приводи себя в порядок, а я Лену пришла в школу собирать, я же помню она у тебя с первой смены, а ты сейчас не в состоянии.

– Спасибо Гель, – прошептала Маша, даже не пытаясь отговаривать подругу.

Она понимала, что Лене надо в школу, а она не сможет не только помочь ей собраться, но и завтрак приготовить.

В ванной она даже в зеркало побоялась на себя смотреть. Отмокнув в душе и почувствовав себя более менее лучше, она вышла из ванной и увидела, что Лена уже завтракает, а Геля ее о школе расспрашивает.

– Мама? А почему у нас дома так грязно?

– Так ребенок, ты давай завтракай быстрее, да в школу беги, не когда нам тут болтать, вечером разговаривать будете, а то время уже почти восемь, – прервала Геля Лену, и обратилась к Маше, – а ты иди, спать ложись, я тут разберусь, потом поговорим.

Маша с благодарностью посмотрела на подругу, понимая, что сейчас совершенно не в силах, объяснять ребенку, что произошло. Конечно, она ей расскажет, все же Лена уже взрослая, целых десять лет, но не сейчас, сейчас Маше действительно хотелось добраться до кровати и уснуть. Ночью она совершенно не выспалась, учитывая, где и как она спала.

Маша не стала заходить в их с Сергеем спальню, помня, о том, что там даже матрас снят с кровати, и пошла в Ленину комнату.

Стоило ее голове коснуться подушки, как она провалилась мгновенно в тревожный сон.