Не оставляй меня

Я должен был согласиться с оценкой Тревора, но помимо того, что она оказалась сексуальной, девица находилась в отключке. Для того чтобы разжечь во мне даже мимолетную эротическую фантазию, девушка должна быть по меньшей мере в сознании и понимать, что происходит. Язык Тревора вывалился изо рта, и я с отвращением захлопнул дверь, перекрыв ему обзор.

– Что собираешься делать с ней? – спросил он.

Я остановился у водительской двери и посмотрел на него:

– Я собираюсь отвезти ее домой, ублюдок.

Тревор поднял руки вверх:

– Боже, успокойся. Я не имел в виду ничего такого…

Я не слышал конец фразы, так как уже забрался в машину и закрыл дверь.

Тревор не собирался сдерживать свое обещание телохранителю насчет девушки на заднем сиденье. Без шансов. И новость о том, что случилось в клубе Pony, все равно должна была распространиться по улицам – сирены были тому гарантией.

«Просто довези ее до дома, закончи свою работу, следуй своему распорядку».

Я отогнал лимузин от тротуара. Мы встали в пробку на выезде со Стрип. Опустив перегородку, я проверил, как там девушка. Ее юбка все еще была задрана, открывая бедро, обтянутое колготками в сетку, и часть татуировки. Еще больше чернильных узоров змеилось по бледной коже ее предплечий, и еще один, побольше, покрывал правое плечо. Грудь выпирала из бюстье, или как это называется. Но я смотрел туда только для того, чтобы убедиться, что она дышит.

Я подумал, не свернуть ли мне в больницу «Санрайз», когда девушка застонала и перекатилась на бок. Я наблюдал за улицами перед собой, когда услышал, как она бросает на пол лимузина что-то, похожее на бутылку с выпивкой. Запах спиртного и рвоты заполнил замкнутое пространство.

– Потрясающе, – пробормотал я, – вот почему они платят мне так много.

Когда ее вырвало, гитаристка – по словам Тревора – откинулась на спинку сиденья и тихо застонала, ее глаза все еще были закрыты, а светлые волосы прилипли к щеке. Я свернул с главной улицы, нашел темный, пустой переулок и съехал на обочину.

Я ненавидел то, что мне приходится соглашаться с Тревором хоть в чем-то, но девушка действительно была красива. Даже в отключке, пьяная и пахнущая выпивкой, блевотиной и сигаретным дымом, она оказалась потрясающей. Большие глаза, обрамленные длинными темными ресницами, полные губы, накрашенные бордовой помадой, и темные брови, которые контрастировали с ее белокурыми волосами.

Я напомнил себе, что я здесь, чтобы убедиться, что она не собирается умереть в машине, а не для того, чтобы глазеть на нее. За последние несколько месяцев в моем лимузине было много красивых девушек. Особенно пьяных красивых девушек. Эта не стала исключением.

Эта девушка – жаль, что я не догадался узнать ее имя у телохранителя – теперь дышала свободней, на ее лицо снова вернулись краски. Наверное, помогло то, что она выблевала пятую часть спиртного. Удовлетворенный тем, что ей не нужно в больницу (хотя я не завидовал эпическому похмелью, от которого она проснется), я сосредоточился на том, чтобы отвезти ее домой. Хотел скорее вернуться к себе.

Я поехал на северо-запад, в район Саммерлин. Большой дом группы был бледно-персикового цвета с белыми колоннами и круговой подъездной дорожкой, а еще в нем оказалось совершенно темно.

– Вот черт.

Я вышел из лимузина, подошел к двери и нажал на дверной звонок, надеясь, что в доме находится ее ассистент или другой охранник. Никого. Я попробовал открыть входную дверь на тот случай, если ее оставили незапертой. Но нет.

Вернувшись к лимузину, я выудил из кармана мобильник и позвонил в диспетчерскую A-1. Тони Политано работал сегодня на линии.

– Тони? Это Джона. Мне нужен контактный номер кого-то из Rapid Confession.

– О, тебе досталась эта работенка? – Тони издал волчий свист. – Удачливый, гаденыш.

– Не такой удачливый, как бригада уборщиков, – пробормотал я, – так у тебя есть номер или нет?

– Секунду…

Я потер глаза и подождал, пока Тони снова включится.

– Джимми Рэй. Он их менеджер, – сказал он и пробубнил номер телефона. – И эй, сними для меня пару фоток, ладно? Блондинка? Она мега сексуальная, черт подери.

Я взглянул на девушку, развалившуюся на заднем сиденье. В голову закралась коварная мысль. Я, конечно, потеряю работу, но с выручки от продажи фотографий она мне не понадобится. Я мог бы находиться в горячем цехе двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и больше не беспокоиться, будет ли моя инсталляция закончена вовремя до открытия галереи в октябре.

Это была приятная фантазия, за исключением небольшого факта, что я никогда не прощу себе, что оказался таким подонком. Сам факт, что я вообще лелеял эту идею, был отвратителен. Я списал все на усталость. И на тяжелый страх, который скрывался за каждой моей мыслью, готовый выплеснуться наружу, если я позволю. Страх, который говорил, что у меня заканчивается время, и инсталляция останется навсегда незавершенной.

– Придерживайся распорядка, – пробормотал я.

– Ты что-то сказал, бро? – спросил Тони.

– Ничего, спасибо за номер.

Я сбросил Тони и позвонил Джимми Рэю, менеджеру группы. Он врезался в мою память как крикливый продавец подержанных автомобилей. Тощий парень средних лет, который одевался и вел себя, будто был на десять лет моложе и пытался казаться умником. А еще разговаривал с женщинами в группе, словно они были его талоном на обед, а не людьми.

Джимми снял трубку после пятого гудка, но говорить было невозможно. Музыка гремела у него за спиной, и хаотичные звуки сотен голосов, кричащих и вопящих, почти заглушали его голос.

– Алло, что? Что?

– Мистер Рэй, – мне пришлось кричать, – я ваш водитель!

– Что? Я вообще ни хрена не слышу.

– Я из компании A-1 Limousine…

– Кто это черт возьми?

Я потер глаза.

– Элвис. Элвис Пресли. Знаете, слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Слушай, кто бы ты ни был, у меня тут чертова катастрофа. Перезвони.

Снова крики, а потом все заглохло. Он, вероятно, положил телефон в карман, не повесив трубку.

Я отключился и проверил время. Чуть больше двух часов ночи. Я на темной улице, без огней, и никто не возвращается домой.

Я заглянул внутрь машины и осмотрел незнакомку.

– Ну и что мне с тобой делать?

Желание отвезти ее обратно в клуб и передать телохранителю с каждой минутой росло, но этот бедняга, вероятно, был занят.

Я закрыл пассажирскую дверь лимузина и вернулся за руль. Вся эта ситуация казалась мне убогой и неправильной. Я хотел доставить ее в безопасное место, и, хотя везти ее в свою квартиру было не совсем комильфо, это лучше, чем смотреть, как она валяется на заднем сиденье забрызганного рвотой лимузина.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это очень нестандартная ситуация, – сказал я, обращаясь к ней, выезжая из поместья Саммерлин. – Которая точно не прописана в руководстве сотрудника. На самом деле, я, кажется, помню, как смотрел образовательный видеоролик о таких вещах: «Как не получить судебный иск». Шаг первый: не забирайте своих пассажиров с собой домой, особенно если они в отключке и являются женщинами.

В два часа ночи Вегас открывал всем и каждому свое темное подбрюшье. Улицы были заполнены самыми отчаянными: азартными игроками, надеющимися спасти часть своих потерь, безнадежными пьяницами, наркоторговцами и проститутками. Это был Вегас, который я ненавидел, но, пересекая Стрип и направляясь на восток, я проехал мимо отеля-казино «Белладжио». Улыбка вернулась на мое лицо. В Лас-Вегасе царила красота. Только нужно было знать, куда смотреть.

Например, на потолок вестибюля «Белладжио». Или в зеркало заднего вида.