Эликсир жизни

Септимус испуганно таращился на нее зелеными глазами, его кучерявые соломенные волосы были скручены в жгутики – Марсия давно заметила за ним привычку в задумчивости наматывать их на палец.

– На случай если ты подзабыл, – напомнила она, – ты должен повторять материал перед экзаменом по практическим предсказаниям, который, между прочим, завтра. А не читать какую-то макулатуру пятисотлетней давности.

– И вовсе это не макулатура, – возразил Септимус, – это…

– Я прекрасно знаю, что это, – сказала Марсия. – Я уже говорила тебе. Алхимия – это полная чепуха и пустая трата времени. Ты еще носки начни варить в надежде, что они превратятся в золото.

– Но я не читаю об алхимии, – сказал Септимус. – Это манускрипты о врачевании.

– Одно другого стоит. Марцеллий Пай, верно?

– Да, очень интересно.

– Очень бестолково, Септимус.

Марсия сунула руку под книгу «Практические основы предсказания», которой Септимус прикрыл бумаги, и вытащила из-под нее пачку пожелтевших и хрупких листов, исписанных выцветшими каракулями.

– Все равно это только его заметки, – сказала она.

– Да. Жаль, что его книга исчезла.

– Хм. Тебе пора спать. Завтра вставать рано. Экзамен в семь часов семь минут – и ни секундой позже. Понял?

Септимус кивнул.

– Ну, тогда давай иди.

– Но, Марсия…

– Что?

– Мне очень нравится врачевание. И Марцеллий был самым лучшим знахарем всех времен. Он придумал так много лекарств и снадобий и выяснил, почему мы болеем. Нельзя ли мне изучать врачевание?

– Нет, – ответила Марсия. – Да тебе это и не нужно, Септимус. Все, на что способны знахари, можно сделать с помощью магики.

– А от Хвори она не помогает, – упрямо возразил Септимус.

Марсия поджала губы. Септимус был не первым, кто упрекнул ее в этом.

– Поможет. Обязательно, – заверила волшебница. – Надо только поработать над… это еще что? – И Марсия ринулась прочь из библиотеки, выяснять, что за грохот раздался двумя этажами ниже, на кухне.

Вздохнув, Септимус положил бумаги Марцеллия в старую коробку, которую нашел в пыльном углу, погасил свечу и пошел спать.

Но спалось Септимусу плохо. Уже целую неделю его каждую ночь преследовал один и тот же кошмар, и эта ночь не была исключением. Ему снилось, что он пропустил экзамен и Марсия гонится за ним, он падает в трубу и эта труба продолжается бесконечно… Он хватается за стены, чтобы остановиться, но все равно падает… и падает… и падает.

– Ты подрался со своими одеялами, Септимус? – гулко раздался в трубе знакомый голос. – Похоже, победили одеяла, – с усмешкой добавил его обладатель. – Немудрено, если их целых два. Одно – это еще куда ни шло, но два – это же просто неравный бой! Какие они все-таки коварные, эти одеяла.

С трудом вырвавшись из цепких объятий сна, Септимус сел в постели и мгновенно озяб от холодного осеннего воздуха, который Альтер Мелла запустил в его комнату.

– Ты чего такой? – озадаченно спросил Альтер, удобно устроившийся на кровати Септимуса.

– А… что… – промычал мальчик и кое-как сосредоточил взгляд на прозрачной фигуре призрака.

Альтер Мелла, бывший Архиволшебник, был частым гостем Башни Волшебников. Как и всех древних призраков Замка, увидеть его было не так-то просто: по ночам его бледные пурпурные одежды имели обыкновение почти сливаться с темнотой. Зато в тусклом свете не было заметно бурое пятно от крови под сердцем призрака, которое всегда притягивало взор Септимуса, несмотря на все его усилия.

Альтер спокойно смотрел на своего любимого ученика добрыми зелеными глазами.

– Опять тот же кошмар?

– Ага, – признался Септимус.

– Ты наконец вспомнил, что нужно использовать летающие чары? – спросил Альтер.

– Э… нет. Ну, может, в следующий раз. Только надеюсь, что его не будет. Просто ужасный сон.

Септимус вздрогнул и натянул одно из своих самовольных одеял по самый подбородок.

– Хм, что ж, сны не приходят без причины. Иногда в них содержится то, что нам нужно знать, – задумчиво сказал Альтер. Воспарив над подушкой, он с удовольствием потянулся. – Ну, мне подумалось, что ты не будешь против немного прогуляться и взглянуть на одно местечко. Тут совсем недалеко.

Септимус зевнул.

– А как же Марсия? – сонно спросил он.

– У Марсии опять голова разболелась, – сказал Альтер. – Не понимаю, чего она так расстраивается из-за этого упрямого кофейника. На ее месте я бы его просто выбросил. Она ушла спать, не стоит ее беспокоить. Мы вернемся быстро, так что она ничего не узнает.

Септимус не хотел опять засыпать и видеть этот кошмар, поэтому кубарем скатился с кровати и натянул свою зеленую шерстяную тунику ученика, которая была аккуратно сложена на краю постели. Он привык так поступать со своей одеждой, потому что делал это все время службы в Молодой армии, где провел первые десять лет жизни.

– Готов? – спросил Альтер, когда мальчик застегнул серебряный ученический пояс.

– Готов, – ответил Септимус и направился к окну, которое Альтер открыл, когда только явился.

Септимус вскарабкался на широкий деревянный подоконник и встал в открытом окне, глядя вниз на пропасть высотой в двадцать один этаж. Еще несколько месяцев назад он и подумать о таком не мог, потому что очень боялся высоты. Но теперь от страха не осталось и следа, а причина тому была зажата в его руке – летающие чары.

Мальчик аккуратно держал между пальцами маленькую золотую стрелу с нежными серебряными перьями.

– И куда мы летим? – спросил он у Альтера, который парил перед ним и, словно забыв обо всем, тренировался делать обратное сальто.

– В «Дыру в стене», – ответил призрак, повиснув вверх ногами. – Милое местечко. Я тебе вроде говорил.

– Но это же таверна, – заосторожничал Септимус. – Мне еще рано ходить в такие места. И Марсия считает, что таверны – это гнездо ра…

– А, да не обращай внимания на то, что Марсия говорит о тавернах. Она, чудачка, вбила себе в голову, что народ ходит туда, чтобы посудачить о ней за ее спиной. Я ей говорил, что у людей много других, более интересных тем для разговора, например цена на рыбу, но она и слушать ничего не хочет.

Альтер развернулся, опустился, чтобы быть на одном уровне с Септимусом, и с любовью посмотрел на ученика. Худощавый мальчик стоял на подоконнике, ветер, всегда обдувавший вершину Башни Волшебников, трепал его вьющиеся волосы, а ярко-зеленые глаза вспыхнули огнем магики, когда летающие чары потеплели в его ладони. Хотя Альтер уже три месяца – с тех самых пор, как мальчик нашел летающие чары, – тренировал Септимуса в искусстве Полета, ему до сих пор было страшновато видеть его на краю настоящей пропасти.

– Я полечу за тобой, – сказал Септимус, и его голос унесло резким порывом ветра.

– Что?