Необратимый урбанизм

4

18 июня 2038 года.

Моё утро, как и любое другое за последние десять лет, было прекрасным. Мне никуда не нужно было спешить, солнце аккуратно грело землю, а по всему дому разошелся аромат чая с корицей, который приготовила моя жена.

Вот уже почти 50 лет она встает раньше меня, и каждое утро готовит новый вкусный чай – просто у нее такое хобби: готовить волшебный напиток разного вкуса. Я все время удивлялся тому, сколько рецептов заваривания чая существует. Я не помню, чтобы жена повторялась, хотя у нее где-то был заветный блокнот, где она записывала рецепты, которые она готовила и то, насколько получившийся чай был вкусным. Марина, была прекрасной женой и чудесной женщиной во всех смыслах и отношениях.

Нашим дочерям, Диане и Милане, она привила любовь к дому, уюту, красоте – всему, что сделает их еще более прекрасными женами, чем Марина, и я сам завидовал их будущим женихам. Надо сказать, что они были умными и, как все молодые жители Эдема, они никогда не работали да им этого и не требовалось. Когда они были маленькими, я не мог их обеспечить всем, и им приходилось довольствоваться тем, что было. А когда они уже стали взрослыми, я уже был в состоянии купить им все и даже больше. Так у нас и повелось. И в этом был самый страшный ужас моей жизни. Ведь если что-то случится со мной, они будут буквально брошены против целого мира, а законы в нем с каждым днём становились все строже, поэтому мне приходилось свою жизнь посвящать тому, чтобы обеспечить их сегодня и сделать их будущее таким же безмятежным, как и сейчас. Мне сопутствовала удача, я во многом преуспел.

У нас было все: дом с четырьмя спальнями в Петербургском Эдеме, полностью оплаченные социальные взносы на сотню лет вперед и счет в банке больше чем на одиннадцать миллионов, на который ежемесячно поступали сорок семь тысяч коинов в процентах. При тратах в пять тысяч на человека мы жили ни в чем себе не отказывая, а остальные деньги я тратил на покупку новых акций, постепенно увеличивая наши пассивные доходы. Хочу сказать, что наша жизнь была скучной, и я с удовольствием скучал за большие деньги.

Я лениво встал с кровати и пошел в душ. Мне нравилось здесь жить, но я со страхом понимал, что мне это всё больше надоедало. Сам по себе меня этот факт не пугал, меня пугали последствия моих действий. Я знал, что могу переехать в другой город типа «Эдем», но мы со всей семьей уже бывали в каждом из них, и нам не понравился ни один из них, а больше жить с таким же уровнем комфорта было негде – больше поселений такого типа не было, и их даже не планировалось и строить. А жить за пределами Эдема было сродни самоубийству – средняя продолжительность жизни там уже скатилась меньше чем до сорока лет из-за ужасной экологии и уровня криминальной активности.

Все время в душе я провел в ностальгических воспоминаниях о той жизни, которая была в Советском Союзе, где каждый человек точно знал, чем он должен был заниматься, для чего он нужен, и как же было хорошо, когда у каждого жителя страны была примерно одна и та же идеология. Я выбрался из автоматического душа и вытерся старым махровым полотенцем – его я хранил просто по привычке. Я всегда был старьевщиком и никогда не выкидывал разный хлам, мне было проще придумать для него новое применение или оставить до лучших времен, чем отнести его на помойку.

Я посмотрел на часы и понял, что я окончательно расслабился – уже который год подряд я вставал на несколько минут позже, и вот теперь в одиннадцать утра я только ещё шел завтракать. Вся семья меня уже ждала за обеденным столом, на котором стояла целая стопка тонких блинчиков и с десяток всевозможных сиропов к ним, а в середине стола стоял большой стеклянный чайник на автоматической подставке с подогревом.

Мы сидели, смеялись и пытались придумать занятие на этот день – такая уж у нас была традиция. Мы могли вот так утром поговорить, а уже через несколько часов сидеть в арендованном самолете и лететь на другой конец света. И с каждым днем придумывать новое развлечение было все сложнее. Как только мы поняли, что хороших идей нет, мы решили включить новости – вдруг мы что-то упустили.

Надо отметить, что все цифровое вещание теперь принадлежало одной социальной сети, и по телеканалу «Новости» показывали самые интересные для нашей семьи видео от самых разных блогеров. Мое внимание полностью поглотил ролик, где бедный мальчик где-то в джунглях Амазонки увидел и снял дикого ягуара. Сейчас это было сродни чуду. Как можно было встретить дикое животное в наше время! Я даже сделал щедрый донат этому мальчику и начал рассуждать о том, что этот мир скоро убьет сам себя:

– Интересно! Ещё все-таки существуют места, где есть дикие животные. Я бы даже заплатил тому человеку, кто покажет мне бродячую собаку в Купчино! – философски воскликнул я.

– Ты же боишься собак! – моя жена никогда не упускала шанса подшутить надо мной.

– Да, но сейчас я больше боюсь роботов. Честно, я скучаю по тем временам, когда можно было купить в магазине хлеб и отдать его дворняжке. – Я уже начинал жаловаться на жизнь.

– Так и давайте заведем щенка! – громко выпалила Диана.

– А лучше двух! – мгновенно подхватила Милана.

– А еще кота! – начал ерничать я, хоть идея мне и понравилась. – А кто с ними гулять будет?

– Да, у нас у всех так много дел… – многозначительно сказала Марина и широко заулыбалась.

Мы все засмеялись, и пошли собираться – у нас можно было купить щенка только в одном месте – в зоопарке. Вообще Эдемы были невыносимо логично спроектированы, тут практически не было ничего дублирующего, более того, все всегда находилось в одном месте. Рядом с зоопарком была и ветеринарная клиника, и пункт аттестации владельцев животных, и приют и центр наблюдения за животными.

Когда все были готовы, мы вызвали такси, чтобы отправиться в зоомагазин. У меня никогда не было машины – я всегда ее хотел, но боялся сесть за руль, а сейчас частных машин практически не осталось – это удел самых богатых людей в мире. Всем остальным остались такси-роботы, которые всегда быстро приезжали, всегда были чистыми, и, разумеется, существовал всего один оператор на весь мир.

Спустя пятнадцать минут мы были уже на месте. Я отправил семью смотреть на флору и фауну, а сам пошел за лицензией на содержание домашних животных. Мне предстояло прослушать несколько часов дурацкой лекции и сдать тест, чтобы получить разрешение, с которым, потом я мог приобрести собаку. Как обычно, робот принял оплату курсов, другой робот доставил меня до аудитории, где третий робот показал мне долгий фильм, о том, что домашних животных надо любить, будто кто-то заводил собак, не испытывая к ним нежных чувств.

Так или иначе, тест я смог сдать со второго раза, потому что не смог отличить несколько разных пинчеров друг от друга, и в результате этого, мне запретили покупать собак этих двух пород. Я вообще-то и не собирался выбирать эти породы, мои собаки должны быть большими и слюнявыми, но все равно было очень обидно, хоть и главную задачу я все-таки выполнил, осталось дело за малым.

Своих девушек я нашел в кафе, которое было в зоопарке. Они, конечно же, ели мороженое. Тут было очень шумно, видимо, привезли детей из-за «ограды», и показали им и зоопарк, и сам Эдем, чтобы знали, к чему им надо стремиться. Я всегда считал это неким издевательством над детьми: сначала привезти их из ада в рай, а потом увезти их обратно в черноту с полным осознанием того, что они пока ничего хорошего из себя, не представляют, раз не живут тут. А самое циничное, что было в этом мире, – все эти экскурсии были платными и довольно дорогими для родителей этих детей. Но именно в таких вывертах и крылась основная политика Толеко.

Мы пошли искать зоомагазин, чтобы купить щенков, которые должны были стать новыми членами нашей семьи, но, к сожалению, он был закрыт на карантин. По каким-то причинам сегодня мы не могли осуществить наш план, поэтому нам пришлось прибегнуть к резервному плану – купить несколько бутылочек вина и полкилограмма сыра с плесенью.

5

22 июня 2038 года.

Вот уже несколько дней мы не можем купить щенков, и нас это уже выводило из себя, тем более, что никто не мог нам объяснить, что же случилось.

Поэтому последние несколько вечеров мы были обижены на Талеко и на его комплексную политику. Мы с женой вспоминали про те времена, когда еще не было индустриальных роботов, и как же нам было тогда хорошо. Это была очень болезненная тема, потому что частично я всегда винил себя за то, что случилось с планетой. Ведь именно я работал в «AGV Solutions», и именно с этой компании началась такая безумная гонка автоматизации.

В этот вечер, мы всей семьей сходили в нашу сауну и почему-то зашёл разговор о тревогах, наверное, опять это было связано с не купленными в очередной раз щенками, тревогами, и вот я впервые признался своей семье в своём главном страхе. Удивительно, но меня никто и не собирался успокаивать.

– Я чувствую себя виноватым во всем этом. – Моя фраза прозвучала внезапно, я очень хотел, чтобы меня утешили.

– Это потому, что ты и виноват! – Марина выпалила свою реплику как грубую шутку, но я понял, что она тоже считала меня причастным к катастрофе в мире.

– Но я же не знал, что так выйдет! – Я начал инстинктивно оправдываться.

– И что? Теперь до конца дней будешь сожалеть? – Моя жена внезапно указала мне новый смысл моей жизни.

Я не помню, чем кончился тот вечер, и о чем мы говорили, потом мы всей семьей спали под старое кино в диванной. Никаких ссор не было, но и сна у меня как не бывало. Я потихоньку встал и пошел подышать чистым воздухом. Я шагал максимально тихо, чтобы никого не разбудить, даже не стал обуваться. Все равно летние ночи в Эдеме были очень теплыми. Я решил погулять по своему участку. Роса касалась моих голых ног, обжигая их приятным холодком, а в моей голове крутились мысли, о том, как же я могу исправить ситуацию в целом. Но идей у меня не было, хотя я пытался думать по-разному. И вот каким-то чудом мне пришла в голову странная, но полезная мысль.

Я подумал: что же самое страшное в жизни трущоб? Это жуткая экология и отсутствие занятий у людей. Что, если я смогу решить эти проблемы одновременно? Самое опасное – это смог и зола, которую надо убрать в первую очередь. Талеко и его компаниям было плевать на простых людей, поэтому тут им придется спасать самих себя. Если у них будет постоянное и полезное занятие, возможно, еще есть время все исправить. Именно с этой мыслью я вернулся в дом и лег спать на диван поближе к своим родным.

За завтраком я решил поделиться вечерними размышлениями со всей семьей. Я никогда бы не подумал, что они воспримут эту идею с энтузиазмом. Они все были полны желания помочь мне, возможно, в первой моей полезной инициативе. Поэтому их немного обидело мое нежелание взять их с собой, потому что я всю жизнь работал для того, чтобы моя семья жила именно здесь. Нет, я не позволю им добровольно от этого отказаться, тем более ради провокационной идеи старика, который, может быть, просто начал сходить с ума. Несмотря на обиду, они все так же активно обсуждали мою идею, пытались давать советы и планировать этот процесс со мной. Только вот то, что я задумал, никак не поддавалось планированию, поэтому мы просто решили: я возвращаюсь в нашу старую квартиру в Купчино и там импровизирую на месте, а если что-то пойдет не так, я сразу же возвращаюсь в Эдем.

До самой ночи продолжались разговоры о моей будущей попытке спасти человечество, и каждое новое слово об этом только добавляло ответственности, становилось страшно, мне уже как-то даже не очень-то и хотелось никуда ехать, но мужская гордость сделала свое дело. Я твердо решил попытаться – вот прямо завтра поеду и будь что будет, в конце концов, чему суждено быть, того не миновать, а тем более, лично мне терять-то и нечего. Свои главные жизненные цели я уже выполнил, и рисковать я мог только своей жизнью, но я и так прожил достаточно долго, чтобы за нее опасаться, с возрастом страх смерти сменился на страх невыполненных обязанностей, и это единственный страх, которого меня до недавнего времени не было.

6

23 июня 2038 года.

Это утро началось сумбурно – мы всей семьей собирали меня в поездку, которая могла занять очень много времени. Любимая жена мастерски укладывала мои вещи в чемодан, помещая буквально несколько десятков вещей на нескольких квадратных сантиметрах. В это же самое время Диана настраивала мой смартфон – она создала мне блог и написала инструкцию, как им пользоваться, настроила взаимную передачу координат, чтобы я всегда видел, где мои родные, а они могли видеть, где я, активизировала еще дополнительное приложение, чтобы вести стримы самостоятельно, несмотря на то, что я был слишком стар для всего этого. А Милана заботливо составляла список вещей, которые могли мне пригодиться. И только я сидел и пил кофе, завтракая и наблюдая за происходящей вакханалией. Я всё пытался понять, неужели я им настолько надоел, что они хотят от меня избавиться, или они действительно верят в то, что я могу сделать мир лучше и просто пытаются помочь? В любом случае, я хотел думать, что они еще в меня верят.

Конечно, я все еще не знал, что и как я стану делать, каково это – выйти за пределы Эдема и жить в том самом прошлом, от которого я так рьяно бежал. Моя альтруистичная цель – отмыть весь мир или хотя бы начать это делать, казалась мне далёкой, нереальной, и я почему-то вспомнил молодость, которая протекала совсем в другое время. Тогда я был ограниченным человеком, как и все мои соотечественники, мы могли только мечтать о работе, которая приносила бы пользу людям, а ещё мы мечтали путешествовать на поезде по всей нашей необъятной родине. Но у моего отца были несколько иные планы. Проработав всю жизнь начальником цеха, он понимал, что гораздо лучше работать головой, а не руками. Именно поэтому какими-то правдами и неправдами он смог устроить меня в университет, где я должен был получить диковинную по тем временам профессию маркетолога.

Тогда еще никто не представлял, что это такое, более того, на всем моем карьерном пути мне приходилось всегда объяснять, что я делаю, даже несмотря на то, что слово со временем стало очень модным. И, разумеется, никто и не представлял, как же правильно учить маркетологов, поэтому мой диплом был получен без особого труда, и я мгновенно оказался у отца на предприятии, где и занял почетный пост. Работа, кстати, оказалась прекрасной: никто ни за что с меня не спрашивал, а вся работа сводилась к бесконечным совещаниям о том, как бы было прекрасно, если бы что-то случилось. Однако, надо сказать, что денег за эту совершенно бесполезную работу получал я значительно больше, чем мой отец, – мне только и требовалось не опаздывать и уходить на пятнадцать минут позже окончания рабочего дня. Да, именно так я узнал, что справедливости в мире нет, и оценка труда и действий крайне субъективна, но тогда, это все было в мою пользу. Мне всё же всегда везло, хоть я об этом никогда не признавался вслух, и даже запрещал себе думать об этом.

Я уже говорил, что у меня еще была и другая мечта – путешествовать. Этой мечте не суждено было сбыться. Первый раз на борту самолета я оказался уже в возрасте сорока лет, уже с женой и детьми. До сих пор не могу объяснить, почему так вышло, хотя точно помню, что у меня были и деньги и время. На протяжении всей жизни я видел, как у всех моих друзей и знакомых юношеские мечты разбивались в прах, видимо, так было и задумано свыше. Ведь осознать истинную ценность наших желаний мы можем, только пережив десятки неудач и пролив несколько литров пота, пока пытались достичь своих целей.

Потом меня ждал развал Советского Союза, времена лихой перестройки и период становления моей новой страны, которая возникла на руинах предыдущей. Те времена никому не дались легко, но, тем не менее, все мои знакомые обзавелись семьями, квартирами и всем тем, о чем мечтали все. Все-таки человек – удивительное существо, он в любых условиях может жить и наслаждаться жизнью. Даже в тех условиях, где жизни-то и нет, с этой точки зрения мы почти не отличаемся от тараканов, и я даже не верю утверждениям, что ядерную зиму могут пережить только эти омерзительные существа, ведь как показало время – наш, человеческий, вид остался, а про них я давно уже ничего не слышал.

В конце концов, жизнь как-то наладилась сама собой и начался коммерческий бум – все оказывали какие-то услуги или что-то производили. И в какой-то момент всего стало настолько много, что было даже проблематично идти в магазин – уж слишком там был большой выбор, например, одних бутилированных напитков были тысячи, так было со всеми продуктами. Уникальность исчезла, а компаниям нужно было как-то конкурировать между собой, вот тут я заработал первые действительно большие деньги. Внезапно оказалось, что как раз маркетологи могут повлиять на ситуацию. Ведь наша работа строится на том, чтобы изучить рынок конкурентов и потребителей и предложить оптимальное решение в пользу последних. Именно в тот момент у меня появились и просторная квартира в Купчино, и большая дача, и в отпуск я поехал не в пригород, а в Париж.

Сам город рос и развивался быстрыми темпами и привлекал все больше новых людей, которые привозили в него свои деньги – это был некий замкнутый круговорот денег, которых почему всегда было мало, как оказалось, золото не делится поровну. И каждый из новых жителей хотел показать свое превосходство, даже не думая о том, что оно никому неинтересно. Так у нас появились дорогие бренды, где наручные часы могли стоить как несколько квартир. И такие компании не скупились на зарплаты маркетологам, с каждым новым игроком на рынке я становился богаче, и мы все реже ужинали дома, и все чаще в ресторанах. Мне казалось, что так будет всегда, и что деньги никогда уже не кончатся, а если все же случится беда, то я спокойно найду себе другую высокооплачиваемую работу.

Как я понял потом, это был просто приступ звездной болезни, и ничего более. Но я пошел на поводу у него и открыл собственный бизнес. Мне всегда нравились рестораны – я открыл модный и престижный ресторан, благо, на них был спрос. Я строил его сам, полностью на свои деньги, которые почти кончились к моменту завершения строительства. Я все-таки не учел много факторов, которые стоили не очень дорого, но их было очень много, так что вложения в моё строительство возросли в несколько раз.

Первый год было очень тяжело – я не знал ни как вести этот бизнес, ни как им управлять, мне все пришлось изучать заново. Когда я смог разобраться что к чему, на мне уже висело несколько кредитов. Я еле сводил концы с концами, но всё же наступило, наконец, время, когда мой ресторан начал давать прибыль. Небольшую, но для начала этого было вполне достаточно, но тут начался новый экономический кризис, который полностью подкосил покупательную способность населения. Мой ресторан оказался самой большой ошибкой в моей жизни, ведь он просто-напросто пустовал. Моя мечта стала никому не нужной, стала проблемой и засела занозой в памяти.

Что было дальше? Да, следующие несколько лет я работал на разных должностях, отчаянно не понимая, почему я никому не нужен. А когда всё же понял, мне стало и вовсе нехорошо. Все оказалось элементарно: я и раньше был никому не нужен, я не обладал такими знаниями, чтобы за них так щедро платили, просто у людей были деньги. Их было много, поэтому можно было раздавать, было как-то не жалко. Теперь же я всё меньше понимал людей. Разрыв между социальными классами был настолько огромен и так размазан, что уже нельзя было утверждать, кто бедный, кто богатый. Люди, казалось, сходили с ума в погоне за деньгами – это было много трагичнее, чем известная золотая лихорадка. Тогда на Аляске рисковали только те, кто туда отправился, а тут весь город мерил деньгами все. Самым отвратительным стало, что деньги заменили даже чувства.

И я перебивался на гроши, даже сдал одну комнату рабочим, постоянно пытаясь вернуться на прежний уровень доходов. Лишь потом я поумнел и начал нагло врать на собеседованиях, и в один день это сработало – я сумел убедить директора одного гаражного производства, который взял меня маркетологом с очень хорошей зарплатой. И я тогда…