Принц Николас

Единственной проблемой было, что когда я шлепнула себя по руке, то выронила поводок, и Боско рванул, как вылетевшая прямиком из ада летучая мышь.

Когда я застегиваю блузку и пытаюсь одновременно бежать, то думаю: «Господи, какой же хреновый день. А еще даже нет пяти утра».

Но это была только верхушка чертова говно-айсберга.

* * *

Я пробежала три квартала, прежде чем поймала это маленькое неблагодарное существо. Когда возвращалась обратно, с неба начали падать маленькие снежинки, словно перхоть.

Раньше я очень любила снег. То, как он покрывает землю вокруг бриллиантовым сверкающим слоем, делая все кристально чистым и новым. Превращая фонарные столбы в ледяные скульптуры, а город – в волшебную зимнюю сказку.

Но это было раньше. Когда у меня еще были деньги для оплаты счетов и бизнес процветал. Теперь при виде снега все, о чем я думаю, это как долго будет длиться день и как мало денег мы заработаем, потому что магическим образом исчезнут все клиенты.

Хлопающий звук заставляет меня повернуть голову, чтобы обнаружить бумагу, прилепленную к двери кафе. Мы получили второе уведомление о потере прав выкупа, не считая дюжины телефонных звонков и электронных писем, которые можно описать несколькими словами: «Сука, лучше бы у тебя были мои деньги».

Но у суки ничего нет.

В течение нескольких месяцев я пыталась отправить в банк столько, сколько могла, даже если этого было очень мало. Но когда денег перестало хватать на выплаты нашим сотрудникам и поставщикам, я прекратила.

Отрываю письмо от двери, радуясь, что увидела его раньше, чем кто-то из посетителей. Поднимаюсь наверх, завожу Боско в квартиру и иду на кухню.

Там действительно начинается мой день. Я разжигаю древнюю печь, нагревая ее до четырехсот градусов. Затем надеваю наушники. Моя мама была большим фанатом музыки и фильмов из 80-х. Она говорила, что люди никогда не создадут что-то подобное снова. Когда я была маленькой, я сидела на табуретке здесь, в этой кухне, и наблюдала, как она делает все эти вещи. Она была как художник, создавая один съедобный шедевр за другим, с женскими рок-балладами от Heart, Scandal, Joan Jett, Pat Benatar и Lita Ford, звучащими на заднем фоне. Эти же песни есть и в моем плей-листе, они раздаются из наушников и сейчас.

В Нью-Йорке насчитывается более тысячи кафешек. Чтобы оставаться на плаву и конкурировать с такими большими сетями, как Starbucks и The Coffee Beanery, у семейных магазинчиков должна быть своя фишка, что-то особенное. В «Амелии» – это наши пироги. Сделанные вручную, свежие, по рецептам моей мамы, которые достались ей от бабушки, привезенные с далекой родины.

Но откуда именно, мы точно не знаем. Моя мама всегда называла нашу национальность Heinz[5 - Heinz-57 – сленг: беспородная собака (дворняга).] – всего понемногу.

Но пироги – это то, что держит нас на плаву, несмотря на то что с каждым днем нас затапливает все сильнее и сильнее. Пока Vixen12 поет о разбитом сердце, я смешиваю все ингредиенты в большой миске, хотя на самом деле она больше похожа на котел. Затем замешиваю липкое тесто. Это довольно хорошая тренировка для мышц предплечья, слабые руки – это не про меня. Как только тесто становится нужной консистенции и однородного цвета, я наклоняю миску и выкатываю гигантский шар на середину покрытой мукой разделочной доски. Я раскатываю его в большой прямоугольник, сначала ладонями, затем скалкой, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы присыпать мукой. Как только тесто становится равномерно тонким, я разрезаю его на шесть ровных частей. Этого будет достаточно для трех пирогов с двойной корочкой, и я успею сделать еще четыре таких захода до открытия. По вторникам, четвергам и субботам я смешиваю обычную начинку из яблок, вишни, черники и персиков с лимонной меренгой, шоколадом и банановым кремом.

Разложив по формам первую партию с двойной корочкой, я мою руки и направляюсь к холодильнику. Откуда я достаю шесть пирогов, которые приготовила вчера, и отправляю их в духовку разогреться до комнатной температуры. Это будут одни из тех пирогов, которые я подам сегодня, они всегда лучше на второй день. Дополнительные двадцать четыре часа дают время впитать хрустящей корочке коричневый сахарно-фруктовый сироп.

Пока они разогреваются, я перехожу к яблокам, чищу и нарезаю их так быстро, словно японский шеф-повар из ресторана хибати[6 - Хибати – национальное блюдо в Японии, также название японского гриля.]. Я неплохо управляюсь с ножом, но загвоздка в том, что нож должен быть хорошо заточен. Нет ничего опаснее тупого лезвия. Если вы хотите лишиться пальца, то это то, что вам нужно.

Я посыпаю яблоки белым и коричневым сахаром, затем корицей и мускатным орехом, все это я кидаю в большую миску, чтобы полностью покрыть кусочки. Мне не нужно читать рецепт или пользоваться мерным стаканом – я могу приготовить пирог с закрытыми глазами.

Это раньше я скрупулезно, не спеша, делала пироги, пряча начинку под рыхлым тестом корочки, продавливала рельеф по краям и красивый узор с помощью вилки.

Сейчас в этом нет ничего расслабляющего. С каждым моим движением усиливается беспокойство, словно сирена полицейской машины воет в голове, что эти пироги не продадутся, а водонагреватель внизу окончательно сломается, и мы окажемся на улице.

Мне кажется, я ощущаю, как морщинки появляются на моем лице так же, как и микроскопические родинки. Я знаю, что за деньги счастье не купишь, но возможность приобрести душевное спокойствие в виде недвижимости сейчас не такая уж и плохая идея.

* * *

Когда толстые, маслянистые пузырьки карамели уменьшаются, я вытаскиваю пироги и ставлю их на прилавок.

В это время на кухню, прыгая по ступенькам, спускается моя сестра. Элли можно описать как гиперактивную личность с длинным блондинистым хвостом… и сейчас она надела серебряные серьги с жемчугом.

– Это мои сережки? – спрашиваю я.

Стащив из миски чернику, она подбрасывает ее и ловит ртом.

– Mi casa es su casa[7 - Мой дом – ваш дом (исп.).]. Технически это наши серьги.

– Но они лежали в шкатулке в моей комнате!

Это единственные серьги, которые не окисляются в моих ушах, делая мочки зеленого цвета.

– Пф. Ты же не носишь их. Тебе даже некуда в них пойти, Ливви.

Она не старается быть сучкой, просто ей семнадцать, так что это неизбежно.

– И жемчуг любит, когда его носят – это факт. Если очень долго хранить его в темной коробке, он теряет свой блеск и тускнеет.

Она всегда говорит странные факты, которые никто, кроме Jeopardy![8 - Jeopardy! – телевизионная игра-викторина, популярная во многих странах мира.], не понимает. Элли действительно очень умная, а это значит: углубленная школьная программа, Национальное Почетное Общество[9 - Национальное Почетное Общество является общенациональной организацией в США и прилегающих территорий, состоит из лучших учеников старших школ.], досрочное поступление в университет Нью-Йорка. Но книжные знания и здравый смысл – это две разные вещи. Кроме того, что она умеет запускать стиральную машинку, я не думаю, что сестра действительно понимает, как устроен реальный мир.

Она проскальзывает в рукава поношенного зимнего пальто и натягивает вязаную шапку на голову.

– Я пойду, у меня тест по математике на первом уроке.

Элли выбегает через черный ход, когда Марти, наш официант, посудомойка, вышибала и непревзойденный ремонтник в одном лице, заходит через него.

– Кто, твою мать, забыл сказать зиме, что она закончилась? – Он стряхивает белые хлопья со своих кудрявых черных волос, качая головой, как собака после купания. И теперь стена возле него становится в белую точку.

Марти вешает свое пальто на крючок, пока я наполняю первый фильтр кофемашины свежим молотым кофе.

– Лив, ты ведь знаешь, что я люблю тебя, как младшую сестренку, которую всегда хотел бы иметь.

– У тебя она уже есть.

На самом деле у него их три, тройняшки Биббиди, Боббиди и Бу. Мама Марти была все еще под кайфом от обезболивающего, когда заполняла свидетельства о рождении, врачи немного напутали с дозировкой во время родов. А отец, раввин из Квинса, решил не спорить с женщиной, из которой только что извлекли «массу, эквивалентную трем арбузам».

– Ты не выводишь меня так, как это делают они. И по причине, что я люблю тебя, должен сказать, что ты выглядишь, как будто только что вылезла из помойки, а не из кровати.

То, что жаждет услышать любая девушка.

– Утро было тяжелое. Я проспала.

– Тебе нужен отпуск. Или хотя бы выходной. Тебе стоило бы пропустить стаканчик и отдохнуть. Я посетил вчера новый бар в Челси и познакомился там с потрясающим парнем. Глаза Мэтта Бомера и улыбка Шемара Мура, – он поиграл своими бровями. – Мы должны сходить туда сегодня вместе.

Я передаю ему фильтр, когда грузовик заезжает в переулок. Следующие двадцать минут я ругаюсь с толстошеим качком, потому что не собираюсь платить за чертов заплесневелый Даниш[10 - Danish (Danish pastry) – выпечка с начинкой из сыра, чернослива, миндальной пасты, конфитюра и т. п. Популярный завтрак, особенно на Восточном побережье. Хотя плюшки могут и иметь «датские корни», их часто ассоциируют с нью-йоркскими еврейскими деликатесами. В Калифорнии из-за их формы плюшки называют иногда «улитками».], который он пытается мне всучить.

А день становится все лучше и лучше.

Я включаю освещение на улице и переворачиваю табличку, меняя «ЗАКРЫТО» на «ОТКРЫТО» ровно в шесть тридцать. По привычке поворачиваю замок на двери, он сломан уже несколько месяцев. У меня не было возможности купить и поставить новый.

Поначалу снег не выглядит такой уж катастрофой, мы готовим кофе навынос для людей, спешащих на работу. Также к нам заглядывает миссис Мак-Гиллакути, девяностолетняя женщина, которая живет двумя кварталами ниже по улице, и ежедневная прогулка до кафе для нее что-то вроде утренней зарядки.

Но к девяти часам телевизор создает фоновый шум, пока мы с Марти наблюдаем в окно, как снегопад превращается в снежную бурю века. Нет даже «слабого пульса клиентов», так я это называю.