Я ненавижу тебя! Дилогия – третья и четвертая книги

Герман доехал до подъезда дома Лины и посмотрел на мирно спящую девушку. Она так сладко сопела, что совершенно не хотелось ее будить. Но Герман понимал, что пока еще рано ее увозить к себе домой, она может испугаться такого напора. Он уже неплохо разобрался в ее характере и решил действовать постепенно. Герман легонько потрепал ее за плечо и прижался к полуоткрытым губам с нежным поцелуем.

Лина тут же открыла глаза и смущенно улыбнулась.

– Мы приехали, – прошептал он ей, пристально глядя в глаза.

Лина за озиралась вокруг и сонно заморгала.

– Да, да, конечно, – она скрыла зевок ладонью и попыталась открыть дверь.

– Я тебя провожу, не торопись.

Герман вышел из машины, помог выбраться еще качающейся сонной девушке, и повел ее в подъезд.

Он довел ее до самой квартиры и позвонил в дверь.

Лина смущенно потупилась.

Она понятия не имела что говорить. Пригласить в гости? А вдруг он сейчас рассмеется над ней? Все еще сонный мозг так плохо соображал, что Лина предпочла просто промолчать.

Как только тетя открыла дверь, Герман сам взял ситуацию в свои руки.

Он подтолкнул девушку вперед, и представился близким другом Лины.

Тетя Лины попыталась пригласить его на чай, но Герман, притянув все еще стоящую и не раздевающуюся растерянную девушку к себе, нежно поцеловал ее в уголок губ и, сославшись на позднее время, ушел.

Глава 7

Маша понимала, что не может всю жизнь прятаться в ванной от Влада и ей пришлось выходить. Она, словно вор крадучись приоткрыла дверь и осторожно начала искать его взглядом. На кровати Влада не было, и Маша несмело приоткрыла дверь еще шире, и поняла, что Лисовского в комнате нет вообще. Зато есть ее сумка стоящая не далеко от входа, и даже ноутбук. Мысленно выдохнув, она практически бегом добралась до своих вещей, которые забрала из квартиры. Вытащила из сумки один из своих домашних костюмов – шорты с футболкой и сразу же надела. Проверив содержимое сумки, она поняла, что все вещи сложены не так, как она их изначально складывала.

«Опять проверяли», – догадалась она.

Спрятав сумку с ноутбуком в раздвижной шкаф, она вернулась к кровати. Футболку с шортами она надела буквально за несколько секунд, наивно полагая, что хотя бы одежда послужит Владу преградой, и быстро нырнула под одеяло.

Хотя Маша и думала, что не сможет уснуть, после пережитого стресса, но сама не заметила, как мгновенно погрузилась в сон.

Она обнаружила себя на кровати в своей старой детской комнате в Московской квартире, в которой в далёком детстве жила с родителями. Напротив нее в кресле сидела маленькая рыжая девочка, она самозабвенно рисовала в своем альбоме очередной аленький цветок. Она не видела Машу. И Маша, встав, медленно подошла к ней.

Ей хотелось поговорить с девочкой, но Маша все медлила и не знала с чего начать. А девочка не обращала на нее никакого внимания, будто и не видела вовсе. Маленькая Маша с маниакальным упорством вырисовывала очередной цветок.

Маша еще какое-то время постояла перед ней, в надежде, что та ее заметит, но ее Альтер-эго все продолжала свою кропотливую работу, даже язык от усердия высунула. Вздохнув Маша начала оглядываться вокруг себя, с удивлением рассматривая свою старую комнату. Столько деталей окружало ее. Старый кухонный шкаф, который родители отдали ей, когда меняли мебель на кухне. Наклейки от жвачек из мультика про динозаврика «Маленькие ножки». Пожелтевшие от старости обои, в незамысловатый цветочек. Стол у окна, с разбросанными на нем тетрадками и учебниками. Старые застиранные мягкие игрушки, сидящие на подоконнике, у некоторых даже глаз не было.

Маша не решилась выходить из комнаты, она вернулась и легла обратно на свою детскую кровать, в надежде уснуть и попасть в другой сон, не настолько реалистичный.

Этот сон ее немного пугал, будто она сейчас находится в прошлом. Слишком много деталей. Взглядом она скользила по своим игрушкам, и книгам в шкафу и удивлялась – разве может человеческий мозг помнить настолько точно?

Ей показалось, что она где-то уже читала об этом. И Маша даже вспомнила, что это было связано с какой-то очень опасной болезнью, чуть ли не с раком мозга. Пальцами она зарылась в собственные волосы, и слега помассировала кожу головы. А что если и правда, у нее рак мозга? Ведь симптомов очень много. Раздвоение личности, к примеру, она мельком взглянула на маленькую девочку, так и продолжающую молча рисовать в своем блокноте; эпилептические приступы, постоянные головные боли, частичная потеря памяти и вот эти «флэшбэки», да еще и такие ясные….

Может быть, ей действительно стоит провериться на опухоль мозга? Вдруг это можно вылечить?

И стоило Маше подумать об этом, как в комнату ворвалась еще одна Маша. Только уже более взрослая и совсем другая. Ей было лет семнадцать или восемнадцать. На ней была надета невообразимо короткая юбка из черного лака, длинные черные сапоги-чулки на очень высоком каблуке, колготки в крупную сеточку, и короткая полупрозрачная черная кофточка, практически не скрывающая черный ажурный бюстгальтер. Ее рыжие волосы были зачесаны и подняты в высокий хвост, а кудряшки, которые всегда обрамляли ее лицо, явно убраны при помощи геля или лака для волос. А еще она была очень ярко накрашена.

Маша огляделась вокруг и поняла, что уже находится в совершенно другой комнате. Это была ее комната в квартире родителей в Новосибирске.

Молодая Маша, закрыла дверь на шпингалет, подошла к окну, открыла его, и, достав из сумочки тонкую сигарету закурила. Девушка наклонилась, сексуально изогнувшись в спине, и облокотилась о подоконник. И Маша с удивлением поняла, что на ней нет трусиков, только эти колготки в сеточку. Она, какое-то время смотрела в окно, а затем, выдохнув облако дыма, повернулась к Маше и, с призрением посмотрела ей прямо в глаза. Маша даже села в кровати от неожиданности. Она совершенно не понимала, кто эта девушка. Ведь это же была она сама, только в молодости, но в то же время, Маша никогда в жизни так не одевалась, и никогда не курила. Да и весь вид девушки, взгляд, то, как она стояла…. Все в ней кричало о жуткой развязности в поведении. Складывалось ощущение, что перед ней стоит самая настоящая «девочка по вызову».

Молодая Маша стряхнула пепел прямо на пол, и ее лицо исказила злая усмешка, а в глазах сверкнул арктический лед.

– Чо опять приперлась тряпка? – неожиданно заговорила она, не скрывая гневных ноток в голосе. – Поныть? Так я не собираюсь выслушивать больше твое нытье! – с каждой произнесенной фразой, ее голос становился все громче и злее. – И так для тебя сделала практически невозможное! А ты еще и пистолетом размахиваешь! Пошла нахрен отсюда, тупая корова! Я уже устала от тебя!

Взгляд молодой Маши пылал чистой яростью и ненавистью, она взмахнула рукой, с ярко накрашенными красным цветом ногтями, и взрослую Машу выбросило из сна с такой силой, будто она упала с огромной высоты. Все тело онемело и мышцы пронзило болью, что она не выдержала и застонала, хватая ртом воздух. И тут же ощутила крепкие объятия и услышала успокаивающий шёпот:

– Тише, тише, это просто сон, все, тихо Маша.

Влад прижимал ее к своей груди, крепко обнимал и гладил по спине и по голове. Во всех его словах и действиях было столько нежности, что Маша сама обняла его в ответ, даже не задумываясь над тем, что делает. Она так сильно была напугана своим сном, что ее еще минут пять трясло, а мышцы так и продолжали болеть, словно она действительно упала с огромной высоты. А Влад будто чувствовал ее страх и боль, и продолжал что-то шептать ей в волосы, и гладить по спине и по голове. И когда он понял, что успокоить ему ее просто так не получится, то принялся целовать ее лицо, и губы. Стянул с нее ее дурацкую детскую футболку, затем шорты и трусики, и, перевернув на спину, раздвинул ее ноги и устроился между ними. Опираясь двумя локтями о матрас по обеим сторонам от ее головы, он внимательно посмотрел Маше в глаза и увидел в них ожидание. Она хотела его. Хотела как никогда еще в своей жизни. И Влад не стал долго тянуть. Он прислонился головкой члена к ее нежным складкам и, почувствовав, насколько сильно она влажная, медленно вошел.

Маша вздохнула и обняла его за шею руками, уткнувшись носом в грудь.

Она сейчас казалась ему невозможно нежной и хрупкой, и Влад, удерживая свой вес на двух руках, начал медленно двигаться.

Маше казалось, что она еще продолжает спать. «А ведь во сне можно все?» – думала она. Так почему бы Владу не быть таким нежным и ласковым с ней? И почему бы ей не ответить ему тем же?

Маша сама уже не понимала ни себя, ни его. Подсознание твердило, что это не сон, это реальность. Но она, настолько сильно испугалась своего видения, что никак не хотела отталкивать Влада.

Он так медленно и неспешно двигался в ней, что это расслабляло и возбуждало все сильнее и сильнее. Маша подняла ноги и обняла Влада за талию, а носом уткнулась в его грудь, вдыхая чуть резковатый, и такой родной запах мужчины, которого она любила всю свою жизнь, но никак не желала признаваться в этом себе. Даже сейчас, она предпочитала думать, что все это не правда, что все это сон, или очередной выверт ее больного разума. Ведь если она признает, что любит его, и что готова отдаваться даже после всего того, что он сделал, то Маша не сможет больше собрать себя и окончательно превратиться в тряпку, как и сказала ей ее копия.

Движения Влада становились все глубже, быстрее и резче. Он уже слишком сильно возбудился, и ему хотелось увеличить темп. Влад даже сам себе поразился, что так медленно двигается. Это было не свойственно для него. Необычно. Он всегда действовал напористо и жестко. Но когда услышал Машин крик, и ощутил ее страх, то не смог действовать иначе. Ему впервые в жизни захотелось быть нежным. Впервые с тех пор, как не стало маленькой Маши. Ведь с ней он тоже всегда старался быть нежным. Но после ее смерти, он всегда со всеми женщинами был груб, желая каждую оттолкнуть, и злясь на то, что ее нет рядом.

А сейчас Влад опять это почувствовал. Ему хотелось обнять Машу, утешить, успокоить, защитить. Чтобы больше никогда и никого не боялась.

Но когда он понял, что делает, то опять разозлился на себя и рыжую ведьму, околдовавшую его. И Влад резко вышел из Маши и, перевернув ее на живот, подхватил за бедра и поднял вверх, поставив на четвереньки. И одним слитным движением резко вошел так глубоко и грубо, что Маша вскрикнула от боли и поняла, что не спит. Но почему-то почувствовав сильные и глубокие толчки Влада и его напористые движения в ней, тут же успокоилась.

«Да, вот так, еще глубже», – мысленно говорила она ему, с болезненным облегчением, не желая ощущать его нежности, не желая поверить в то, что несколько мгновений назад было между ними. Иначе она не справится, иначе она просто превратится в ни что.

И Влад, словно подслушав ее мысли, обхватил шею Маши рукой, прижал ее к матрасу, и начал вколачиваться в ее лоно с такой силой, что у нее даже дыхание перехватило, в ушах зазвенело, а перед глазами появились черные точки. Но уже через несколько мгновений, боль начала трансформироваться в удовольствие. И Маша сама автоматически начала выгибаться навстречу безудержным движениям мужчины. И ей было мало, ей хотелось еще глубже, чтобы он сделал ей еще больнее…

И каждый его яростный толчок был ответом на ее желание.

Почувствовав приближение оргазма, Влад резко вышел из нее, схватил Машу за волосы, подтащил к своему члену, и, надавив двумя пальцами, на ее челюсть, заставил открыть рот, и кончил.

Терпкий чуть горьковатый вкус наполнил ее рот и горло, и Маша, чувствуя жесткую хватку на своих волосах и лице, содрогнулась от оргазма вслед за Владом.

Влад посмотрел в ее расширенные глаза, их взгляды встретились, и время будто остановилось. Они ни о чем не думали, просто смотрели друг на друга, не разрывая контакта, целую минуту, а может и дольше. Вокруг них была кромешная темнота и абсолютная пустота. Никаких мыслей, никаких желаний. Время застыло. И они оба тонули в глазах друг друга. Так глубоко, что выбраться уже было невозможно,… как невозможно сделать хоть один глоток воздуха.

«Это конец, я обречена», – с ужасом поняла Маша, осознавая то, что только что случилось.

Влад ее буквально изнасиловал в извращенной форме, кончил прямо в рот, а она испытала при этом наивысшее удовольствие. Хотя Сергею даже минет никогда не делала, а когда он об этом заикнулся, то чуть на развод не подала. Они тогда впервые крупно поссорились по ее инициативе.

Зато глотая сперму Лисовского, она кончила.