Королевская тайна

– Голова раскалывается, – морщась, сообщил он. – Подай горшок.

Эббот велел, чтобы Ханна держала посудину, пока он туда мочился. Потом хозяин снова растянулся на кровати.

– Принеси кувшин слабого пива. И пусть для меня смешают поссет, а то желудок что-то расстроился.

Оставив свечу Эбботу, Ханна на ощупь дошла по коридору до гостиной, где Мария и ее мать сидели у стола с шитьем и рукодельничали при свете двух свечей. Ханна передала им распоряжение хозяина.

Госпожа Эббот со вздохом отложила рубашку и иглу.

– Расчисти кухонный стол и разожги огонь, – велела она. – Сейчас приду и приготовлю мужу питье. А пиво отнесешь, когда растопишь очаг.

– Можно, я вам помогу, матушка? – спросила Мария.

– Ты еще не закончила подрубать край сорочки.

– Вы же хотели научить меня смешивать поссет. Тогда я смогу готовить его сама. А то вдруг он потребует поссет, когда вас не окажется дома?

Госпожа Эббот пожала плечами:

– Убери шитье. Оставишь его на столе – запачкается через пять минут.

Мария восприняла ответ матери как согласие. Девочка последовала за госпожой Эббот на кухню. Ханна уже вытирала тряпкой стол. На кухонном шкафу чадили масляные лампы, наполняя воздух неприятным запахом жира и давая лишь тусклый неровный свет. Очаг занимал почти всю кухню. Внутри помещалась металлическая жаровня. В золе лежали всего несколько слабо тлеющих угольев.

Госпожа Эббот опустилась на табурет.

– Поставь разогреваться полпинты молока, – велела она Марии. – Ханна, не стой столбом, принеси молоко. Отмерь полпинты.

Ханна протянула Марии металлический котелок и отправилась в кладовку за молоком: его держали в накрытом ведре у порога.

– И поживее! – прикрикнула на служанку госпожа Эббот. – Чего ты там копаешься?

– Простите, госпожа. Я не сразу увидела кувшин. Но теперь я его нашла. – Когда Ханна вернулась, она дышала так тяжело, будто мчалась сломя голову. – Простите, – повторила она. – Простите.

Мария налила содержимое кувшина в котелок. Служанка стояла так близко, что девочка щекой чувствовала тепло ее учащенного дыхания.

– Смотри не пролей, – предупредила госпожа Эббот, перебирая ключи на кольце, висевшем у нее на поясе.

– И размешай как следует, – тихо прибавила Ханна.

– Повесь котелок над огнем и отопри шкаф. – Мать отдала Марии один из ключей. – Возьми полдюжины зубчиков гвоздики и насыпь их в молоко. Он говорит, от гвоздики у него зубы меньше болят. А еще тебе понадобятся бутылка хереса и сахар. Ханна, подай яйца и миску. Потом отнесешь хозяину эля.

Мария достала гвоздику, херес и сахар. Затем мать велела ей взбить в миске три яйца и отправила Ханну разжигать камин в гостиной.

Сверху раздался стук.

Госпожа Эббот вздохнула:

– Сходи узнай, чего он хочет. А я пригляжу за молоком.

Мария испуганно взглянула на мать:

– Я?..

– Делай что велю, дерзкая девчонка, – сердито бросила госпожа Эббот.

Прихватив из гостиной одну из двух свечей, Мария стала медленно подниматься наверх. Девочка еле переставляла ноги. Когда она вошла, отчим лежал на боку и храпел. Его ноги свешивались с края кровати. Посветив вокруг, Мария бесстрастно отметила, что Эббот каким-то образом умудрился опрокинуть ночной горшок. Тут отчим зашевелился и открыл глаза.

– А-а, это ты. – (Мария сделала книксен.) – Где поссет?

– Почти готов, сэр.

Девочка отправилась обратно на кухню. Ханна уже вернулась.

– Он хочет поссет, – сообщила Мария. – А еще он разлил мочу по всей комнате.

– Ханна, сейчас же вымой пол, – приказала служанке госпожа Эббот. – Не хватало еще, чтобы в спальне всю ночь воняло, как в нужнике. Добавь в воду немного уксуса. А ты, Мария, мешай молоко.

Ханна сходила в судомойню за тряпками и ведром и снова ушла. А госпожа Эббот достала из шкафа фарфоровую миску для поссета. Она налила туда хереса и смешала его с яйцами. Мария тем временем добросовестно размешивала молоко. Когда Ханна вернулась, хозяйка велела ей насыпать в напиток сахара. Он хранился в бумажном кульке. Служанка отвернулась, чтобы высморкаться, а потом бросила в миску три кусочка. Над миской их с Марией взгляды встретились.

– Трех, пожалуй, хватит, – пробормотала Ханна.

– Размешивай, пока сахар не растворится полностью, – распорядилась госпожа Эббот.

Мария взяла ложку и принялась за дело.

– Готово, – через несколько секунд объявила мать. Она в кои-то веки одарила дочь улыбкой. – Отнеси поссет господину Эбботу. Ханна пойдет с тобой и избавится от вони в комнате. Смотри, чтобы он выпил поссет при тебе. Не желаю, чтобы наши труды пропадали даром.

Две девочки вышли из кухни: Ханна с ведром и свечой, Мария с миской. У двери спальни обе не сговариваясь остановились и поглядели друг на друга.

– Заходи первая, – прошептала Ханна, сморщив нос. – Ты как-никак леди.

Мария плюнула в миску и протянула ее Ханне. Та сделала то же самое. Девочки улыбнулись друг другу. Затем Ханна локтем подняла щеколду и шагнула в сторону, пропуская юную госпожу вперед.

– Ваш поссет, сэр, – произнесла Мария, направляясь к кровати.

Глава 9

Утро субботы я провел в Скотленд-Ярде за своим столом. Остальные клерки тоже были заняты работой и даже почти не разговаривали. Приближалось время обеда. Мне было поручено составить отчет о кораблестроении во Франции на основе недавних сведений, полученных нашей разведкой. Но вместо этого я в поте лица трудился над письмом. Я предпринял уже четвертую попытку сочинить краткое послание, которое звучало бы небрежно, как будто строки начеркали в спешке, и одновременно тепло.

Мадам, в следующий понедельник вечером в Королевском театре будет петь новый итальянский кастрат. Не желаете ли его послушать? Если да, то, пожалуйста, напишите…

Тут дверь кабинета господина Уильямсона распахнулась, и я был вынужден прерваться. Показался сам начальник. В комнате воцарилась тишина, только перья поскрипывали. Уильямсон замер, обводя взглядом всех нас.

– Его светлость известил меня, что бедняга Эббот скончался, – произнес он. – Упокой Господь его душу.

Лицо патрона, как всегда, оставалось бесстрастным. С точно таким же видом он мог бы говорить о погоде или объяснять, что отныне мы должны надписывать папки с документами по новому образцу.

Как оказалось, продолжил Уильямсон, Эббот преставился вчера, после непродолжительной, но жестокой болезни, во время которой страдал от приступов острой боли. Утром того дня, когда несчастный умер, к нему приходил врач, однако облегчить страдания пациента не смог. Госпоже Эббот доктор сказал, что ее мужа, по всей видимости, сгубила дизентерия, вероятно спровоцированная чрезмерным употреблением непривычного для больного количества спиртного. Также возможно, что господин Эббот съел что-нибудь испорченное: к сожалению, подобные случаи нередки даже зимой. Нельзя исключать и холеру. Или же в утробе Эббота образовалась язва, внезапно обострившаяся из-за холодной сырой погоды.