Кузина-самозванка

– Если вы не уберетесь сию же минуту, я вызову полицию.

– Пожалуйста, – ответил Данте, не проявив ни малейшего признака тревоги, очевидно уверенный в том, что сможет без проблем оправдать свое присутствие в ее квартире.

Было видно, что девушка колеблется.

– Пока мы будем ждать приезда полиции, окажи мне любезность выслушать, почему твой дедушка, Изабелла, хочет встретиться с тобой.

Она вздрогнула при упоминании Марко, как будто ей причинили внезапную боль. Данте многое мог бы отдать, чтобы узнать, что происходит в ее голове, – он очень не любил действовать вслепую, но был уверен, что выслушать его для Изабеллы предпочтительнее, чем объясняться с полицией.

– Пообещайте, что уйдете сразу, когда закончите говорить, – потребовала Дженни.

Данте поднял руку клятвенным жестом:

– Слово чести.

На самом деле он собирался говорить до тех пор, пока она не согласится поехать с ним на Капри.

Глубоко вздохнув, Дженни направилась в гостиную и уселась в кресло. Сложив руки на коленях, она выжидающе посмотрела на него. Данте присел на подлокотник дивана таким образом, чтобы на всякий случай отрезать ей путь к входной двери.

– Что рассказывал тебе твой отец о причинах разрыва с семьей? – задал вопрос Данте, которому было интересно, как Антонио трактовал события, о которых ему недавно рассказал Марко.

Дженни покачала головой:

– Говорите вы, я буду слушать.

И Данте начал рассказывать историю так, как услышал ее от деда. О том, что привело к изгнанию Антонио, об остальных членах семьи, о гибели собственных родителей, о горе Марко, потерявшего любимую жену и обоих сыновей, о его тяжелой болезни и о том, что ему оставалось жить, по прогнозам врачей, не больше трех месяцев, один из которых уже прошел. О том, что Марко искал Антонио и эти поиски привели к Изабелле, которую он очень бы хотел увидеть.

Данте хотел добиться сочувствия от Изабеллы и обрадовался, увидев слезы в глазах девушки. Убежденный, что она готова к сотрудничеству, он закончил свое повествование:

– Он умирает, Изабелла. Ему осталось совсем немного. И если ты сможешь найти в своем сердце хоть чуточку сострадания…

– Я не могу! – вдруг закричала девушка и, уткнувшись в ладони, разрыдалась. – Простите, мне очень, очень жаль…

– Я все организую, тебе ни о чем не придется беспокоиться, – продолжал настаивать Данте.

– Нет… вы не понимаете…

– Не понимаю. Объясни мне, в чем дело.

Дженни отняла руки от заплаканного лица, сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза:

– Слишком поздно. Белла погибла в автомобильной катастрофе полгода назад! – выкрикнула Дженни. Потом заговорила спокойнее: – Я думала, у нее не осталось родных. Я думала, что никому не причиню вреда, воспользовавшись ее именем. Мне так жаль…

Данте был потрясен.

Оказалось, его миссия невыполнима! Еще одна смерть…

Он закрыл глаза, чтобы не видеть самозванку, и подумал о деде, который ждет Изабеллу и надеется, что внучка не только именем, но и внешностью напоминает его незабвенную жену. Все в Данте восстало против необходимости нанести старику последний сокрушительный удар.

А потом в нем вспыхнула ярость. Почему нанятый детектив не обнаружил обмана? Как этой девчонке удалось всех провести? Теперь ему понятна ее реакция на его появление – она испугалась разоблачения!

Данте открыл глаза. Теперь в них была неприкрытая враждебность.

– Объясни мне, как ты могла воспользоваться именем Изабеллы, что никто ничего не заподозрил? – потребовал он ответа, резко поднимаясь и подходя к креслу, в котором понуро сидела самозванка.

На этот раз она не стала воевать с ним и рассказала, как познакомилась с его двоюродной сестрой, как та пригласила Дженни пожить в ее квартире и разрешила воспользоваться своим именем, чтобы та могла получить работу в Маленькой Италии. Рассказала об автомобильной аварии, в которой подруга погибла, а ее тело обгорело до неузнаваемости. Об ошибке врачей, назвавших Дженни именем подруги после того, как она пришла в себя после комы, потому что в момент аварии, когда ее выбросило из машины, в руках Дженни была сумочка Беллы…

– Я помню, что расстегнула ремень безопасности, чтобы достать с заднего сиденья эту сумочку, в которой лежали конфеты, иначе мне было не дотянуться до нее.

– В ее сумке должны были быть ее права, – сухо заметил Данте. – А на них фотография…

– Фотография была ужасная. У нас обеих длинные вьющиеся волосы, правда, у Беллы они немного темнее. На фото она улыбалась, поэтому понять, что у меня рот несколько больше, было невозможно. Белла, когда фотографировалась, немного прищурилась, и различить нас по форме глаз никто не смог бы. После аварии у меня все лицо было в порезах и ушибах, так что и по форме лица отличить нас было практически невозможно. Но даже если бы у полиции возникли сомнения, и они запросили бы администрацию Маленькой Италии, там бы подтвердили, что я Изабелла Россини, поскольку работала под ее именем…

– Как удобно! – с едким сарказмом заметил Данте.

Самозванка вспыхнула: