На хвосте.
Ну вот и всё,
Заказывай молитву,
Какие шансы,
Честно говоря,
Но твой ведомый
Немцу, словно бритвой,
Крыло срезает,
Сам уже горя.
Увы, но жизнь,
Как правило, короче
У тех, кто другу
Прикрывает тыл,
И вот стоишь,
Войну живым окончив,
А друг твой
До Победы не дожил.
Наш старый двор на Сололаки
Наш старый двор
На Сололаки,
До первой крови
Наши драки,
Рубашки белые,
Апаш,
И предвоенный
Выпуск наш.
Шинели, каски,
Строгий ротный,
Окоп стрелковый наш,
Пехотный,
Где прикорнув,
Мы видим сны,
И в них —
Мы те же пацаны.
Бой,
Нет гранат,
Патронов, связи,
Но слово есть «стоять»,
В приказе,
Да так ли важен
Тот приказ —
Москва за нами
И Кавказ.
За Пресню
И за Сололаки,
Готовы мы всегда
К атаке,
Пока в живых
Хотя б один,
Будь русский это,
Будь грузин.
Лейтенант Наташка
(Наталье Фёдоровне Меклин)
Фанерный киль, перкаль, растяжки,
Готовый к вылету У-2.
В кабине лейтенант Наташка,
Отчаянная голова.
Потёртый шлем, очки-консервы,
И краги – детская мечта.
– Ну что, подпортим немцу нервы.
Всё как обычно. От винта.
Опять в полёт, а как иначе.
Всё то, что нужно – в двух словах.
И всем другим ясна задача—
Лететь вгонять фашиста в страх.
Да были бы слова уместны,
Когда ты знаешь, кто твой враг,
И цель конечная известна —
Германия, Берлин, Рейхстаг.
Я буду вас ловить в прицеле
(Людмиле Павличенко)
Ну что, фашисты, ставьте свечку,
Хотя прощение не для вас,
А я – на СВТ засечку,
И не одну на этот раз.
Я вам, попавшим в перекрестье,
Готова преподать урок,
Ведь преисполненная местью
Жать научилась на курок.
Да местью, но на ваших лицах
Я страх не жду. Тут счёт иной.
Ведь мне Одесса ночью снится
И Севастополь – за спиной.
А потому, коль вы посмели
Нарушить нашу тишину,