Сахар и золото

– Я не силен в светских беседах, – пояснил Ник. – Наверное, сказывается то, что я провожу длительное время в дороге.

– Ты упоминал, что много путешествуешь. Как часто? Пару раз в месяц?

– Чаще, – ответил он. Его чистый тенор сейчас звучал так, словно заржавел из-за долгого простоя. – Без перерывов. Я езжу по стране туда-сюда.

Я нахмурилась.

– Но у тебя ведь где-то есть дом, верно?

Ник лишь пожал плечами и воткнул вилку в омлет.

– Нет? – удивилась я. – Серьезно?

– Нет смысла платить за аренду, если я там почти никогда не бываю.

Недоуменно моргнув, я покачала головой.

– Твоя работа требует столько времени? А что насчет семьи? Праздников?..

– У меня нет семьи. Отец ушел, едва мне исполнилось десять, а мать в доме престарелых. Она потеряла рассудок и больше не узнает меня. – Ник снова пожал плечами, как будто это ерунда. Однако на меня он при этом не смотрел. – Но я постоянно играю в покер. Встретить Рождество в Вегасе в компании приятелей по покеру не так уж и плохо.

– Мне жаль твою маму, – произнесла я. – Альцгеймер? – Я махнула рукой. – Забудь. Прости. Не хотела совать нос не в свое дело.

– Все в порядке. О ней заботятся.

– Я рада. Но все остальное… просто не могу представить, что у тебя нет места, которое ты можешь…

– Которое я могу назвать домом? Возможно, когда-нибудь смогу. – Губы Ника изогнулись в слабом подобии улыбки. – Пока еще не выпали карты.

Закатив глаза, я коротко засмеялась.

– Ужасная игра слов.

– Тебе не повезло, я знаю миллион плохих покерных каламбуров.

Я уперла руку в бедро.

– Ты загадочен, Николай.

– Да?

– Да. Шутишь, когда я этого меньше всего ожидаю. – Я оперлась обеими руками о стойку. – В Джорджии запрещены азартные игры. Если подумать, то они незаконны в большинстве штатов. Где ты играешь в покер?

– Погреба, подвалы, закрытые бары, склады…

– Звучит пугающе, – заметила я. – Мне сразу представляется компания гангстеров в фетровых шляпах, под столом наставляющих друг на друга пистолеты.

– Нет, играют в основном обычные парни, – сообщил Ник. – Время от времени попадаются преступники, но мы играем незаконно, поэтому…

Он пожал плечами.

– Это опасно?

– Я умею за себя постоять.

Я тут же обратила внимание на его мощные плечи.

– Держу пари, так и есть.

Я замерла, и последние слова повисли в воздухе. Все еще опираясь на стойку, я прикрыла ладонью глаза.

– Да, я действительно произнесла это вслух.

Убрав ладонь, я обнаружила, что Ник улыбается. Он посмотрел на омлет и положил кусочек себе в рот. Я прокашлялась.

– Так и когда следующая игра?

– Сегодня, – отозвался он. – Первая из двух.

– Почему две?

– Большинство игр длятся несколько ночей по восемь или девять часов. Порой дольше…

Я широко распахнула глаза.

– Ты играешь десять часов подряд?

– Бывает больше.

Ник откинулся назад

– Похоже, ночь будет долгой, – протянула я. – Как ты встаешь на работу по утрам?

– Я сам устанавливаю часы свой работы.

– Да ты сова.

– Я сплю мало и обычно довольно плохо, – признался Ник.

«Сегодняшнюю ночь он спал прекрасно, – подумала я и ощутила, как щеки окрашивает румянец. – Очевидно, мы измотали друг друга».

Покосившись на Ника, я встретила его пристальный взгляд. У меня даже возникли опасения, а не произнесла ли я эти слова вслух.

Я потянулась за кофе.

– Итак, ты рассказывал мне об игре, которая длится две ночи?

– Да, первую ночь я играю достаточно хорошо, чтобы выйти в плюс или немного проигрываю, если ставки достаточно высокие. А следующей ночью всех обчищаю.