Токио. Долго и счастливо

Нура поджимает губы.

– Значит, не верите мне. Никто из вас. Что ж, ладно. Тогда вот вам доказательства. На десерт. – Она закрывает фотографию и открывает газетную статью.

СПЛЕТНИК ТОКИО

Впервые за всю историю династии: старший из наследников Хризантемового трона[15 - Трон императора Японии. Название происходит от императорской печати Японии – 16-лепестковой желтой хризантемы.] не собирается вступать в брак

23 мая 2018 года

В свои тридцать девять лет его императорское высочество наследный принц Тошихито не планирует жениться, сообщает надежный осведомитель из дворца. Несмотря на вереницы подходящих кандидаток, наследный принц не желает остепеняться. В управлении Императорского двора крайне озабочены таким положением дел, впрочем, публично в этом не признаются…

Далее в статье обсуждаются подходящие для наследного принца невесты: дальняя родственница императорской семьи, племянница служителя Храма Исэ, внучка экс-премьер-министра Японии, дочь богатого предпринимателя. Текст сопровождают фотографии дам, держащих отца под руку. Те красуются и жеманничают, купаясь в лучах славы и его внимании. Он же, напротив, непоколебим, хмур, взгляд его тверд. Да уж, не сравнить с фотографией на фоне Гарварда. Дальше по тексту идет критика невест. Неподходящая шляпка для вечеринки в саду, неподходящие перчатки для обеда на государственном уровне, недостаточный семейный бюджет – или наоборот, слишком достаточный.

Девчонки собрались за моей спиной и тоже уставились в монитор.

– Да он просто вылитый азиатский Джордж Клуни, – говорит Хансани.

– Ага, только до Амаль и рождения близнецов, – уточняет Глори.

Я закрываю статью и следующие несколько минут разглядываю его фотографии. Вот он в королевской ложе в Ковент-Гарден вместе с Принцем Чарльзом и Камиллой на опере «Травиата». Здесь он на бранче с Великим герцогом Люксембургским в замке Бецдорф, а тут – на Средиземном море с королем Испании. И все в таком духе: катание на лыжах с Хансом, принцем Лихтенштейна, обед на государственном уровне в ОАЭ с президентом шейхом ибн Заидом Аль Нахайян. И вдобавок ко всему, его свежая фотография с Джорджем Клуни! Захлопываю ноутбук и отодвигаюсь от стола. Нужно перевести дух.

Нура, Глори и Хансани растерянно улыбаются. От них веет тревогой. Возможно, если произнести это вслух, то станет больше похоже на правду:

– Мой отец – наследный принц Японии.

Не сработало.

Трудно поверить, но фотографии не врут. Мы похожи как две капли воды. Плод его чресл. Да уж, та еще фразочка.

– Детские мечты сбылись: ты – принцесса, – произносит Нура.

Принцесса. Большинство маленьких девочек мечтает быть принцессой. Только не я. Мама покупала мне кубики с изображениями Хиллари Клинтон и Рут Бейдер Гинзбург[16 - Судья Верховного суда США, известная женщина-юрист.]. Я просто мечтала об отце, знать, кто я, и говорить об этом с гордостью.

– Если в тебе течет королевская кровь, то наверняка я тоже родовитая, – брякает Нура. – Когда я буду дома, то заплачу за составление своей родословной. Вдруг я наполовину Таргариен, на тридцать процентов принадлежу британской королевской семье и на сто процентов – пропавшая сестра Опры.

– Уверена: это так не работает, – замечает Хансани и при виде косого взгляда Нуры поднимает руки. – Ладно-ладно, просто говорю.

Проигнорировав ее, Нура обращается ко мне:

– Со мной никогда не приключалось ничего лучше: моя лучшая подруга – принцесса! – Она подпирает руками подбородок и, хлопая глазами, смотрит на меня. – Уж я своего не упущу.

У меня голова идет кругом. Я не могла даже подумать о таком – не то что мечтать. Ждала целых восемнадцать лет. А теперь… комок в горле. Как же неприятно. И неизбежно.

– Вся моя жизнь – обман. Почему мама скрывала от меня правду?

– А вот это – вопрос на миллион, дружище, – щелкает пальцами Глори.

3

Сообщения

17:26

Я: Мысль о разговоре с мамой – определенно лучшее слабительное на свете.

Нура: Ты сможешь.

Нура: Вперед, в духе «Закона и порядка»[17 - Американский телесериал 1990–2010-х годов.]. Настало время ответить за содеянное. Ты – отважный прокурор, который привлечет ее к ответственности.

Я: Я бы предпочла быть Маришкой Харгитей. Она такая крутая! К тому же Айс-Ти – ее напарник.

Я: Ну все, я пошла. Мама дома.

Нура: Не забывай про Молот правосудия!

Вздохнув, перевожу телефон в беззвучный режим. Так, плечи расправлены. Сердце наполнено решимостью. По-прежнему чувствую неприятное ощущение в животе. Оно сопровождает меня всю дорогу по коридору в кухню. Мама уже вовсю гремит посудой, открывая и закрывая дверцы шкафов, и наливает масло в большой вок. На ужин сегодня жаркое. Сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь. Расслабься. Веди себя естественно. Это не так сложно. Крутиться на кухне с шести часов, каждые десять минут спрашивая, когда будет готов ужин, – это твоя работа.

Подхожу к стойке и сажусь на один из стульев. Под шкафчиком на крючках висят кружки – мама их коллекционирует. На ее любимых написаны странные фразы. Прямо передо мной красуется надпись: «Геология рулит». Мама кладет передо мной разделочную доску, нож и разноцветные болгарские перцы.

– Давай режь, – кивает она.

Я делаю, что мне велено, – кромсаю оранжевый овощ.

– Мам?

– М-м? – Она заворачивает тофу в ткань. Пиджак уже успела снять, но «школьная форма» до сих пор на ней: классическая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами и элегантная юбка-карандаш.

– Расскажи мне еще раз про моего отца. Ну, донора спермы.

Мы всегда были откровенны друг с другом. Иными словами – мать-одиночка и дочь, двое против целого мира. Вот только теперь все вдруг перепуталось. Изменилось. Но она пока этого не замечает. Это как развод родителей Глори. Ее мама остыла и начала встречаться с семейным стоматологом, а папа в это время готовился к двадцатой годовщине семейной жизни. Ложь перечеркнула все.

Мама закрывает глаза. Ну, конечно, сейчас начнется ее коронное «сегодня-был-длинный-день и у-меня-нет-времени-на-эти-разговоры».

– Я просила тебя не использовать эту фразу.

– Прости. Я учусь в государственной школе. У нас есть предмет «половое воспитание». Я слишком много знаю.

Она разворачивает тофу, режет его на кубики и бросает в вок. Он шипит, и звук этот действует на меня приятно-успокаивающе – как будто возвращаешься домой.

– Эта тема может подождать? Я ужин готовлю.

Я сильнее сжимаю в руке нож: меня накрывает волна решимости. Я не злюсь. Совершенно.

– Нет, не может. Просто расскажи мне еще раз.

Она замирает и оборачивается. И подозрительно смотрит на меня.

– К чему все это? Тебе чего-то не хватает из-за отсутствия отца?