Ж. замечательных людей

8. Я существенно расширю свой кругозор на тему материнства и детства. Потом из этого можно будет сделать смешную книжку.

9. Если родится мальчик – у меня будет шанс воспитать Принца на Белом Коне. Если девочка – ей можно будет завязывать банты. Что в равной степени интересно.

10. Я выполню свой долг перед нацией.

11. Первые 15 лет ребёнок будет любить меня за красивые глаза. Это круто!

12. Всё-таки дополнительный родной человек – это хорошо.

13. Вполне вероятно, что моим ребёнком можно будет гордиться. Сначала у него будут успехи в рисовании «космоса», потом – по какому-нибудь школьному предмету. А там и до Нобелевской премии недалеко.

14. Родить, чтоб был. Просто ради него самого. Подарить жизнь.

15. Призрачная надежда на бессмертие.

Мне не нравится идея рая. Соединение с Богом льстит моему самолюбию, но я не верю, что Господу понравится вечно соединяться со мной. Рай – это идеал: всё уже понято, изведано и достигнуто. Покой как на кладбище; радость как под кайфом.

Я хочу вечно учиться, ошибаться, подниматься на ноги, говорить ерунду и совершать открытия. Именно поэтому мне нравится думать, что жить вечно – интересно. Жизнь – это и есть рай.

Душа, то есть наша личность, бессмертна, но не так, как принято считать в мировых религиях. Как от отца к сыну переходит определённый генотип, так из поколения в поколение передаются наши «Я». Мы ещё не раз вернёмся на эту землю, если наш род не оборвётся.

В детстве я и мой друган Борька Папахин скрепляли клятвы кровью. Вырывали из тетрадки листок и писали: «Никаму неслова что мы потиряли варежки на горке». Расковыривали себе пальцы и ставили на бумаге зловещие кресты.

– Давай лучше расписываться лимонадом! – предлагал Борька. – Он дефицитнее.

Но я говорила, что все важные бумаги надо подписывать именно кровью, и пересказывала легенду о Феофиле Аданском, почерпнутую из журнала «Безбожник у станка».

– Этот Феофил жил в шестом веке. Он хотел стать епископом, но вместо него поставили другого человека. Тогда Феофил написал кровью договор с дьяволом и поклялся, что если Сатана исполнит его желание, то он отдаст ему душу. Такой договор лимонадом не подпишешь.

– А на фига дьяволу душа Феофила? – удивился Папахин.

Тогда я не нашлась, что ответить. А ведь всё просто: продать душу дьяволу – значит уничтожить её. А подписать кровью – оставить свою кровь в залог. Только под ней надо понимать не жидкость, а род, потомство.

Всё закономерно: грешники тратят время на стяжательство, прелюбодеяние и прочие радости. Их дети имеют все шансы заработать тяжёлые неврозы. А там покатится: алкоголизм, болезни, смерть. Дьявол – это не мужик с рогами, это небытие, и если человек делает выбор в пользу греха, то небытие заберёт его детей. Род вымрет, душа сгинет. Вот это и есть ад.

Не всё так плохо, разумеется, и при желании потомки грешника смогут выбраться из порочного круга. Только им будет намного труднее.

Позвонила знакомым генетикам: они сказали, что личность – это не ген, а жизненный опыт, который нельзя передать по наследству. Так что никакой души нет.

Может, у них и нет. А мне на всякий случай надо кого-нибудь родить. В конце концов, это свинство – не дать моему прапрапрадедушке получить Нобелевскую премию.

29. Дочки-матери

Мама очень скучает по нам с Лёлей. Ей хочется принимать участие в нашей жизни, а мы, засранки, целую неделю ей не звонили.

– Я уже без вас телевизор начала воспитывать, – жалуется мама.

Отец подслушивает на параллельном телефоне.

– Ага, вчера захожу в большую комнату, а она на кого-то кричит: «Думать надо было, прежде чем замуж выходить!»

– Положи трубку!

Папа демонически хохочет.

Я почти всем обязана маме. Отцу, конечно, тоже, но он любил живопись чуть больше, чем детские горшки, поэтому при первой возможности сбегал от нас в мастерскую. Там, в зависимости от настроения, он либо пил пиво, либо создавал приличное искусство. Маме доставалась работа попроще: делать из нас с Лёлей приличных людей.

Я до сих пор с благодарностью вспоминаю её советы:

«Иди в угол и подумай о своём поведении!» – так у меня выработалась привычка размышлять о важном.

«Не грызи ногти, а то глист нахватаешься» – так я начала следить за своим питанием.

«Кто обзывается, сам так называется» – я научилась разбираться в людях.