Приключения маленькой птички

– Вот и выбирали бы любую другую самку, которая мечтает об этом, а я хочу домой, как мамееее и папееее!

Он опять тихо выругался. А моя истерика набирала обороты, мало того, что у меня крыло болело, так еще и я теперь не смогу домой вернуться. Я была в таком отчаянии, что никак не могла успокоиться и остановиться.

– Сэбис тебя побери, Оли! Я же уже объяснил, что у меня рефлекс! Ни один мой шэус не отважился бы так сделать, как это сделала ты! Глупая девчонка!

Я опять посмотрела на него со злостью.

– Мне плевать на ваши рефлексы, и на вас плевать! Я хочу домой!

Он закатил глаза. А в меня словно бес вселился. Даже сама не поняла, что на меня нашло. Но я начала кидать в него песком и кричать, что хочу домой и хочу к маме.

В итоге добилась того, что он попытался скрутить мои руки и задел крыло. А я взвыла еще сильнее.

Он отпрыгнул от меня, как от ядовитой истар. А затем отошел еще на несколько шагов. Я все кричала и всхлипывала и рыдала и что-то еще говорила, кажется, вспомнила заодно все свои обиды за все свои годы жизни. О том, что сестры все время оставляли мне больший кусок для мытья полов, я знаю, шагами меряла, о том, что племянникам всегда больше доставалось сладкой ибираны чем мне, я подсчитывала! И что маленький Эбик ударил меня молотком, когда я пыталась у него его забрать, а мама даже не на ругала его. И самое главное о том, что Сторану всегда можно было улетать одному, и у него проблем не было, а я вот такая непутевая вылетела и сразу попалась и кому, подлому сурду!

– Папа всегда говорил, что вы сурды все подлые, что от вас нужно держаться подальше, вы ведете себя как хозяева и на остальных вам наплевать, только и требуете поставок, а сами даже выплаты по закладным задерживаете! А у папы, между прочим, договоренность с гномами на поставки руды! А гномы, они же потом проценты такие заламывают, что папе приходится перед ними вечно извиняться и оправдываться и даже продавать им по дешевки семена священного дерева Хеса.

О, а вот это я зря, наверное, сказала. Так как растерянность из глаз сурда мгновенно ушла, и на лице заходили желваки. И он решительно подошел ко мне, что я даже замолчала и перестала всхлипывать.

– Я не собираюсь от тебя выслушивать всю эту чушь, так что терпи!

И я почувствовала, как Архус начал трогать мое крыло. Хотела уже отползти от него, но он придавил меня к земле, опустив свое колено на мою попу. И не успела я возмутиться, как услышала хруст, и, закричав от боли пронзившей все мое тело, потеряла сознание.

******************************************************************

Кест – жилища ирлингов из касты коваки (среднее сословие). Кесты строят внутри скал, в пещерах на высоте не меньше десяти локтей от земли. Обычно в кестах проживают все семейство ирлингов. Родители, их дети, дети детей и т.д.

Церемония объединения – когда ирлинг приводит в свой кест или сэрти самку, самец сразу же надевает браслеты, и ведет ее в храм Цирбиса. Там произносится ритуальная молитва и браслеты принадлежности превращаются в татуировки

Сэбис – антагонист Цирбиса. По легенде они были сводными братьями. Их отец великий бог Азран и создатель мира Азрана, в котором позже стали жить Ирлинги, создания его любимого сына Цирбиса, увидел в своем мире обычную смертную девушку-человека, и она ему понравилась. Он забрал ее с собой в свой мир, сделав наложницей, и подарил бессмертие. Но девушка не хотела быть с ним, так как на Азране у нее остался возлюбленный, и тогда, она чтобы отомстить Азрану, родив ему сына Сэбиса настроила его против Цирбиса (старшего сына Азрана). И Сэбис однажды, напоив Цирбиса божественным нектаром, отрезал ему крылья. Когда Азран узнал об этом, он изгнал Сэбис в нижний мир и отрекся от него. А Цирбис больше никогда не смог летать. Поэтому он и создал Ирлингов, в надежде, что когда-нибудь и сам сможет вернуть свои собственные крылья.

Хаоды – Приспешники Сэбиса, которых он породил от собственной злости на отца, когда тот изгнал его в нижний мир.

Шэус – вассал или воин сурд. Подчиняется высшему сурду, служит на него или состоит в его свите.

Истар – разновидность змей со смертельным ядом.

Ибирана – сладкая красная ягода.

Священное дерево Хеса – Дерево Хеса считается священным, его семена заваривают и пьют на праздник в честь Цирбиса, и все ирлинги молятся мирозданию за то, чтобы его крылья восстановились. И раздавать, или тем более продавать эти семена другим расам строго настрого запрещено и вообще считается кощунством и святотатством.

Глава 3

Я проснулась от холода и по привычке попыталась укутаться крыльями, но крыло, за что-то зацепилось и никак не двигалось. Было ужасно лень открывать глаза и вставать распутывать его, тем более что усталость была кокой-то слишком сильной. Я еще немного полежала и помучалась от холода. А затем разозлилась и дернула крылом с силой.

Сначала был крик, а потом я поняла, что кричу я, и от боли. О Великий Цирбис! Я забыла, что мое крыло сломано!

Оно так болезненно заныло, что, не сдержавшись, я заплакала. А затем почувствовала чьи-то теплые объятия и успокаивающий ласковый шепот.

–– Тише, тише, девочка моя, ну все, все, моя хорошая…

Я открыла глаза и поняла, что лежу, почти уткнувшись носом в шею сурда. Он пододвинул меня к себе как можно ближе, мою голову устроил на свою руку и обняв, укрыл нас обоих своими крыльями. От него так хорошо пахло, и он был таким теплым, что даже вредничать расхотелось. И я решила, что буду закатывать ему истерики днем. Сейчас мне было слишком хорошо и уютно.

Я чуть не замурлыкала от того, как он аккуратно поглаживал мою спину, не касаясь больного крыла. И боль постепенно утихла, а я и не заметила, как вновь провалилась в приятную дрему, и уже практически засыпая, все же уткнулась носиком в его шею и немного лизнула.

Ну…, это я просто так сделала…, чтобы запомнить его вкус. Я ведь все равно скоро сбегу. А так хоть вкус на память останется....

А он почему-то замер и перестал меня поглаживать. И дыхание у него участилось, и сердце как-то слишком быстро стало биться.

Я сначала ничего не поняла и уже почти уснула, а потом почувствовала его руку не на спине, а уже на моей попке, а вторая его рука уже оказалась в моих шортах, пальцы же его, осторожно дотронулись до моей плоти…

Хотела уже возмутиться, но так мне хорошо и приятно стало, от его осторожных прикосновений, что я решила пока помолчать, а чтобы не застонать, еще сильнее уткнулась в его шею.

Сурд приспустил мои шоры и пальцами осторожно дотронулся до моей дырочки. В моем животе мгновенно начал тлеть маленький уголек желания. И как же сильно мне захотелось, чтобы его пальцы вошли в мою дырочку, что я неосознанно начала выгибаться навстречу их ласковым поглаживаниям.

И не сдержавшись, я все же застонала, и прикусила ему кожу на шее, а в ответ услышала его стон. От чего все мое тело наполнилось сильнейшим желанием.

В одно мгновение, я оказалась уже лежащей на его груди, и почувствовала, как он расстёгивает свои брюки, и что-то большое и скользкое упирается в мою попку.

Вспомнив, что это такое, я запаниковала, и мне уже расхотелось ощутить его в себе. Он же такой большой, и мне опять будет так больно, хоть и потом будет хорошо, но ведь сначала больно!

И я попыталась с него слезть.

– Тише, тише малышка.

Он тут же прижал меня к себе.

– Нет, нет, я не хочу…

Я уперлась в его грудь руками и постаралась с него слезть.

– Малышка, успокойся, тебе будет хорошо, давай детка, ты же вся течешь…

Он попытался прижать меня к себе и убрать мои руки. Но я не собиралась сдаваться.

– Детка, хватит вредничать, неужели ты не хочешь признаться, что тебе понравилось? – в его голосе послышалось раздражение.

Я продолжала барахтаться на нем и упираться в его грудь. Но слезть не получалось, он оплел мои ноги своим хвостом, что я даже пошевелить ими не могла.

– Да что же это такое, отпусти! – зарычала я от бессилия.

Только рычание получилось, каким-то неуверенным.

Сурд подтянул меня с легкостью ближе к своему лицу и зашептал на ушко, щекоча его своим дыханием:

– Не отпущу, пока не признаешь, что тебе было хорошо со мной на скале, – и слегка его прикусил.

А меня словно током пронзило. Я нервно задышала и попыталась сообразить, о чем вообще шла речь. Мысли кое-как собрались в кучу, а он все продолжал слегка покусывать и облизывать мое, как оказалось, ну очень чувствительное ушко.