Камшот в медцентре

– Отлично отношусь, – я залпом допиваю второй бокал. После чего забрасываю обе ноги на него.

Он разворачивает меня спиной, укладывая животом на спинку дивана. Проходится языком по внутренней стороне бедер от коленей вверх. Касается языком промежности.

– О, какая ты уже мокрая, – комментирует он с улыбкой, когда я издаю стон.

Он словно музыкант-виртуоз, а я инструмент в его умелых руках. Каждое его касание вызывает во мне бурю острых ощущений. Подушечкой большого пальца он снова теребит мой клитор, губы исследуют мою попу, то покусывая, то целуя.

– У тебя роскошная задница, – говорит он и резко входит сзади. – Боже, какой вид!

Он начинает неторопливо двигаться.

– Сильнее! – прошу я. Мне больше не хочется нежности. Мне хочется дикой скачки, ничем не прикрытых эмоций. – Возьми меня сильнее!

И он ускоряется.

– Еще! Сильнее! – визжу я.

Он двигается по-настоящему жестко, его бедра бьются о мой зад. Темп бешеный. Он вцепился в мой зад обеими руками. Первый заход был нежным, второй же – словно схватка с диким зверем. Он рычит, вбиваясь в меня, да и я издаю звуки, которые мало похожи на человеческие.

Удовольствие, застилающее мои глаза, сложно назвать нормальным – оно балансирует на грани с болью, возможно, даже с насилием. Мне очень хорошо именно так и именно с этим мужчиной. Мы идеально подогнаны друг под друга, и даже такое жесткое и глубокое проникновение не причиняет дискомфорта.

Он резко выпрямляет меня и подтягивает на себя, не прекращая двигаться. Теперь каждое проникновение задевает внутри какую-то невероятно чувствительную точку. Такое ощущение, что он касается оголенного нерва. Его палец снова на моем бугорке снаружи, и одновременная стимуляция незамедлительно вызывает оргазм. Но не такой, как до этого, – несколько мгновений, а длительный полет куда-то в другие миры. Я совершенно не осознаю, что происходит, я просто все – один раскрытый цветок, я парю над землей. Придя в себя, я понимаю, что бешеная скачка еще ускоряется, так как Максимов тоже близится к финишу.

Через несколько толчков кончает и он – с протяжным стоном, сжимая мои бедра.

Мы не можем отдышаться несколько минут.

Выжата как тряпка

– Ты просто огонь, – восстановив дыхание, говорит он. Мы лежим на диване как две тряпки. Мы выжаты досуха. Это было невероятно. – Ты умеешь сквиртить?

– Честно говоря, до сегодняшнего дня я об этом умении не знала, – пожимаю плечами я. – Видимо, с тобой все сошлось.

– Было отлично, – говорит он. – Тебя до дома подбросить?

– Мы же выпили, – недоумеваю я.

– На такси, Алиса, – он смотрит на меня, как будто я заговорила на неизвестном науке языке. – На такси. Сначала тебя, потом меня.

– А. Ну да. Конечно, подбросьте.

Мы быстро одеваемся, шеф вызывает такси.

В машине он говорит мне:

– Алиса, тебе необходимо принести несколько смен одежды на работу. В подсобке в шкафу ты можешь ее хранить.

– Да, я тоже так думаю, – киваю я. – Это прямо необходимо с учетом сложившейся ситуации.

– Прямо завтра и приноси, – улыбается шеф. – Все, что посчитаешь нужным…

Это он на белье намекает? Ну, я тебе принесу! Работать не сможешь!

Дома я первым делом бросаю всю одежду в стирку, а сама залезаю в ванну. Соль, пена – понадобится все. Я такая потная, вся пропахшая сексом и шефом, что мне просто необходимо как следует вымыться.

Блаженствую в ванной не менее получаса. Потом провожу все свои ежедневные ритуалы ухода – мытье волос с нанесением несмываемого ухода, маска для глаз, ночной крем. И, обессиленная, падаю спать. Сплю без снов и без задних ног.

Утром выбираю шелковое платье-оверсайз. В сочетании с жакетом и лоферами оно смотрится просто отлично. И еще – его легко можно задрать, а то, что мне сегодня его задерут, и возможно, не раз, не вызывает сомнений.

Также беру с собой спортивный костюм, джинсы с толстовкой.

Не выспалась. Все тело болит, как будто я вчера несколько часов впахивала в спортзале. Промежность горит огнем, такое ощущение, что все стерто в хлам. А еще я проснулась голодная как волк. Никакую овсянку варить не стала. Зафигачила омлет из 4 яиц. И пару бутербродов. Огромную чашку кофе. Вот теперь отлично!

Утро на работе начинается с появления главбухши. Вопреки традиционным представлениям о женщинах этой профессии, наша очень даже стильная и симпатичная. Но обо мне она явно думает что-то менее приятное.

– Вот, – она кладет мне на стол тонкую папку. – Здесь все, что мы можем выделить на повышение квалификации работников клиники.

– Сколько это составляет в процентах от той суммы, которую запросил шеф? – интересуюсь я.

– Примерно треть, – неприязненно цедит она. – А вы что думали, сколько попросите, столько и дадут?

– Вообще-то да, – мило улыбаюсь я. – Иначе шеф запросил бы меньшую сумму. Вряд ли он преследует цель потратить эти деньги на что-то кроме обучения сотрудников.

– Такой суммы сейчас в клинике нет! – отрубает главбухша, стоя передо мной. Мне не очень комфортно сидеть в такой ситуации, но и вставать уже глупо.

– Да лаааадно, – тяну я. – Нет вообще? Ни за что не поверю. Я видела расчеты и сумму эту видела. Для такой клиники вообще не о чем говорить.

– Это очень хорошо говорить, – закипает главбухша. – Вы, барышня, не личными деньгами распоряжаетесь!

– Как и вы, – парирую я. – По поводу барышень и милочек я, кажется, уже говорила. Мне не очень понятно, почему вы считаете необходимым и правильным оспаривать решения, которые уже были согласованы? Вы кто? Бог, царь? Что значит – не дадут денег? Вы к ним не имеете отношения, насколько я понимаю.

Такого главбухша от меня точно не ожидала.

– Вы…что себе позволяете? – возмущается она.

– А вы? Я вам позвонила и передала указание своего шефа. Заметьте, не спросила вашего мнения. Не поинтересовалась, как вы к этому относитесь. Я просто сказала вам, что нужно сделать. Потому что мой шеф согласовал эту сумму. То есть, вы не подчиняетесь приказам начальства? А вы, – тут я все-таки встаю, и очень своевременно. Главбухша делает пару шагов назад. – Вы решаете, что вы можете урезать сумму или вообще отказать в этом! Это вы что себе позволяете? Вы наемный работник клиники! Премии себе не забываете ко дню экономиста наэкономить? Не переживаете, где денег на них взять?

В меня словно вселился черт. Я не кричу, я говорю спокойным ледяным голосом, но главбухше конкретно не по себе.

Увлекшись своей речью (без сомнения, эффектной), я пропускаю появление еще одного заинтересованного слушателя.

– Браво, Алиса Александровна! – и шеф даже изображает аплодисменты. – Впервые вижу, чтобы подчиненный так яростно отстаивал интересы начальника, причем, что характерно, бескорыстно. А ваши бухгалтера, Марина Ивановна, будут также яростно сражаться за вас?

– Доброе утро, Игорь Анатольевич, – говорю я.

– Доброе.

Я беру папку, которую принесла Марина Ивановна.