«Что, черт возьми, с тобой происходит?»
Только вот сейчас я не ощущал ненормальности. События развивались как надо. Излучаемое девушкой спокойствие окутывало меня. Я вдохнул, и доносящийся от нее аромат показался мне восхитительным и немного далеким. Бьющая ключом жизнь вокруг меня затихла. Я впервые познал состояние, близкое к умиротворению, и мне захотелось еще.
«Если я до нее дотронусь…»
– Николай! – Румянец на девичьих щеках соответствовал цвету ее напитка. Фиона подперла рукой подбородок. – Прозвучит банально, но ты буквально раздеваешь меня взглядом.
Я покраснел, и неловкие извинения едва не слетели с моих губ. Но вместо них я наклонился ближе, не разрывая зрительного контакта.
– Тебе интересно, что я тогда произнес по-русски?
Глаза Фионы сияли, и она придвинулась ближе.
– Да. Скажи.
– Ты самая красивая девушка на свете.
Темно-розовые цвета вокруг нее окрасились в пурпурный. Не уродливый красный – цвет ненависти или ярости, а в пылающий оттенок страсти. Сейчас наши взгляды излучали одно желание на двоих. Я хотел заполучить это странное чувство покоя, исходившее от Фионы, но кроме того жаждал прикоснуться к ней. Взять ее и растворится в нашей близости.
Фиона не отвела глаз.
– Вряд ли это правда, но ты так на меня смотришь… я почти готова поверить в твои слова. То, как ты наблюдал за мной на танцполе. Мне нравился твой взгляд, Николай. Я ощутила его прежде, чем увидела тебя.
«Ты нашла меня…»
Она обратила внимание на рисунок, который я набросал на салфетке.
– Это… я?
Фиона посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я приготовился к злости или настороженности из-за того, что незнакомец нарисовал ее без разрешения. Но она аккуратно взяла салфетку, словно боялась испортить ее.
– Это я, – повторила она.
– Ерунда…
– Не для меня, – заявила она. – Можно я оставлю рисунок себе?
– Да, конечно.
– Ты талантлив, Николай.
Я покачал головой и глотнул пива.
– И скромен, – добавила девушка, убирая салфетку в сумку. – Хочется быть с тобой честной, Николай. – Замолчав, Фиона вновь склонила голову набок. – Как звучит твое второе имя? Оно тоже русское?
– Алексей, – ответил я.
– Я чувствовала, что чего-то не хватает, – кивнула она. – Так вот, я хочу быть с тобой честной, Николай Алексей. Обычно я не привожу к себе парней. Почти никогда. А если точнее, то ни разу.
Мое сердце едва не выпрыгивало из чертовой груди.
– Хорошо.
– А сегодня я собиралась сюда с мыслью, что могла бы провести время с парнем, если бы нашла подходящего человека. Одна ночь… – Фиона покраснела от смущения, но непоколебимо продолжала смотреть на меня. – Раньше я чувствовала себя глупо из-за этого, но теперь…
– Но теперь?..
Прежде чем вернуться к своему напитку, она дважды пробежалась по мне взглядом.
– На удивление хочу как можно быстрее остаться с тобой наедине, – призналась Фиона.
Я тяжело сглотнул.
– И я.
И это, черт возьми, еще мягко сказано. Никогда в жизни я так сильно не желал ни одну девушку. Не в силах оторваться от Фионы, скользнул взглядом по ее телу, легкому платью и поблескивавшим на шее капелькам пота. Ее кожа сияла в неоновом свете, придавая девушке потусторонний вид: бледная и прозрачная, но залитая розовым. Несколько прядей волос прилипли к щеке, словно сахарная пудра.
«Ставлю на то, что на вкус она такая же сладкая…».
– Я не цепляю незнакомцев в клубе, – повторила Фиона. – Это… весьма неожиданно.
Ее пугливость и настороженность переплетались с желанием и окружили меня, мешая думать.
– Чем я могу тебе помочь? – выпалил я.
Она собиралась отпить из бокала, но рассмеявшись, пролила напиток на подбородок.
– Типа всегда готов прийти на помощь, да?.. Чем ты мне можешь помочь?.. – Фиона задумалась, вытирая губы и выступивший на груди пот салфеткой. – Наверное, утешение. А перед этим чтобы мы немного поболтали.
– Никого кроме нас, не должно волновать, что мы делаем, – заметил я.
Она кивнула.
– До тех пор, пока находимся на одной стороне. Ты понимаешь, о чем я, Николай?
– Да.
– Мой дом. Одна ночь. На этом все.
Я бы согласился отрезать себе руку, если благодаря этому смог бы прикоснуться к ней.
– Как пожелаешь, – прохрипел я.
Фиона уставилась на мои губы и, тихо вздохнув, что я скорее почувствовал, чем услышал, приоткрыла рот. Сладкий жар ее возбуждения сгустился вокруг, словно пар.
– Как пожелаю… – медленно прошептала она и, оглядев мои плечи и грудь, посмотрела мне в глаза. – Не желаю больше разговаривать.
Я бросил двадцатку на барную стойку и, последовав за Фионой, покинул заведение.