Я тебя не отпущу…

– Первый раз, но давно хотела попасть, – отвечает сослуживица и тоже пристально разглядывает мужчин, видимо, прицениваясь.

– А что там хоть будет-то? – спрашиваю я, улыбаясь.

Почему-то смешно от всей этой ситуации. И зачем надевать маски, если все друг друга видят и понимают, кто и как будет выглядеть?

– Да какая разница? – небрежно отмахивается Галя, пожимая плечами. – Главное, что можно с кем-нибудь познакомиться.

Я лишь качаю головой. В принципе, она права – какая разница?

Пропускают нас быстро, стоит Гале показать наши пригласительные и надеть кружевную красную маску, скрывающую верхнюю часть лица.

На входе нас тут же вылавливает девушка-администратор и выдает каждой по номерку, объясняя, что это номера мест, на которые мы должны сесть, а также предупреждая, что маску снимать запрещено до конца вечера – иначе нас попросят на выход. Галину маску забраковывают – она у нее слишком открытая – и заставляют надеть обычную белую для посетителей, умудрившихся, каким-то Макаром потерять или сломать свои маски после входа. Галя кривится и пытается уговорить девушку, чтобы та позволила ей пройти в своей, но администратор непреклонна.

«Или на выход, или надевайте эту», – говорит она, а рядом уже появляется охранник, давя своими габаритами. И ей приходиться сдаться и надеть обычную белую маску, безо всяких излишеств, скрывающую верхнюю часть лица.

Правила в клубе очень строгие. Вот так-то!

Я сначала подумала, что мы с Галей будем сидеть за одним столиком – номера, что нам выдала строгая девушка-администратор, идут по порядку. Но ошиблась. Столики маленькие, всего на две персоны, и нам с сослуживицей сразу же приходится разделиться.

Моё место находится в самом дальнем углу, что очень радует, так как я вижу весь зал, саму сцену и бар, а тыл и левый бок защищены стенами. А еще между столиками стоят небольшие полупрозрачные переносные перегородки, создающие эффект уединения и интимности. Зал наполняется очень быстро, причем рассаживаются по местам только дамы, а мужчины толпятся возле бара, чего-то ожидая.

На моем столике стоят кувшин с соком, пустой бокал, салфетница и горит маленькая свеча на изящной подставке. Стул очень удобный, мягкий.

В общем и целом обстановка очень приятная, уютная и даже романтичная. Оглядываюсь по сторонам, рассматриваю интерьер. Клуб сделан в классическом стиле. Цвета теплые, неброские. Много дерева и живого огня, на стенах висят портреты джазовых музыкантов и просто изображения музыкальных инструментов.

На заднем фоне ненавязчиво играет расслабляющая музыка, какие-то джазовые мотивы.

Как только не остается ни одного свободного столика, на сцену выходит ведущий вечера. Он тоже в маске – тут, к слову сказать, весь персонал в белых масках, полностью скрывающих лица.

Мужчина стучит по микрофону, привлекая к себе внимание, и весь зал тут же погружается в тишину.

– Внимание, внимание! – глубоким приятным баритоном, говорит он. – А мы начинаем так полюбившийся многим завсегдатаям нашего клуба «Вечер в масках»!

Все хлопают, я присоединяюсь. Обстановка торжественная, чего отставать от толпы?

– Итак, для новеньких, а их сегодня много, что очень радует, – он обводит взглядом зал, умудряясь уделить внимание всем девушкам, сидящим за столиками, и мужчинам, толпящимся у длинной барной стойки. – Всё очень просто, дамы и господа! Вам дается всего пять минут на знакомства! Как только прозвучит сигнал, все мужчины согласно выданным номерам обязаны пройти к первым столикам и приступить к знакомству с прекрасными дамами. Как только ваши пять минут истекут, прозвучит вот такой сигнал. – Он поднимает палец вверх, звучит резкий громкий сигнал, почти все гости клуба вздрагивают. – Это означает, что вы как можно быстрее должны встать и освободить место следующему претенденту на руку и сердце дамы, пересев за следующий столик. Что ж, не будем медлить, господа! Начинаем!

Звучит сигнал, и мужчины очень быстро, чуть ли не бегом, идут к столикам. Некоторых провожают до места официанты.

Я, признаться, не ожидала, что все будет так быстро. Поэтому слегка теряюсь, когда за мой столик присаживается первый претендент.

Мужчина в черной маске со стразами…хм… интересный экземпляр. Маска прикрывает только верхнюю часть лица. На лице щетина, нет, не лёгонькая небритость, а конкретная такая щетина, будто он уже неделю не брал бритву в руки. Кожа темная. Особенно заметно из-за кипенно-белой сорочки, которая еще сильнее оттеняет кожу на шее. Сомневаюсь, что это загар. Похоже, передо мной южанин. Он разваливается на стуле, словно хозяин этого заведения. Подносит одну руку к своему лицу, второй демонстративно ведет по рукаву, скатывая его и показывая мне часы. Почему демонстративно? Потому что делает он все это слишком медленно, так люди не проверяют и не засекают время. Уж за свои-то годы я научилась определять, какие жесты и для чего совершают подобные мужчины. Одни только стразы на маске чего стоят. Как сказали бы психологи – истероидный тип личности. От таких мужчин надо держаться как можно дальше, если ты не адреналинщица – а я определенно не она.

Если бы он видел сейчас мое лицо под маской, то наверняка стушевался бы. Потому что таким взглядом я постоянно осаживаю зама нашего директора, тот тоже любитель покрасоваться своими материальными достижениями, вот только почему-то не задумывается, что ведет себя как женщина. Это женщинам обычно присуще желание похвастаться новыми дорогими часами или драгоценностями. Но, простите… мужчине? Я мысленно делаю ставку, что этот экземпляр сейчас начнет крутить большую печатку на своем пальце, а затем поражать меня своей «индивидуальностью» в больших кавычках. Так и происходит.

– Слющай, красавица, – наконец-то говорит он с сильным акцентом. – Тавай не будэм ходыть вокруг та около. Ты просто выбэрэшь мой номэр, – он тыкает на номерок с цифрой двенадцать, что прицеплен к его пиджаку. – И мы уже с табой нормально побазарим о жизни, – он машет рукой, жестикулируя, практически перед моим носом, так как успевает близко наклониться к столу, – о том о сем, во врэмя ужина. А так, что можно за пят минут выяснить? Да? Ты согласна?

– Я подумаю, – тихо отвечаю я, радуясь, что он не видит моей искривленной улыбки под маской.

– Ну вот и зае***! – выдает он свои познания в исконно русском, опять показывает свои часы, а заодно и на время смотрит, ну или пытается это сделать. Интересно, ему удобно так на циферблат смотреть, когда он обращен в мою сторону? Может, у него зрение какое-то особое? И почему эти ребята никогда не выражаются на своем родном? На русском интереснее, что ли?

– А ты вообщэ часто тут бываешь? – говорит он и начинает тарабанить пальцами по столу, отбивая неровный ритм.

А я и не думала, что меня так раздражают неровные ритмы. Теперь я знаю, в какой момент сломаюсь, если меня начнут пытать.

– Первый раз, – всё так же тихо отвечаю я.

Не хочется, чтобы он потом когда-нибудь где-нибудь узнал меня по голосу, и еще теплится надежда, что он не успел увидеть моего лица, пока я стояла в очереди.

– А я уже пятый раз тут, прэдставляешь, – он почему-то радуется этому факту, потому что очень громко смеется – видимо, ему тут сильно нравится, – и таким же громким голосом продолжает: – Постоянно так с женщинами договариваюсь! Они мэня выбирают, я их, мы ужинаем за счет этого кабака. Ты в курсе, что, если наши номэрки сойдутся, ну знаешь, – он неопределенно машет рукой в воздухе, – ты типа выбираешь меня, в самом конце всей этой бадяги, – он опять тыкает пальцем на свой номерок, – а я тебя. Ресторан нам бэсплатно подает хавку. Кормят тут, кстати, класс. Они не жадные. Но я думаю, тут все рассчитано, билеты-то нормальные бабки стоят, как раз наш с тобой ужин двумя билетами и окупается. А ведь кто-то остается без пары и вообще домой не жрамши уходит.

Он опять очень громко смеется собственной шутке, я краем глаза замечаю, как в нашу сторону начинают оглядываться ближайшие посетители.

– Ну так вот, чо я говорил-то? После ужина мы можем подняться наверх, ты знаешь, что тут отель есть? – похоже он не ждет от меня ответов, потому что, только-только успев задать вопрос, сам же на него и отвечает: – Можем номер снять, и прямо в масках так и остаться. Я тебя не увижу, ты меня не увидишь. Ну и чпокнуться. У меня член большой, обрезанный. – Он показывает мне все это дело характерными жестам на пальцах и руках, а я пытаюсь в этот момент сдержать рвотный рефлекс. – Ты мне отсоси как следует, я люблю, чтобы с проглотом было. А потом разойдемся и никогда уже не встретимся. Хотя, если захош, телефончик тебе дам. Защита у меня есть, ты не переживай.

И он из кармана вытаскивает пачку презервативов, бросает её на стол.

Плохо, что я сижу. Если бы стояла, то отпрянула бы от этого наглеца, но дурацкий стул не дает мне этого сделать.

И тут, слава организаторам, звучит сигнал. Номер двенадцать, как я мысленно успела окрестить мужчину, тут же встает.

– Не забуд, мой номэр двенадцать, красавица, – говорит он и уходит, забрав пачку презервативов со столика.

Не успеваю я переварить информацию, поступившую в мой мозг от номера двенадцать, и выдохнуть с облегчением, что больше его не увижу, как подходит номер шестнадцать.

Мужчина, в отличие от своего вальяжного и неторопливого предшественника, садится на стул очень быстро и как-то суетливо, затем двигает его, громко скрипя ножками по мраморной плитке пола. Маска у него черная, скрывает даже подбородок. Безо всяких излишеств, и это, как оказывается позже, единственный его плюс, а вот минусов…

– Я и не знаю, что тут можно сказать, после этого? – резко говорит он и, не давая мне и слово вставить, продолжает тихим и злым голосом: – Ты же наверняка с ним уже договорилась, да? Ну я понял, что ты на него клюнула. Все вы на этих черножопых клюете! Шлюхи! – последнее слово он практически выплевывает мне в лицо, резко привстав и нависнув надо мной, а я не успеваю увернуться.

Хотела уже вскочить со стула, но этот псих резко сел на свое место.

– Ладно, не очкуй, – по-прежнему тихо говорит он и осматривается по сторонам.

А я действительно уже начинаю очковать, даже не знаю, что ему ответить. Откуда-то приходит воспоминание, что с психами нужно всегда соглашаться. Но вместо этого я лишь сглатываю комок страха, что успел подкатиться к горлу.

– Я понял уже, что мне ничего не светит, – он не смотрит на меня, а так и продолжает вертеть головой, будто ищет кого-то в зале. – После этого ублюдка вечно все телки думают только о его бабках.

Он резко поворачивается и, наклонившись в мою сторону, громким шепотом цедит сквозь зубы:

– Ты губу-то не раскатывай, он такое предложение каждой тупой курице делает, и процентов семьдесят на это ведутся, а он может выбрать уже любую. В конце жратва и трах достаются только ему. А организаторам только и выгода. Что меньше пар надо будет накормить. Так что лучше выбирай меня, – и он тыкает на свой номерок. – И ты чо молчишь-то, язык в жопу засунула, что ли? Тебя как звать-то? Или уже думаешь о его огромное х*е и больших бабках?

– Ле-ля, – от неожиданности коверкаю я свою имя. Вообще не собиралась никому его называть, но спасибо моему испугу.

– Ну и имечко, – хмыкает он. Что примечательно, он умудряется меня запугивать, но ни единого раза не повышает голос. От этого почему-то становится еще страшнее, все же так близко с психами я раньше не общалась. – Ты как вообще живешь-то с таким именем? В школе небось дразнили, да?

Единственное, на что меня хватает, так это покачать головой.

– Ладно, не ссы в трусы, Лили, я тебя не обижу, если черножопым не будешь давать, – говорит он и вытаскивает из кармана своего серого пиджака блокнот и ручку. – Вот тебе мой сотовый, если не свидимся сегодня, то звони.