Моя женщина

– О, да… – парень с натужной хрипотцой выдохнул и, отбросив окурок в сторону, оперся свободной рукой о стену.

– Теперь моя очередь, – игриво проворковала девушка, поднимаясь на ноги. Он хмыкнул и, притянув ее за подбородок, поцеловал. В

Веру передернуло и в этот момент все понеслось в тартарары.

– Для окурков, как и для прочего мусора, – она сделала особое ударение на последней фразе. – Есть отдельное место – мусорное ведро. Это на будущее.

Не без удовольствия Вера отметила, как девчонка вздрогнула от звука ее голоса.

– А ты, ударница орального труда, запомни. Один раз дала себя на колени в грязь поставить, всегда будешь в грязи стоять…

– Чего? – когда первый испуг прошел, маленькая шлюшка перешла в нападение, но Вера уже проворачивала ключ в двери.

– Он для тебя денег на нормальную постель пожалел, а ты ему и первое, и второе, и компот…

Закончить мысль Вере не дал глубокий мужской хохот. Положив свободную руку на плечо девушки и даже не потрудившись застегнуть штаны, он смеялся, сильно и громко.

– Ты, че, совсем уже! Она меня…

– Расслабься, – он, наконец-то, вспомнил про штаны и, не переставая смеяться, застегнул молнию и ремень.

– Ха, жаба старая, завидуй молча! Твоя дырень никому и даром…

Но Вера захлопнула железную дверь квартиры раньше, чем до нее добралась лавина гнусных оскорблений. И, несмотря на физическое удовлетворение от сказанного, руки дрожали, а в глазах почему-то стояли слезы.

ГЛАВА 6. ВЫХОДНЫЕ С СЕСТРОЙ

Надя приехала рано утром.

– Что у тебя с дверью? – стряхивая снег с воротника шубы, с порога спросила она.

Вера вышла на площадку. Дверь изрядно потоптали, на крашеной железной поверхности стояли отметины женских сапог – с десяток острых серый треугольников с точкой-шпилькой.

– И не спрашивай, – Вера вернулась в квартиру за тряпкой и, пока Надя хозяйничала на кухне, оттирала это безобразие.

– Ну, неси бокалы.

– Надь, я еще даже не завтракала. Давай омлет сделаю и по ходу разберемся, – Вера встала к плите, а Надя, улыбнувшись, ответила:

– Сама найду, кулинарь, – и скрылась в гостиной.

Через полчаса, посыпав омлет зеленью и тертым сыром, Вера села за стол и сестра, не обращая внимание на тяжелые вздохи, протянула бокал с розовым полусладким.

– Для аппетита, – подытожила она и сделала глоток.

Вера подчинилась.

– Звонил?

– Нет, не звонил.

Надя взяла в руки нож и стала методично разрезать омлет на тонкие полоски.

– А сыновья?

– Надь, ну ты чего? Как я им скажу? – Вера укоризненно покачала головой и сделала еще глоток.

– Да, воинской чести им это явно не прибавит, – Надя снова подняла бокал и Вера нехотя поддержала. – Как живется одной?

Вера грустно улыбнулась.

– Странно… времени свободного много, делаю, что хочу, вязать опять начала, но… – она помолчала немного, словно собираясь с мыслями. – Одиноко, знаешь, меня не покидает ощущение собственной ненужности… Паша с Вовкой уже взрослые, сейчас женятся и буду видеть хорошо если раз в месяц, сама знаешь, как это бывает. А я привыкла…

– Привыкла к рабскому труду? – перебила Надя. – Пахать за четверых ты привыкла в три смены – на работе, дома и в постели. Я тебе, Верочка, так скажу. Не о чем грустить, ясно? Да, окопайся он лет на двадцать раньше, нашла бы себе другого, даже с двумя детьми, но ведь не в мужиках счастье? – она улыбнулась, допив первый бокал. – Я иногда на Ваньку смотрю, так тошно – видеть не могу. Думаю, да быстрее бы уже его смена пришла.

– 

Зато потом

,

как соскучишься

,

тебя днем с огнем не достать

,

все под боком мурлычешь

, -

Вера встала за ча

ем

.

От шампанского кружилась голова

.

– А ты что, поди по нему скучаешь?

– Ну, так не месяц вместе прожили, Надя. Я ему жизнь всю отдала, понимаешь? – Вера села, сжимая заварник в руках. – Я бы все поняла, было бы хоть какое оправдание – нашел молодую любовницу, обидно, но хоть есть за что себя пожалеть. Людям, в конце концов, не стыдно рассказать. А это? – Вера смахнула слезы и встала.

– Где закрывается одна дверь, открывается другая. Кто знает, что тебя за ней ждет?