Собери меня по частям

Playlist

1 Jasmine Thompson – Mad world

2 Katy Perry- Rise

3 Zella Day – Shadow preachers

4 Danger Twins – Thing of beauty

5 Kat Leon – I'll make you love me

6 Sev – Lusy

7 Sia – Unstoppable

8 Elley Duhè – Middle of the night

9 Chvrches – Forever

10 Cecillia Krull – My life is going on

11 BTS – Who

12 Phantogram – Black Out Days

13 Lee Hye Min – Happy end

14 Jasmine Thompson – Like I'm gonna lose you

15 Natasha Blume – Journey

16 Salvatore Ganacci – Talk

17 Crmnl – A little bit dangerous

18 Depeche Mode – Personal Jesus

Пролог

Дрожащими руками то обхватываю себя за плечи, то хватаюсь за живот. Холодный ветер треплет полы моего пальто, заставляя высыхать кровь, льющуюся тёплыми струйками по ногам, которые я еле переставляю. Всё тело саднит, волосы растрёпаны, губа разбита, но у меня не было времени приводить себя в порядок. Слишком больно.

Я сгибаюсь пополам.

– Что с вами случилось?

Слышу нежный женский голос и в этот момент теряю сознание, не в состоянии дать ответ.

Эта адская, невыносимая боль, которая будет жить в моём теле всегда. Эти воспоминания никогда не оставят меня в покое. Следы на моём теле заклеймили его навечно. Мне просто остаётся доживать свою теперь уже никчёмную жизнь, которую я так раньше любила.

Ты всё сломал.

Ты сломал.

Меня.

Глава 1

Амели

– Вставай!

Удар ботинка о скамью вернул меня в реальность. Я задремала и теперь сонными глазами смотрела на человека в форме.

– Выметайся отсюда! Как же вы достали уже, чёртовы бродяжки! Давай-давай!

Мужчина берёт меня под локоть и чуть не выталкивает из зала ожидания аэропорта, но идти мне больше некуда. Я из последних сил сжимаю сумку, в которой лежат документы, мобильник и несколько сотен евро, которых не хватит даже на самый дешёвый билет в другую страну. Это мои единственные деньги, и я не могу их потратить даже на комнату в мотеле, поэтому решила переночевать в аэропорту.

– Я жду своего рейса, что вы себе позволяете?

Мой голос обрывается, и попытка обвинить охранника проваливается с треском.

– Рейса? Тогда будьте добры ваш билет, – с ехидством на лице требует упитанный мужчина на пару десятков лет старше меня и протягивает руку ладонью вверх. Начинаю рыться в сумочке, заведомо понимая, что проиграла. Так, у меня есть ещё несколько секунд, которые я проведу в тепле. Люди беспокойно начинают на нас оглядываться, и терпение охранника лопается окончательно.

– Так я и думал! Чтобы я тебя здесь больше не видел!

Я плотнее укутываюсь в своё серое пальто, которое пропиталось запахом сигарет, и выхожу на улицу под очень сильный ливень. Осени всё равно, что ты без зонта или в единственной верхней одежде. Она просто пришла. Ей положено жить согласно календарю. Подставляю лицо крупным каплям дождя и сажусь на мокрый бордюр. Лицу становится теплее от слёз, которые так привыкли оставлять следы на моих щеках. Смотрю на огни, которые пытаются сквозь косые струи дождя освещать улицы Мюнхена, и в очередной раз поглаживаю свой пустой живот.

Джерт не оставил мне ни черта!

– Ты чёртов ублюдок, мать твою! – кричу я в небо, но не уверена, что, кроме женщины, которая вышла покурить в ожидании своего рейса, меня кто-то услышал.

Эмма предлагала меня приютить или одолжить несколько тысяч евро, но я не смогла согласиться. Моя сестра и так тащила на себе мужа-наркомана и двоих детей-погодок. К матери было идти бесполезно. Она до сих пор не знает, что я пережила.

Мы с сестрой дважды попадали в детский дом, потому что мешали ей жить в своё удовольствие, но, придя в себя, она нас забирала и просила прощения. Конечно, мы в свои восемь и десять лет были рады вернуться к маме.

Два никому не нужных щенка.

Повзрослев, Эмма сошлась с Бруно, лишь бы быстрее съехать из гадюшника, в котором нам приходилось жить. Он её безумно любил, но их счастье продлилось всего два года. Потом Бруно стал всё спускать на наркоту. Я до сих пор удивляюсь, как он ещё не додумался стены по кирпичу разобрать и продать, чтобы купить очередную дозу. Сестра стала хранить деньги на сберегательном счёте, чтобы её муж и до них не добрался. Эмма накопила приличную сумму, но этого всё равно не хватало, чтобы снять хорошую квартиру хотя бы на полгода. Поэтому я не смогла отодвинуть её ещё на несколько месяцев от цели, взяв те деньги, которые она мне предлагала.

Сейчас мне просто нужно покинуть Германию. Я ни на секунду не хочу здесь оставаться. Но, похоже, в своем положении я вросла в эту страну и в этот город навечно.

Рассвет уже начинает окрашивать небо в розовые и голубовато-белые тона. Мои зубы стучат друг о друга от холода, и я сама дрожу от того, что вся моя одежда промокла насквозь, но дома у меня больше нет и пойти мне некуда. Джерт не оставил мне ничего, кроме своих долгов.

Но с одним из них я всё же расплатилась.

***

Посадки на рейсы объявляют одну за другой, а я застряла в этом месте, и мой конечный пункт – аэропорт Мюнхена. Дальше пути нет. Пытаюсь выстроить хоть какой-то план в голове.

Всё тщетно.

На полном ходу в моё плечо врезается девушка и чуть не сбивает меня с ног.

– Извините! – кричит она и поднимает руки в знак примирения.

– Ничего страшного, – отвечаю на выдохе и достаю из кармана почти полностью разряженный телефон.

6:17.

Улица уже начинает заполняться людьми. Чувствую, как новая волна паники накрывает меня с головы до ног. Живот скручивает, и меня рвёт прямо перед чьими-то кроссовками.

– Простите.

Вытираю губы тыльной стороной ладони.

– Мне так…

– Амели?

Я слышу своё имя, не успев договорить начатую фразу. Поднимаю голову и вижу Алексис.

– Тебе плохо? Пойдём, присядем. Совсем не изменилась со школьных времён. Такая же красивая и добрая. Нервничаешь перед вылетом? У меня такое было первые пять раз, потом привыкла. Пробовала успокоительные?

«Я на них сижу, но таблетки не помогают от срывов и панических атак», – отвечаю про себя.

Лекси достаёт из своего рюкзака салфетки: одну протягивает мне, а другой вытирает мою рвоту со своих белых кроссовок.

– Нет. Я не пью лекарств.

Не понимаю, зачем лгу, но боюсь, что мир и люди, узнав правду, не захотят меня принимать. Я и сама не хочу себя принимать, точнее то, что от меня осталось.

– Я тебе сейчас дам отличное лекарство.

– Не надо. Я всё равно никуда не лечу. Но должна. – Последние слова сами вырываются у меня изо рта.

– Что-то случилось?

– Да.

– Понятно. Я не буду тебя ни о чём спрашивать, если сама захочешь поделиться, то я тебя выслушаю.

Я лишь молча киваю.

– Я могу предложить тебе помощь? У меня есть возможность забрать тебя с собой. Я работаю в агентстве по поиску и предоставлению вакансий о работе, только есть три НО: первое – лететь нужно в Южную Корею; второе – перелёт занимает почти пятнадцать часов; и третье – билетов на этот рейс может не быть, но если тебе интересно моё предложение, то я могу всё узнать.

– Мне нечего терять, но оплатить себе билет я не в состоянии.

– Я не глупая и сразу поняла это. О деньгах можешь не беспокоиться.

– Как только устроюсь на работу, верну всё до цента.

Лекси не обращает на мои слова внимание, достаёт из рюкзака iPhone золотого цвета и что-то печатает.

– Пишут, что есть ещё четыре билета на мой рейс. Давай паспорт и пошли оформляться. Вылет через два часа, поэтому нужно поторопиться.

Убираю за ухо грязные волосы, понимая, что похожа на бездомную. Но я и есть она.

Мы прошли таможенный контроль, регистрацию, сдали багаж, прошли ещё несколько процедур и сейчас ожидаем посадку. Лекси постучала чёрным матовым ногтем по экрану телефона и тут же заблокировала его.

– Помнишь школьное время? Ничего не изменилось, правда?

Она знала о нашей с Эммой ситуации с первых дней, но не потому, что мы были близки, а потому, что директор школы объявил классам, в которых мы учились с Эммой, что нас забрали в детский дом и мы не будем больше учиться в этой школе.

– Ничего, – говорю я и медленно закрываю глаза. – Ничего и никто.

Она снова склоняется над своим телефоном и быстро что-то печатает. Несколько светлых локонов, выбившихся из небрежного хвоста, падают ей на лицо. Лекси очень красивая. На ней минимум косметики и спортивный костюм от Chanel чёрного цвета, поверх натянута кожаная куртка.

Идеальная.

И я – сижу в грязных ботинках, застиранном пальто и рваных джинсах, которые стали такими не из-за моды. Не понимаю: неужели ей не стыдно сидеть рядом с такой, как я?

– Какую работу ты хочешь получить? – Лекси как всегда первой решает нарушить молчание.

– Любую. Главное, чтобы хорошо платили.

– Я имею ввиду по профессии?

– У меня нет никакой профессии. После школы я сразу пошла работать.

– Прости. Мы обязательно подыщем что-нибудь стоящее. Тем более этим буду заниматься именно я. Всё будет хорошо. Обещаю.

Начинают объявлять посадку на рейс Мюнхен – Нью-Йорк, и я вздрагиваю.

– Это не наш рейс, – шепчет Лекси и кладёт свою руку на моё предплечье в качестве утешения или поддержки. Не понимаю, но от этого жеста впервые за несколько лет по телу разливается тепло, и мне нравится это чувство.

– Какие языки ты знаешь?

– Немецкий и немного английский.

– Чёрт! – Это первое ругательство, которое я когда-либо слышала от неё, и оно вызывает полуулыбку на моём лице. Правильная Лекси сказала «чёрт». – С этим будет сложно. У корейцев всё очень запутанно с этим сеульском диалектом, но многие в совершенстве владеют английским языком. Я ещё в колледже изучала корейский, поэтому без раздумий выбрала именно эту страну.

– А куда именно мы летим? – Я только сейчас поняла, что даже не спросила о городе, в которой мы отправляемся.

– В Сеул. Столица Южной Кореи и очень красивый город.

Интересно, где я буду жить? Прямо на улицах этого красивого города? Как я смогу купить себе еду или попросить помощи, не зная языка? Страх и паника брали верх надо мной. Но нет, хуже, чем в Мюнхене, не будет. Лекси обещает помочь. Почему? Почему после всего, что со мной произошло, я продолжаю верить людям? Вдруг она занимается торговлей людьми и меня разберут на органы? Я немного трясу головой и отгоняю эту мысль. Живот скручивает, и из меня снова льётся кровь, которая не прекращается уже двенадцать дней. В больнице предупредили, что так может продолжаться до полутора месяцев.

– Извини, мне нужно в туалет.

– Честно, мне тоже. Я с тобой.

Денег на тампоны у меня тоже не было. Те, что лежат в сумке, я берегла только на еду и на воду, чтобы не потерять сознание где-нибудь посреди улицы от потери крови и от упадка сил. Поэтому я рвала старые вещи, которые успела засунуть в свою сумку, убегая, точнее, уползая из дома. Начинаю рвать старую майку и сооружаю из неё что-то наподобие самодельной прокладки. Не уверена, что её хватит надолго, но другой у меня нет.

– Что ты там делаешь? Зацепилась за крючок?

Какой на хрен крючок?

– Да. Зацепилась рукавом.

Я, конечно, очень благодарна Лекси, но за последнее время я слишком изменилась. Эти дни стали для меня настоящей мукой, и мои перепады настроения вместе с паническими атаками стали моими верными друзьями. Сложно всё держать в себе, но я стараюсь не срываться. В больнице я накинулась на медсестру, и мне прописали таблетки, которые я принимаю раз в день. Возможно, они не так уж и бесполезны, просто то дерьмо, которое я пережила, не вылечат ни одни препараты, но приглушать хоть часть у жёлтых капсул в моём кармане всё же получается. Достаю две капсулы и глотаю, запивая водой из-под крана. В самолёте может накрыть паника, таблетки должны помочь избежать её.

Никогда не жалела себя. С самого детства считала себя сильной. Теперь я загнанный зверь, который не знает, что значит слово «счастье». Предательства, которые тянутся за мной с восьми лет, вконец меня доломали.

Я скатилась ниже некуда.

Дно.

Снова поглаживаю пустой живот. Горло сжимает, а к глазам подступают слёзы. Я должна держаться и как-то выживать ради памяти о тебе, малышка. Я тебя так сильно люблю!

Мы занимаем свои посадочные места. Мне достаётся место у окна. Лекси тут же достаёт свой телефон и опять начинает что-то печатать, а мои мысли снова уносятся на двенадцать дней назад. Калейдоскоп картинок той ночи: лужа крови, грязные руки, капли пота. Меня резко кидает в жар и начинает трясти.

Паническая атака стала частью меня. Прижимаюсь к окну иллюминатора и пытаюсь успокоить себя. Трясущимися руками достаю телефон и наушники, начинаю листать плейлист, пока не нахожу песню Mad World, и медленно погружаюсь в транс.

«У меня нет денег. Но есть она».

Глава 2

Амели

– Мы прилетели. Ты спала почти весь перелёт.

Киваю и встаю со своего сиденья. Телефон давно разрядился и стих, но наушники до сих пор находятся в моих ушах. Я благодарна Лекси, что она меня не будила, и теперь я себя чувствую, как минимум, отдохнувшей.

– На работу я выхожу только завтра, тогда и смогу приступить к поиску вакансий для тебя.

– Хорошо. Спасибо. Напиши мне адрес офиса, куда я должна подъехать.

– Издеваешься? Ты никогда не была в Корее, не знаешь языка и у тебя совсем нет денег. Сегодня переночуешь у меня, а дальше решим твою проблему. Давай лучше определимся, в какой сфере ты хочешь работать и в каком направлении мне начинать поиск.

– Я уже говорила, что справлюсь с любым трудом, но у меня два обязательных условия: работодателем должна быть женщина и мне от работы нужно жильё, хотя бы на несколько месяцев, чтобы я смогла накопить денег и снять квартиру. Эти условия очень важны для меня.

– Постараюсь приложить максимум усилий, чтобы найти подходящий вариант.

– Спасибо тебе большое! – До меня только сейчас дошло, что я ещё ни разу не поблагодарила Лекси за её помощь.

– Пустяки. Потом сочтёмся. А сейчас давай вызовем такси и поедем домой. Я ужасно устала.

Домой.

За две недели я отвыкла от этого слова. Оно стало для меня чужим и чем-то странным, даже звучит оно по-другому. Чувствую, что моя вторая самодельная прокладка, которую я соорудила в туалете самолёта сразу же после взлёта, переполнена до краёв, и кровь уже пропитала насквозь не только её, но и мои джинсы. Хорошо, что моё пальто доходит до колен и прикрывает всё, от чего бы мне было сейчас стыдно.

В такси прошу Лекси дать мне несколько салфеток, делая вид, что вытираю руки, но на самом деле это для того, чтобы вытереть кожаное сиденье Hyundai, который нас везёт. Я подняла полы пальто перед тем, как сесть в машину – сиденье всё равно было не спасти, а так я уберегла свою единственную верхнюю одежду. Мы едем по оживлённым кварталам осеннего Сеула, и я уже понимаю, что это гигантский город, судя по количеству населения и построек.

Огромное количество небоскрёбов и высоток в огнях привлекают моё внимание. Я уже чувствую, как меня поглощает этот город и окутывает своей энергией. Так и влюбиться в него не долго. Одно за другим мы проезжаем похожие деревья, выкрашенные светом фонарей в желтоватый цвет.

– Здесь можно бесконечно ходить по магазинам и скупать всё подряд. В одном торговом центре 5000 магазинов, представляешь? А ещё тут можно увидеть множество реконструкций из прошлого. Я тебя обязательно свожу посмотреть на кёнбоккун, потому что побывать в Сеуле и не посмотреть его – всё равно что посетить Париж и не поехать к Эйфелевой башне. И, возможно, мы посетим ещё один дворец – Чхандоккун. Но сначала устроим тебя на работу и купим новые вещи… – Лекси наклоняется ко мне и вполголоса добавляет – … и тампоны.

– Но… – Моё лицо тут же заливает краска.

– Слишком много «но». – Лекси непринужденно улыбается и сжимает мою руку. От такого жеста меня во второй раз наполняет теплом, но в то же время я чувствую себя жалкой и ничтожной. Глаза вновь наполняются слезами, и у меня больше нет сил их сдерживать.

– Ты можешь мне обо всём рассказать, когда будешь готова. Хорошо?

Молча киваю и вытираю слёзы тыльной стороной ладони. Сейчас я понимаю, что Лекси единственный человек, на которого я могу положиться и которому я могу доверять, но рассказывать свою историю пока не готова.

– Это район хонгдэ. Здесь я живу, но в ближайшее время хочу переехать.

– И я, кажется, понимаю почему.

Мы обе смеёмся. Для меня дико слышать свой собственный смех, и я тут же замолкаю. Живая музыка не стихает даже ночью. Меня это не очень устраивает.

Лекси закатывает глаза и ставит ногу на первую ступеньку. Поднявшись на второй этаж по уличной лестнице, мы входим в светлую квартиру, и она никак не может сравниться с моим бывшим серым жильём в Мюнхене, которое, как не убирай, всё равно оставалось грязным. В бежево-розовой прихожей Лекси бросает ключи на резной белый столик и предлагает мне комнатные тапочки.

Ненавижу тапочки, но всё же соглашаюсь их надеть. Снимаю свои поношенные ботинки и чувствую мягкость и нежность новой обуви. От моих старых ботинок на ногах появились мозоли и на них остались огрубевшие участки кожи.

– Мне нужно в туалет.

– Точно! Пошли.

Она быстро хватает меня за руку и тащит к глянцевой двери, за которой скрывается ванная комната для Барби. Здесь что, повсюду розовый цвет?

– Не смотри так. Я просто снимаю эту квартиру, – смеётся Лекси и достаёт из шкафчика банное полотенце и упаковку тампонов.

– Вот, держи. Чистые вещи сейчас принесу.

– Спасибо тебе, – говорю я и опускаю глаза в пол.

– Прекрати говорить «но» и «спасибо». Я не знаю, что с тобой произошло, но уверена, что, оказавшись на твоём месте, не отказалась бы от любой помощи. Я не делаю того, чего не могу себе позволить, поэтому просто принимай.

Встаю под тёплую воду и понимаю, что в последний раз принимала душ в больнице за день до выписки. Закрываю глаза и просто наслаждаюсь этим моментом, но через секунду начинаю агрессивно тереть своё тело мочалкой, пытаясь смыть всю боль и все воспоминания о той ночи. Хочу жить как нормальный человек, без клейма, которое должна носить на себе до смерти.

– Всё хорошо? Я принесла одежду.

– Да. Уже выхожу.

Выключаю воду, быстро вытираю насухо тело и волосы полотенцем, беру стопку одежды, которая пахнет чистотой и свежестью, и натягиваю на себя. Шёлковая пижама изумрудного цвета немного велика, но это не проблема.

Решаю посмотреть на себя в зеркало и вижу совершенно незнакомую девушку. Создаётся впечатление, что мне не 25, а далеко за 30. Аккуратно дотрагиваюсь до тёмных кругов под глазами, открываю холодную воду и начинаю умывать ею лицо с особой жестокостью. Щипаю кожу, чтобы придать ей живой цвет.

Бесполезно.

Я мертва.

Выхожу и иду на шум телевизора, понимая, что вся квартира действительно в розовых, сиреневых и бежевых тонах. Какой ужас.

Лекси перелистывает страницы какой-то внушительной по объёму книги. Увидев меня, она резко встаёт, но тут же садится обратно в плюшевое кресло.

– Вернулась? Как себя чувствуешь?

– Прекрасно. Спа… – Лекси тут же вскидывает руку, знаком указывая мне замолчать.

– Я тут нашла для тебя немецко-корейский словарь. Хотя ты же прекрасно можешь пользоваться переводчиком на телефоне, так будет быстрее, мы же не в каменном веке. Или?..

– Нет. Всё в порядке. У меня есть нормальный телефон.

– Прекрасно. А теперь приводи себя в порядок, мы едем тебе за вещами.

– Я тебе верну всё до цента.

– Хорошо. Но только не до цента, а до воны. Позже предъявлю тебе счёт. – Лекси с улыбкой закатывает глаза и идёт к встроенному угловому шкафу с зеркальными створками.

Пол дня мы потратили на то, чтобы купить всё необходимое для меня. Ключевое слово «всё». Все вещи, которые у меня есть с собой, не надела бы даже бездомная. Пока мы ходили, она многое рассказала о своей жизни после школы. Я узнала, что фрау Майер, мать Лекси, тяжело больна, и она прилетала навестить её и привезти лекарства, которых нет либо они слишком дорогие в Германии. Герр Майер ушёл с головой в работу, и Лекси за неделю отпуска видела его только во время ужина. Она встречается, по её словам, с охренительным корейцем, который старше нас на 20 лет. Сейчас они в ссоре, поэтому она не особо хочет о нём говорить, но трахается он как Бог. Лекси извинилась за такие словечки, но у неё буквально отключается мозг, когда она о нём думает. При упоминании о сексе у меня сжалось всё внутри, но я постаралась сохранить непринуждённый вид.

Теперь уставшие сидим на диване в окружении пакетов.

– Это давай сюда. – Лекси протягивает руку к моему рюкзаку. – Там есть что-то, что тебе действительно нужно?

– Да. Зарядка, наушники и документы.

– Доставай. Остальное отдай помойке.

Открываю боковой карман рюкзака и достаю всё необходимое, но тут в мой палец упирается угол маленькой фотографии из полароида.

Я и Джерт.

Счастливы.

Улыбаемся.

Пошёл ты на хрен, мудила!

Рву фото и закидываю обратно в рюкзак.

– Где мусорка? – спрашиваю я.

Лекси молча указывает пальцем в сторону кухни.

– И барахло с себя снять не забудь.

Мне нравится, что Лекси ни разу не задала лишнего вопроса, и мне от этого комфортно находиться рядом с ней. Беру пакет из торгового центра, в котором лежат чёрные джинсы и бежевый свитер, захожу в ванную и переодеваюсь в новые вещи. Прощаюсь с частью своего прошлого, но ни хрена легче не становится. Оболочка изменилась, но нутро так и осталось испорченным и гнилым.

Нужно немного уйти от подобных мыслей и узнать план действий на завтра. На свою новую жизнь, которая в руках Лекси.

***

– Как Эмма?

Эмме не позавидуешь. Однажды ночью она приехала с детьми к нам с Джертом, потому что Бруно привёл к ним домой дружков, и они варили героин. Она не хотела, чтобы дети что-то увидели, поэтому собрала их и уехала.

– Ау. Ты тут? – спрашивает Лекси, допивая свой зелёный чай.

– Что, прости? – Воспоминания расплываются, и я переключаюсь на реальный мир.

– Я говорю, что подъём завтра будет ранний, потому что моя работа находится в пятидесяти шести кварталах от моего дома, а на машину я так и не накопила, поэтому я ложусь спать. Я подготовила тебе диван в гостиной.

Лекси поняла, что тема о Эмме тоже не самая удачная.

– Хорошо. – Зная реакцию Лекси на слова благодарности, я молча разворачиваюсь и иду к своей кровати.

Глава 3

Амели

Утренний свет уже начал пробиваться сквозь панорамное окно. Через двадцать минут прозвенит будильник Лекси, а я поспала за ночь всего лишь полчаса. Сейчас я униженная и растоптанная, а кто я в будущем – зависит от других людей. Почему одни запросто могут покалечить чужую жизнь, а другим приходится собирать всё по частям, чтобы разобранный пазл наконец стал целой картинкой?

– Уже проснулась?

От неожиданности вздрагиваю и резко сажусь. Из-за круговорота мыслей я не услышала будильник Лекси.

– Давно не сплю. – Провожу руками по лицу и пальцами разминаю застывшие мышцы шеи.

– Отлично! Нужно поторопиться, иначе опоздаем на автобус.

– Что мне лучше надеть?

– Сомневаюсь, что сегодня ты поедешь на собеседования, но лучше перестраховаться. – Лекси надевает брючный костюм бордового цвета, а я решаю надеть голубую блузку и чёрные брюки, которые купила вчера.

Автобус набит до предела стоящими людьми, но я вижу парочку свободных мест. Я еле удерживаюсь на ногах после того, как меня толкает какой-то мужчина при попытке выйти на своей остановке. Он что-то бормочет, немного кланяется и почти на ходу выходит из автобуса. Мой привычный ком паники находится на своём любимом месте

– Он извинился, – поясняет Лекси. Я киваю и поворачиваюсь, чтобы занять одно из свободных мест.

– Ты куда собралась?

– Я вижу свободные места. Хочу присесть.

– Эти места предназначены инвалидам.

– Оу.

Лекси хихикает, а я отворачиваюсь к окну.

Из-за голов людей мало что вижу и понимаю, что не удастся нормально увидеть места, которые мы проезжаем.

В офисе открытого типа, где работает Лекси, тепло и уютно. В ряд стоят столы с офисными стульями, на которых уже сидят сотрудники. Пусты лишь два стула.

– Он в отпуске, – Лекси указывает на один из них. – А я снова опоздала.

Лекси указывает на второе пустое место и пожимает плечами. Звук открывающегося лифта заставляет почти всех оторваться от работы и посмотреть в его сторону. Щёки Лекси тут же покрывают густой румянец, и я понимаю, что Бог, о котором она говорила накануне, сейчас вышел из лифта и идёт в нашу сторону. Высокий стройный мужчина в чёрном в костюме и белой рубашке с тёмными волосами, угловатыми чертами лица и сжатыми губами, которые при виде Алексис начинают раскрываться, но тут же возвращаются на место. Он проходит мимо нас и скрывается за одной из дверей.