Эротика в рассказах. Том 7

– Это… – пытается оправдаться рыжая, но понимает, что ее просто не слышат. Глаза Алика снова уставились в экран, отматывая картинку назад и сверяя что-то.

– Это же твой отец? – на выдох интересуется Алик, даже не повернув голову к смущенной сестре. – Дядя Сережа, муж моей тети Вали!

– Это он, – Ирка не видит смысла отпираться.

– Но как же… А тетя Валя знает?

– Знает. – кивает Ирка, – Папа так на жизнь зарабатывает. Он во многих фильмах снимается.

– Теперь ясно, почему ты не хотела, чтобы я смотрел этот фильм! Так ты всегда знала, что он этим на жизнь зарабатывает? – интересуется шатен, ерзая на месте.

– Нет, я узнала об этом совсем недавно, клянусь! – в панике выкрикивает Ирка, стараясь не нервничать. Выходит плохо.

– Недавно?

– Я случайно увидела один диск и спросила у него. Он признался, что снимался, чтобы заработать денег. Мама тоже в курсе. Тебе я не говорила, потому что такие вещи глупо рассказывать… Это ведь семейное дело.

– Я думал, что мы с тобой друзья! А не просто двоюродные брат и сестра!

– Но ведь это не моя тайна…

Глупое оправдание, но еще глупее оно слышится, когда является правдой.

– Братишка? – тихо зовет Алика Ирка.

– Да? – так же тихо вторит Алик, поджимая губы.

– Ты возбудился на моего папку?

У шатена глаза навыкат и дрожь в руках, но у него стоит и это факт. Стоит на Ирку или на порно? На это точного ответа он дать не мог.

– Братишка? – рыжая макушка неожиданно оказывается совсем близко, пристально вглядываясь в затуманенные глаза Алика.

– А теперь практика? – тихо, в самые губы шепчет Ирка и целует, невесомо и нежно, еле касаясь пухлых губ. Алик вздрагивает, пытаясь оттолкнуть, но сестра льнет, словно мартовский кот и руку пропихивает через тугой ремень его джинс.

– Не надо, – тихо протестует Алик.

– Но ты же этого хочешь, – выдыхает Ирка, массируя чужую плоть через ткань боксеров.

– Перестань, – более требовательно просит Алик, но рыжая его не слушает.

– Хватит, черт возьми! – злится шатен и отпихивает от себя наглую извращенку, убегая в сторону ванны, плотно закрывая за собой дверь.

– Братишка, я ведь не просто так купила те игрушки. Ты видел, как девушка засунула палец в задний проход моего отца? Хочешь, я тебе помассирую простату?

– Отвали, извращенка! Я и не думал, что у нас в семье столько извращенцев! Ты не лучше своего отца!

– Давай же, не сопротивляйся. Я сделаю тебе приятно! Я растяну твое анальное колечко и потом вставлю туда резиновый член!

– Черт, ты точно больная! – Алик от испуга побелел. Сколько лет они уже знакомы? Он даже представить не мог, что его сестренка настолько испорчена!

***

У Алика третью ночь недосып, а все из-за мокрых снов с его участием. И нет, это не какая-то левая девушка, а его двоюродная сестра! И нет, это не он имеет ее, а Ирка имеет его резиновым членом.

Алику плохо и его ломает, но у них с Иркой квартира одна на двоих завещанная бабушкой.

Правда вот сны приходят все чаще и развратней, а утренний стояк плавно перетекает в ночной и малоприятный. У Ирки настроение обычное, только вот о прошлом ей напомнили так «скромно», что девушка сама не понимает, что именно сподвигло ее полезть к любимому брату. Но большее негодование пришло тогда, когда мозг стал сам делать отсылочку к слову «любимый» так небрежно приписанное к слову «брат». Только вот шатен ее сторонится, нет, не избегает или шлет, а просто напрягается и старается уйти незамеченным. Становится больно на душе.

Так и живут они, не понимая случившегося и не глядя друг на друга толком, но промывая себя изнутри до больного.

***

У Алика будто нездоровое наваждение, которое преследует парня целыми сутками, и ему даже самые невинные действия кажутся весьма пошлыми и многозначными. Он готов уже волосы на голове рвать, лишь бы навязчивые картинки из фильма исчезли и оставили его в покое, но рука сама тянется за диском.

Шатен уверен, что дома он один. Парень уверен, что дверь заперта и что Ирка вернется не скоро, поэтому срывается. Экран снова горит знакомыми картинками, а Алик снова наблюдает в упор, ловя каждый стон и движение, осознавая, что был бы не против оказаться на месте этой брюнетки, да и вообще, что его стоны в тысячу раз лучше, чем у этой девчонки, если сестра бы его сейчас трахала в задницу резиновым членом.

В голове невольно всплывают картинки другого момента, когда дядя Сережа прильнул к губам шатенки. Щеки предательски начали гореть, а сердце биться чаще. Рука медленно нырнула ниже под резинку трусов, стараясь вспомнить те ощущения, что дарила ему рыжая. Алик был совершенно голый, оставив боксеры где-то в углу комнаты, парень пытался хотя бы отдаленно понять, что испытывает брюнетка под тяжестью и напором дяди Сережи, но уже от одного собственного пальца в заду становилось неприятно.

– Как она это терпит? – бубнит недовольно Алик, пытаясь пропихнуть второй палец, однако становится весьма ощутимо больно и парень выпускает легкий стон, прикусывая губу и матеря себя мысленно.

– Делает что? – раздается тихий голос возле двери. Алик застывает задницей кверху и с собственными пальцами, не рискуя повернуться и посмотреть – и так понятно, что голос Ирки.

– Красиво выглядишь, братишка, – тихо тянет Ирка, проходя в комнату, отбрасывая кофту на диван.

– Я… – Алик теряется и даже не знает, что ему сделать сначала: оправдаться или вытащить пальцы из зада.

– Ты продолжай, братишка, а я посмотрю, – присев на край кресла рядом с Аликом, произнесла Ирка. – Не хочешь? – наигранно удивилась Ирка.

– Помочь? – склонившись к лицу Алика, поинтересовалась она.

Алик громко сглотнул и все же решил вытащить пальцы, но Ирка не дала, прижав их своей ладонью.

– Чего же ты? – обиженно проныла рыжеволосая, удерживая пальцы Алика на месте.

– Не нравится? – давя на пальцы, интересуется она, наблюдая за алыми щечками своего любимого братишки.

– А если так? – изогнула бровь рыжая, и Алик почувствовал как к его собственным пальцам добавляются пальцы Ирки. На глаза выступили слезы, грозясь покатиться двумя мокрыми дорожками вниз.

– Потерпи, скоро привыкнешь и станет приятно, братик, – тихо шепчет Ирка, мягко массируя гладкие стеночки, задевая пальцы Алика и изредка переплетая их со своими. Шатен забыл как дышать, иногда глотая обжигающий воздух и поджимая пальчики на ногах от странных ощущений.

– Ты расслабился, братишка, – улыбается рыжая, плавно загоняя пальцы и вытаскивая их обратно.

– Нравится? – новый толчок и с губ Алика срывается тихий скулеж. – Ты очень красивый.

У Ирки от возбуждения дрожат руки и ноги, а в ушах отдаются звонкие стоны из колонок и менее громкие от Алика.

– Братишка, – сглатывает рыжая, устраиваясь рядом с Аликом, – Можно…?