Автор года – 2021

С 2017 года премьер-магистр жюри литературных конкурсов Международного фонда «Великий странник – Молодым»;

С 2018 года один из администраторов и редактор прозы группы «Литературный Млечный путь» в ВК: https://vk.com/dmitriy_buzunov_lmp

Рыжик

История о котёнке-зенитчике, рассказ основан на реальных событиях.

Шёл третий день операции советских войск «Багратион» по освобождению Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Раннее утро 26-го июня 1944-го года выдалось необычайно жарким. На часах было шесть утра, а солнце уже разыгралось не на шутку. Батарея 37-миллиметровых автоматических зенитных пушек пыталась нагнать части своей 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Следовавшей в сторону посёлка Толочина – райцентра Витебской области, колонне МЗА[1 - МЗА – Малокалиберная зенитная артиллерия.] с трудом удавалось продолжать движение – ушедшие вперёд танки напрочь разбили грунтовую дорогу. Для того, чтобы проехать этот заболоченный участок, зенитчикам приходилось рубить ветки, стволы деревьев и укладывать их в колею и в грязь. Горячий пот ежеминутно заливал бойцам глаза, и делавшим импровизированную гать приходилось  постоянно  снимать  каски  и

выжимать вспотевшие пилотки.

Около семи утра батарее наконец-то удалось выбраться из лесной чащи, и машины встали. В радиаторах американских «Студебекеров»[2 - «Студебекер» – трёхосный грузовой автомобиль, который выпускался в США и поставлялся с 1941-го по 1945-ый год в СССР по ленд-лизу.] закипела охлаждающая двигатели вода. Было два варианта продолжить движение: загубить моторы грузовиков или ждать, пока радиаторы остынут, а до этого вручную толкать тяжёлые трёхоски с зенитками. И то, и другое было неприемлемо – батарея и так уже сильно отстала от своих частей, которые нужно было прикрывать.

Спотыкаясь о засохшие на дороге комья грязи, к комбату[3 - Комбат – сокращённое воинское обращение, в данном случае – командир артиллерийской батареи.] подошёл Алексей Демидович, пожилой сержант, мобилизованный из этих мест ещё в самом начале войны. Утерев ладонью вспотевший лоб, старшина обратился к командиру:

– Товарищ лейтенант?

Тот обернулся и, не скрывая раздражения из-за недопустимой во время наступления задержки, спросил:

– Чего тебе, Демидович?

– Дальше по дороге, в двух километрах отсюда, моя деревня Гиримщина, в 41-м оттуда призывался. До войны там было три колодца. Дайте пару машин, канистры – будет холодная вода.

Лейтенант обрадовался – колодезная вода позволила бы быстро догнать свои части ещё до начала штурма Толочина. Не скрывая чувств, комбат обнял сержанта:

– Объявляю благодарность. Бери наши «Виллисы»: мой и политрука. Солдат себе сам подбери, возьми с собой не меньше отделения и десять канистр – должно хватить. И держите оружие наготове – недобитков сейчас везде хватает.

Гиримщина встретила зенитчиков мёртвой тишиной. Повсюду чернели останки сгоревших изб. При въезде Демидович сразу отметил отсутствие воронок – боя за деревню не было. Скорее всего, дома пожёг отступающий противник, повсюду применявший тактику «выжженной земли». Старшина распределил бойцов по парам, указал, где находятся колодцы, и предупредил не пить из них воду – отступая, немцы повсеместно сыпали туда отраву. Алексей приготовил автомат к бою и направился в сторону своей избы. Сложно передать, что в этот момент творилось в душе Демидовича. Хотелось прибавить шаг, но сержант знал, что на месте дома он увидит такое же пепелище, что и вокруг.

Предчувствие не обмануло. Глядя на черный остов печи, Алексей присел на остатки брёвен, свернул

цигарку, прикурил и задумался о судьбе родных. Он знал, как поступали фашисты во время отступления с мирными жителями: либо гнали, как скот, с собой в качестве «живого щита», либо… О последнем думать не хотелось. «Может, повезло, удалось уйти в лес, сколько раз такое уже видел?» – надеялся Демидович. Раздумья прервал один из бойцов, отправленный за водой:

– Товарищ сержант?

Отогнав плохие мысли, Алексей спросил:

– Что, уже все канистры наполнили?

– Нет, только восемь, на остальные воды не хватило.

– Как это так – не хватило?

– В первом колодце вода вперемешку с песком, второй засыпан брёвнами и камнями, третий… Там… там… – какое-то время солдат не мог вымолвить ни слова. – Посмотрите лучше сами.

Пройдя с бойцом, старшина увидел, как трое солдат закрепляли наполненные канистры с водой на «Виллисах», а другие с бледными лицами стояли у колодезного журавля. Демидович подошёл к шахте колодца и посветил внутрь сигнальным фонариком. Слабый луч выхватил из темноты части тел и одежды жителей деревни, которые лежали в глубине.

С трудом сдерживая чувства, Алексей попробовал подсчитать убитых. Вышло более десяти. Что стало с другими земляками – неизвестно. «Дай Бог, остались живы!» – с надеждой подумал сержант и дотронулся сквозь гимнастёрку до крестика, который носил на груди и никогда не снимал.

– Придёт время, эти нелюди за всё нам ответят! – тихо сказал Демидович солдатам, которые смотрели на него вопросительным взглядом, и приказал: – Приготовиться к движению! Пустые канистры наполним у ручья по дороге.

Как только старшина занял место в машине, неподалёку раздалось протяжное и пронзительное:

– Мяяяяя! Мяяяяуууу! Мяяяяяя!

– Стой! – остановил сержант водителя, который уже готовился завести двигатель и начать движение. – Слышал?!

– Да, смотрите!

Все увидели, как к джипам, громко мяукая, словно крича: «Стойте, не уезжайте!» и, задрав «пирамидкой» коротенький хвостик, бежал рыжий котёнок примерно двух-трёх месяцев от роду. Очевидно, малютка услышал голоса людей и теперь со всех лап мчался в их сторону. Алексей вышел из машины, подозвал малыша к себе, схватил за шкирку и сунул в

расстёгнутый ворот гимнастёрки.

Через полчаса в расположении батареи старшина явил найдёныша расчёту своего орудия. У одного из зенитчиков осталась открытая во время завтрака банка «второго фронта»[4 - «Второй фронт» – шутливое название американских консервов с тушёным мясом, поставлявшихся из США в СССР по договору военной помощи.]. Хвостатый был незамедлительно накормлен. Под взглядами улыбающихся солдат Демидович нарёк котёнка Рыжиком и возложил на него, как на нового бойца, обязанности по уничтожению мышей и прочих непрошеных гостей в местах дислокации батареи. Пока водители возились с радиаторами машин, а другие зенитчики наполняли солдатские фляжки родниковой водой, весть о новом «военнослужащем» быстро разлетелась по батарее. Батарейцы одобрили неожиданное пополнение, комбат тоже не возражал, и судьба пушистого была решена.

Благодаря своевременной замене воды, батарее удалось нагнать свои части как раз в момент развёртывания в боевые порядки. По определённым ранее опорным точкам обороны противника в Толочине начала работать дальнобойная артиллерия. Зенитчики быстро расчехлили и приготовили орудия к бою. При возможном налёте немецкой авиации артиллерийским расчётам придётся держать самый опасный диапазон высот от пятисот до тысячи метров.

Глядя на занятых делом бойцов, накормленный до отвала Рыжик мирно лежал на опорной тарелке[5 - Опорная тарелка – одно из приспособлений боковых упоров зенитки, упирающееся в землю и передающее при стрельбе отдачу орудия в землю.] и грелся на солнце. Внезапно котёнок вскочил, угрожающе выгнул спину, распушил хвост и глухо завыл в сторону запада. Зенитчики не могли понять причины тревоги малыша – собак и других животных поблизости не наблюдалось. Через мгновение Рыжик скрылся из вида, и раздался крик бойца-наблюдателя:

– Воздух!!! Цель групповая, юго-запад, азимут 232 градуса, высота семьсот!

Лейтенант посмотрел в бинокль в указанном направлении и крикнул:

– К бою!

Зенитчики быстро заняли боевые места. На западе появились восемь точек, которые стремительно приближались. По гулу моторов бывалые бойцы сразу определили цель – то были одномоторные пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87». После команды: «Беглым, огонь!» автоматические пушки за считанные секунды создали в небе непроходимую стену из разрывов и осколков снарядов. Несколько зарядов попали в ведущего немецких самолётов. Позади него появился дым, и он с диким воем устремился к земле. Шедшие за ним «юнкерсы», не желая

повторить судьбу командира, сбросили бомбы на позиции своих же частей, развернулись и легли на обратный курс. Вдогонку им устремилось звено[6 - Авиационное звено – четыре однотипных самолёта, поделённых на пары.] советских истребителей.

Как только воздушная атака была отбита, перед зенитчиками появился неизвестно где прятавшийся Рыжик. Расчёт орудия с удивлением посмотрел на котёнка, и один из бойцов неуверенно предположил:

– Неужели он раньше нашего наблюдателя увидел вражеские самолёты?

– Вряд ли, скорее услышал, – ответил Демидович, – он же охотник! И у него, как и у всех хищников, отличный слух и прирождённое чутьё опасности! В нашей деревне была примета: если из дома сбежала кошка, значит, жди либо пожар, либо наводнение или ещё какую неприятность.

Возможно, сержант был прав, но не верилось, что хвостатый мог отличить звук авиационных моторов от другого шума боя и тем более понимать разницу между гулом немецких и советских самолётов. А ведь несколько минут назад всё так и произошло – котёнок угрожающе выл в сторону, откуда появились вражеские бомбардировщики. Когда такое поведение Рыжика повторилось – противник с

упорством обречённого пытался остановить наступление советских частей, батарее удалось сбить ещё два немецких самолёта. К вечеру 26-го июня 1944-го года посёлок Толочин был полностью освобождён от сил противника, и на котёнка смотрели уже не с удивлением, а с уважением.

Тонкий слух новоиспечённого зенитчика по достоинству оценила вся батарея, но комбат, поздравляя бойцов со сбитыми самолётами, отказался признавать удивительные способности хвостатого.

– Не знаю, братцы, с трудом в это верится, – не сдавался лейтенант. – Согласен, возможно, он слышит гул моторов за несколько километров, но откуда ему знать, что это немецкие летуны, а не наши?

Но когда результативность огня батареи, количество отбитых воздушных атак и сбитых самолётов противника выросли в разы, комбат взял свои слова обратно и предложил переименовать уже подросшего Рыжика в Радар. Расчёт орудия, где прижился котёнок, и остальные зенитчики были категорически против – все уже привыкли к старому имени, тем более, оно как нельзя лучше подходило рыжему мурлыке.

Постепенно части 3-го Белорусского фронта вышли за пределы границ СССР и с октября 1944-го года

вели бои уже на территории Европы. Была освобождена почти вся восточная территория Польши, а курляндская часть группы армий «Центр» отброшена в сторону Балтийского моря в результате Мемельской операции. В преддверии Нового года в самую результативную противовоздушную батарею фронта с наградами заехало высокое командование: командир полка, дивизии и генерал Кузьма Никитович Галицкий – командующий 11-й гвардейской армией. Сопровождавший их связист пнул сапогом подросшего любимца зенитчиков, который путался у всех под ногами и требовал внимания громким «мяу». Бойцы тут же встали на его защиту – радисту разбили нос. Когда тот, утирая кровь, осмелился сказать: «Ну, братцы, вы даёте! Вокруг люди гибнут, а вы какого-то блохастого защищаете!» – он получил ещё пару сильных ударов. Старшие чины решили отменить награждение, вынести взыскание и покинуть батарею. Однако, когда комбат рассказал о заслугах Рыжика, удивлению командования не было предела.