Муунган. Сердце нового мира

– Вы добровольно согласились подвергнуть свое тело изменениям?

– Нет.

И все-таки заминка перед ответом была. Ирмина помолчала, надеясь на продолжение, и оно последовало.

– Несчастный случай после обращения.

– Вы можете довериться и рассказать мне все, – вкрадчиво продолжила гиана, вплетая в голос нотки магии крови. – Это поможет в моих исследованиях.

Ютул вздохнул и теперь оба глаза смотрели на Ирмину.

– Это был осколок. Не знаю, случайно или просто не повезло, но когда окаменение сошло, я остался с одним глазом.

Кто-то или что-то проделал в статуе спящего ютула дыру. И, если раны, полученные в живой форме, обычно затягивались во время окаменения, то увечья, что ютул получал в каменном сне, оставались с ним навсегда.

– Мне очень жаль, – Ирмина подарила инспектору улыбку. – Но, смею заметить, теперь вы стали гораздо сильнее.

Ютул просиял.

– Это так.

Ирмине больше не нужно было использовать голос, чтобы принуждать его к откровенности.

– Я вижу в пяти спектрах, могу отличить поддельные документы от настоящих, просто взглянув на них, – ютул понизил голос, и сказанное дальше, заставило Ирмину содрогнуться. – И даже в каменном сне мой глаз продолжает функционировать и вести запись на сторонний носитель, который я потом просматриваю. Теперь никто не может причинить мне вред и остаться безнаказанным.

– Это… превосходно.

Ирмина откинулась на кресло. Все-таки, в словах сильф была доля правды – кутаны, что не побоялись усовершенствовать себя с помощью технологий Муунгана, могли представлять вполне реальную опасность.

– То, с чем не справилась магия, смогла победить наука! – убежденно проговорил ютул и вернул Ирмине документы. – Добро пожаловать в Муунган, Ирмина Вискард.

Она встала и, поблагодарив кудроида, вышла в общий зал, откуда квота охраны проводила ее к переходу в город.

Слова инспектора не выходили у Ирмины из головы.

Баггейны страдали от полнехару столько, сколько существовали на полуострове. В древние времена их города в эти дни обходили стороной, потому что лютый баггейн не признавал ни своих, ни чужих .

Теперь же они научились сдерживать позывы второй ипостаси и даже создали резервации, куда уезжали каждый месяц на реабилитацию. Совет Муунгана утверждал, что динамика положительная, и некоторые обращенные баггейны не только могли контролировать жажду убийства, но и оказывались способными наполовину вернуть свою первоначальную форму.

Даже ютулы, для которых солнце было злейшим врагом, научились обходить окаменение, скрываясь в транспортных тоннелях под мегаполисом. Если так пойдет и дальше, они придумают какой-нибудь светонепроницаемый костюм или, что еще хуже, крем, и смогут навсегда избавиться от главной своей слабости.

Баггейны, ютулы… но не гианы.

– Госпожа, добро пожаловать в Муунган, позвольте, я заберу ваши вещи.

К Ирмине подошел статный молодой гиан с глазами цвета спелой сливы и поклонился.

– Где Хиск?

– Не знаю, госпожа. Вы первая, кого я дождался.

Ирмина обернулась к зданию квоты охраны. Если этот проклятый альв внушил ее слуге вернуться в Хаэкон пешком, она найдет его и заставит сожрать свои кишки.

– Найди мне Хиска.

Гиан поклонился, и Ирмина села на заднее сидение экипажа. Достала из сумочки ампулу, наполненную алой жидкостью и, сломав пломбу, выпила. Глаза, что на нервной почве потускнели, снова налились красным, а кожа подтянулась, окрасив щеки приятным румянцем.

– И еще кое-что, – сказал Ирмина, когда гиан сел за руль. – Мне нужна информация об одном альве по имени Сарандиэль. Выясни все, что сможешь.

– Да, госпожа.

ГЛАВА 19

Несмотря на то, что оформление документов в квоте безопасности границ Муунгана началось вовремя, к началу рабочего дня в Университете точных наук Сарандиэль все равно опоздал.

Если бы его спросили, как нужно поблагодарить строителей, что возводили квартал Точных Наук, он бы пожелал отрубить им руки. Ну, или в этом конкретном частном случае – крылья.

Ведь такой запутанный, неправильный и совершенно непригодный для бескрылых представителей кутан лабиринт мог создать только безумный ютул или не менее коварная сильфа.

Сарандиэль толкнул дверь, ведущую в научный корпус на семнадцатом этаже юго-восточной башни, и нос к носу столкнулся с мадам Гоглот.

Дородная ютула с кожей цвета жженого сахара и короткими недоразвитыми рогами была облачена в плотный брезентовый костюм. В прорези маски, не пропускающей ультрафиолет, нельзя было разглядеть ее лица, но Сарандиэль готов был поклясться, что оно светилось неподдельной радостью, несмотря на то, что одно крыло превратилось в камень, пригвоздив хозяйку к полу своей тяжестью.

– Доброе утро, профессор.

Сарандиэль изобразил улыбку и протянул ютуле руку, помогая подняться с колен на ноги. Тут же он заметил и брешь в костюме, из-за которой и произошло окаменение.

– Доброе утро, мадам.

– Простите за беспокойство, неудачный эксперимент.

Мадам Гоглот была родом из Гхихлеца – горного города ютул. Подобно баггейнам, что были особенно чувствительны к фазам Эхары, она не переносила дневного света, но, в отличие от своих сородичей, предпочитала не прятаться днем по подвалам, а искать способ решения проблемы.

– Удачные и не очень эксперименты случаются здесь сплошь и рядом. Вам нужна моя помощь?

Мадам Гоглот задумалась, а Сарандиэль подумал, что было бы забавно сорвать с головы ютулы маску и понаблюдать за тем, как она станет каменеть. Наверняка, выражение ее лица, запечатленное в вечности, будет до умопомрачения смешным!

– Не могли бы вы помочь мне добраться до аудитории? Крыло ужасно тяжелое, а для обращения нужен полный мрак.

– Безусловно, подождите минутку, только оставлю в аудитории свои вещи.

Сарандиэль ушел, не дожидаясь слов благодарности, и только оказавшись один, позволил себе витиеватое ругательство на языке баньши. Бросил сумку с рабочими конспектами на стол, задержался у зеркала, чтобы поправить идеальный узел на галстуке, и только потом вернулся в холл, где Мадам Гоглот терпеливо дожидалась его.

– Благодарю вас.

Сарандиэль перехватил ютулу за широкую талию со стороны окаменелого плеча и взял половину его тяжести на себя.

– Готовы?