Исход Авроры

– Наконец-то проснулся, – говорит Саэдии, слегка приподнимая темную бровь. – Я уж думала, ты собрался всю войну проспать.

В голове звенит, свет слишком яркий, из-под биокушетки подо мной раздается гул тяжелых двигателей. На руке пластырь, во рту металлический привкус стимуляторов, а в воздухе пахнет антисептиком. Дышать немного больно.

Я понимаю, что нахожусь на корабле. Черный металл. Сильдратийский дизайн. Но свет серый, а не красный, так что мы в Складке…

– Дыхание Творца, – кашляю я. – Ч-что случилось?

– Разве не очевидно? – Саэдии откидывается на спинку стула и, подняв длинные черные сапоги, упирается острым каблуком в край кушетки рядом со мной. – Ты чуть не умер, Тайлер Джонс.

– Где я?

– На борту моего корабля. «Шикари». Ну… – Она быстро оглядывается по сторонам, отбрасывает толстую черную косу с плеча. – Во всяком случае,теперь это мой корабль.

– Последнее, что я помню, это битва на «Кусанаги». – Я приподнимаюсь на локте, в голове словно стучит военный барабан. – Мы сбежали из камеры. А потом напали сильдратийцы.

Я снова вздрагиваю, память затуманена, тот странный сон все еще отдается эхом в голове. Такое чувство, будто меня переехали грав-байкеры.

…у тебя по-прежнему есть шанс все исправить…

– Мы эвакуировались… в спасательных капсулах?

– Трусы-терране с «Кусанаги» обстреляли твою капсулу, – ухмыляется Саэдии, сверкая заостренным клыком. – Но к тому времени я уже была на борту «Шикари». Наша система защиты перехватила их ракету до того, как она тебя расплющила. Но так как взрыв сработал близко, он все равно вывел из строя твою капсулу, лишил тебя системы жизнеобеспечения. Ты был на грани смерти, когда мы тебя нашли.

Она приподнимает острую черную бровь.

– Но мы тебя вызволили.

Я встречаюсь с ее глазами, обведенными черным, с темно-фиолетовой радужкой, переходящей в серую. Ее лицо – сплошные острые углы, идеальная симметрия, холодное и властное.

– Ты спасла мне жизнь.

Она наклоняет голову.

– Как ты спас мою.

Я чувствую прикосновение ее мыслей. Осторожное, словно она хочет убедиться, что все пережитое нами в тюремной камере на борту «Кусанаги» было правдой. Откровение о том, что в моих жилах течет кровь сильдратийцев, засело в голове, словно осколок льда. Мысли о матери-Путеходце, о чем отец никогда мне не рассказывал, клубятся, будто дым.

Я помню и другие истины, которыми мы делились. Правду о ее происхождении. Имя ее отца. Ложь, которую скормил мне ее брат. Но, прежде чем я успеваю разозлиться из-за напоминания о предательстве друга, мысли о Кэле приводят меня к Аври, затем к Скарлетт и…

– Терра, – шиплю я, садясь. – Несломленные воюют с Террой.

– Да.

– Мы должны остановить это! Галактика, охваченная войной, – это как раз то, чего хочет Ра'хаам!

Саэдии поводит плечами, поджимая черные губы.

– Тогда фортуна на его стороне.

– Где мы, черт возьми, находимся? – Я поднимаюсь с кушетки, голова кружится, когда я встаю на ноги. – Мы должны…

Саэдии поднимается, – она такая высокая, что мы почти оказываемся лицом к лицу, – и, положив руку мне на грудь, удерживает меня на месте. Я чувствую запах ее волос, аромат кожи, цветов лиаса и следов крови. Я помню прикосновение ее губ к моей щеке, когда мы прощались. Выражение ее глаз, ее голос в моей голове, когда я прикрывал ее побег.

«Ты смелый, Тайлер Джонс. В тебе течет истинная кровь».

– Мы планируем тактический отход, – говорит Саэдии. – Сражение с «Кусанаги» обошлось дорого. Спасся только «Шикари» и еще один наш крейсер. И оба корабля получили серьезные повреждения.

– Мне нужно поговорить со своими людьми из командования «Авроры», – настаиваю я. – С адмиралом Адамс и боевым командиром де Стой. Судьба всей галактики зависит…

– Ты должен беспокоиться о своей собственной судьбе, маленький терранин. А не о судьбе галактики. – Ее пальцы сжимаются на моей груди чуть сильнее. – В конце концов, теперь ты мой пленник. И твой народ оказал мне крайне мало гостеприимства, пока я была на их попечении. Весь мой командный состав придерживается мнения, что я должна была позволить тебе умереть в той спасательной капсуле.

Я мысленно возвращаюсь к последним минутам в плену. То столкновение возле контейнеров, эти глаза, когда-то карие, а теперь голубые, сверлящие меня взглядом. Разум врага, голос друга, умоляющий меня остаться.

Тайлер, не уходи…

Кэт…

Я люблю тебя, Тайлер.

Саэдии заглядывает мне в глаза. Ее рука все еще у меня на груди. Я чувствую тепло ее кожи сквозь украденную терранскую униформу. Она уже успела переодеться в яркие цвета Несломленных – четкие черные линии, еще более резкие изгибы под ними. Если постараться, я могу вспомнить, как она лежала в том хранилище, раздетая до нижнего белья, но отчаянно стараюсь этого не делать, ведь люди, в жилах которых течет кровь Путеходцев, очевидно, могут слышать мысли друг друга, и последнее, о чем мне стоит сейчас думать, это…

– Что случилось с «Кусанаги»? – спрашиваю.

– Он был сильно поврежден и отступил. – Саэдии наклоняет голову. – Почему тебя это волнует?

– На борту того корабля были терране, – отвечаю я. – Мои люди.

– Тебя волнуют твои люди? Или твоя возлюбленная?

«Тайлер, не уходи…»

– Кэт не моя…

– Но онабыла.

Я киваю, сглатывая.

– Это больше не Кэт.

– М-м-м.

Саэдии наклоняется ближе, покачиваясь, словно змея, и наблюдает за мной сквозь дымку длинных черных ресниц. Я могу чувствовать это в ней, если поднапрягусь, – жар битвы, которой мы только что избежали, ее трепет от запаха крови, дыма и огня. Она чувствует себя почти… опьяненной этим. Слушайте, я знаю, сейчас на карту поставлены гораздо более важные вещи, но какая-то часть меня не может не замечать, как хорошо она выглядит, не вспоминать, какой она была, когда мы сражались бок о бок, как горели ее глаза, как бурлила моя кровь.

Саэдии прижимает кончики пальцев к моей груди.

– У нас, Воерожденных, есть поговорка, Тайлер Джонс.Анаи ла'то. А'ле се´ну.

– Я не говорю по-сильдратийски. – Я хмуро смотрю на ее ногти, длинные и черные, которые теперь довольно сильно впиваются в мою кожу. – И мне вообще-то больно.

– Живи сегодняшним днем, – переводит она. – Ибо завтра мы умрем. – Она проводит пальцами по моей груди, впиваясь ногтями в ткань. – Мы, Воерожденные, учимся не тратить время на мелочи. Пустота знает, когда наше время придет к концу.

Я киваю, думая о чем угодно, только не о частях ее тела, которые в эту секунду прижимаются ко мне.

– У нас тоже есть такая поговорка. Carpe diem. Лови момент.

Черные губы изгибаются в улыбке.

– Наша лучше.

Я вздрагиваю, когда ее ногти еще глубже впиваются в кожу.

– Прекрати.

– Заставь меня.

– Я не шучу, – рычу я, отталкивая ее руку.

Когда наша кожа соприкасается, Саэдии молниеносно хватает меня за запястье. Мое плечо пронзает острая боль, и я задыхаюсь, тут же забывая о пульсации в голове. Саэдии пытается захватить меня в плен своих рук. Я вырываюсь из ее хватки и отступаю с поднятыми ладонями.

– Саэдии, что за…

Но она приближается еще до того, как я заканчиваю говорить, улыбка превращается в оскал. Она делает выпад в сторону моего лица. Чуть ли не быстрее, чем я успеваю заметить, кладет руки мне на плечи и просовывает колено между моих ног.

К счастью, Саэдии уже несколько раз использовала против меня этот грязный приемчик – да уж, тогда мои орешки чувствовали себя не очень-то классно, но, знаете, век живи, век учись. У меня включается мышечная память, и я блокирую ее удар.

– Ты что, спятила? – возмущаюсь я.

Она заносит кулак для удара, но я изворачиваюсь и ухожу в сторону. После чего толкаю сильдратийку в спину, позволяя инерции обернуться против нее и вынуждая врезаться в стену. Саэдии в ярости набрасывается на меня.

Ее удар приходится мне в солнечное сплетение, и я, перелетев через биокушетку, падаю на пол, издавая громкий стон, когда сверху обрушивается тяжелый груз.

Саэдии седлает меня, прижимая мои запястья к полу. Ее косы черными змеями падают на лицо, когда она наклоняется ближе, с шипением выдыхая воздух. Я вижу багровое пятно на ее бледной коже и с ужасом понимаю, что у нее разбита губа.

– Дыхание Творца, прости, я…

Но договорить не успеваю, так как совершенно без предупреждения ее губы впиваются в мои.

В голове одновременно проносится примерно тысяча мыслей. Я помню, как эта девушка носила на шее отрубленные пальцы бывших ухажеров просто для развлечения. Рожденная воином, рожденная для кровопролития, дочь самого Звездного Убийцы. Я напоминаю себе, что Несломленные находятся в состоянии войны с Террой и технически я здесь пленник – она моя похитительница, мой враг. Где-то там идет война за всю галактику, пока я лежу здесь, а на мне сидит двухметровая сильдратийская принцесса-воительница.

Проблемка в том, что как раз из-за того, чтона мне сидит двухметровая сильдратийская принцесса-воительница, все эти мысли как-то плоховато доходят до мозга.

Поцелуй Саэдии жадный, настойчивый, ее пальцы крепко стискивают мои запястья, а тело вовсю прижимается к моему. Я ловлю себя на том, что целую в ответ. Ее чувства, мысли,жажда захлестывают меня и подпитывают мои собственные эмоции. Черные косички рассыпаются по моим щекам, бедра прижимаются все сильнее, и тут она втягивает мою нижнюю губу в свой рот и прикусывает. Сильно.

– Ай! – шиплю я, отстраняясь. – Что за…

Она снова целует меня, наполовину смеясь, наполовину рыча. Но теперь я чувствую вкус крови, ее и моей. Боль пронзает ранку на губе.

– Отвали от меня!

– А ты заставь.

– Я серьезно!

– Я тоже, Тайлер Дж…

Она задыхается, когда я вырываюсь из хватки и отталкиваю ее. Но, двигаясь как ртуть, Саэдии снова врезается в меня, хватая руками за горло, и мы боремся, шипя, истекая кровью, катаясь по полу. Она сильная, стройная, извивается в моих объятиях, словно змея, но в конце концов я хватаю ее за запястья и прижимаю их к полу, придавив ее своим весом.

– Дыхание Творца, да тыуспокоишься или нет? – рычу я.

Саэдии лежит подо мной, тяжело дыша, волосы растрепаны, глаза горят. Обхватив меня ногами, она тянется, чтобы слизать кровь с моего подбородка. И я чувствую, как ее мысли эхом отдаются в моем мозгу, когда черные губы изгибаются в мрачной, игривой улыбке.

Я бы успокоилась, если бы ты действительно этого хотел.

Я задыхаюсь, когда она обхватывает мою шею, острые зубы царапают кожу.

Но ты этого не хочешь. Правда, Тайлер Джонс?

Она усиливает захват, притягивая меня крепче. И я знаю, это безумие, а еще знаю, что все это время она была в моей голове. Она буквально чувствует мои мысли, и… она права.

Саэдии смеется, и наши губы снова сталкиваются. Она высвобождает руки из моей хватки, просовывает их мне под рубашку и проводит ногтями по коже. А после целует меня так, словно умирает от голода, и этот голод проникает в мое нутро, заглушая все остальные мысли в голове. Наши руки блуждают по телам друг друга, она срывает с меня рубашку, и от вопроса о том, как далеко это может зайти, нас обоих спасает слабая вибрация, жужжащая где-то под моей правой ладонью.

– Эм…

Мы отстраняемся, мое сердце бешено колотится. Не сводя с Саэдии глаз, я неохотно убираю руки.

– Я… похоже, это тебя.

Вздохнув, Саэдии трогает серебряный значок связи на своей груди.

– Докладывай.

Дело в том, что раньше я вроде как солгал. Я говорю на сильдратийском не так бегло, как Скар, но достаточно хорошо, чтобы уловить суть разговора. Перевожу дыхание, облизываю кровоточащую губу и прислушиваюсь к голосу ее заместителя, тихому и с оттенком электронной реверберации. Кажется, он просит прощения за то, что потревожил ее, но Саэдии перебивает его.

– Эриен, – резко произносит она, сверкая глазами. – Говори.

Я слышу несколько слов, которые хорошо знаю.Сообщение. Битва. Терра.

Тут мы с Саэдии встречаемся взглядами. Напоминание о том, что наши народы находятся в состоянии войны, вырастает между нами стеной, медленно убивая настрой. Она убирает длинные ноги с моей талии, и я слезаю с нее, усаживаясь на холодный металлический пол. Провожу рукой по волосам и понимаю, что пальцы дрожат.

Я чувствую вкус ее крови на своих губах.

Саэдии спрашивает о своем отце. Следует запинающийся ответ, и она поднимается на ноги одним плавным, змеиным движением. Я улавливаю слова«нет терпения» и «загадки». Она снова задает вопросы о Звездном Убийце.

Единственное ответное слово, которое я понимаю, –«пропал».

Сердце начинает быстро биться. Невероятно.Невозможно. Когда глаза Саэдии расширяются, между нами проносится мысль, что, вероятно, каким-то образом, вопреки всему, человек, уничтоживший родной мир сильдратийцев, все же…

–Пропал? – недоверчиво шипит она на сильдратийском. – Мертв?

Ответ отрицательный. Я улавливаю такие слова, как«замешательство» и «отступление». Речь идет о терранах и бетрасканцах, и…

– Пустота тебя забери, Эриен, говори! – требует Саэдии.

Первый паладин просит прощения и снова рапортует. И когда глаза Саэдии встречаются с моими, я слышу три слова. Те, от которых мое сердце начинает бешено колотиться. Те, что могут означать конец всему.

Звездный Убийца.

Оружие.

Пропали.