Карум Шат. Сладкая для инопланетянина

– И еще одно. Мы не увидимся до того дня, когда ты поднимешься на борт в день вылета. Поэтому ты должна быть полностью уверена.

– Почему мы не можем увидеться раньше? – спросила она, почувствовав, как заколотилось сердце от предчувствия опасности. Ей было бы комфортнее принимать решение после встречи в реале.

– Узнаешь из материалов. Пожалуйста, прочитай их, и мы все обсудим, – сказал он.

* * *

Вечером Марьяна заварила большую чашку какао и усадила себя за чтение. Первые 10 листов, как выяснилось, содержали информацию о числе жителей, климате планеты, ее экономике, других статистических показателях, из которых она почти ничего не могла понять. Термины не гуглились в земной сети, цифры ее интересовали мало.

На десятом листе она нашла подзаголовок «Физиология кортианцев», пробежала вводные абзацы о сходстве с земной и… поперхнулась какао, забрызгав весь экран. Чертыхнувшись, Марьяна вытерла все полотенцем и чуть дрогнувшей рукой прокрутила текст вниз. Ее рот постепенно открывался все шире, а тело на пару минут вышло из-под контроля так, как бывало только во время чтения эротики.

Сглотнув, она перечитала все еще раз и отправилась в ванную на поиски вибратора. В ее голове теперь появилось в десятки раз больше фантазий о кортианцах.

– Вот теперь ты точно все прочитала, – прокомментировал Тцахоор, когда утром, при первом же взгляде на него, она залилась краской до ушей.

– Это правда? Вы чувствуете женщин? – спросила она, прикладывая ладони к щекам.

– Мы чувствуем, нужны ли мы, да, – негромко подтвердил он, открыто улыбаясь. – Не смущайся, задавай любые вопросы. У нас не принято делать пошлые комментарии и намеки, мы говорим обо всем прямо.

Глубоко вздохнув, Марьяна поняла, что ее тело отпускает напряжение, и невольно улыбнулась ему:

– Спасибо, что сказал это. Я даже не понимала, что была напряжена.

– Я чувствую кое-что даже через экран, по твоей мимике, цвету кожи и жестам. Но, конечно, это не то же самое, что находиться рядом, – спокойно пояснил он.

– Если я все правильно поняла, мне нужно будет выбрать сексуального партнера, на все время пребывании на Кортиании? – тихо спросила она, снова погружаясь в смущение.

– Да, это обязательно. И я скажу честно: одна из причин, по которой я тебя выбрал – это отсутствие неприятия к нашей внешности. Большая редкость для землянки, как выяснилось, – ровным тоном заметил он.

– Если честно, в первые дни мне было трудно привыкнуть, – тихо призналась она.

– Честность – это вторая причина, почему я тебя выбрал, – улыбнулся он. – Да, ты привыкала около недели, но знаешь что? Другие женщины-учителя до сих пор не привыкли.

– Правда? – изумленно спросила она. – Странно…

– Так что ты решила? – нетерпеливо перебил он. – Сможешь быть с мужчиной-кортианцем? У тебя ведь нет мужа и кого-то вроде этого?

– Нет у меня мужа, – кивнула она и улыбнулась ему, посмотрев в полные тревоги глаза. Похоже, для него и вправду было важно, чтобы она полетела. – Думаю, да, смогу. А я правда смогу выбрать?

– Кого угодно, – сказал он и посмотрел на нее теплым взглядом в ответ.

– Когда мне нужно быть на борту? – серьезно спросила она о том, что теперь волновало более всего.

– Через две недели. У тебя будет немного времени, чтобы завершить все дела и собрать вещи, и мы заберем тебя прямо из твоего города.

– Как? – изумилась она.

Тцахоор наклонился к экрану так, словно хотел раскрыть ей тайну планетарного масштаба, и тихо сказал:

– Дело в том, что наш космический корабль умеет летать.

Марьяна моргнула, осознавая смысл фразы, а потом звонко рассмеялась, и он улыбнулся ей своими огромными черными глазами:

– Давай еще вопросы, быстрее. У меня через полчаса встреча с командой.

– Чего вы ждете от меня? Я хочу знать о своих обязанностях, – быстро сказала она.

– Их будет всего три. Ты обязуешься учить нас земному языку. Обязуешься учиться всему, чему мы успеем тебя научить. И оставаться сексуально удовлетворенной, чтобы не пытать своим присутствием всех встречных кортианцев.

– Ты преувеличиваешь насчет пытки или…?

– Не преувеличиваю, – серьезно ответил он. – Это действительно тяжело. Поэтому мы и не встречаемся с тобой. Прости, но даже через экран видно, что ты в дефиците. Постарайся что-то сделать с этим перед вылетом, если тебе нужно несколько дней на адаптацию.

– А если не сделаю? – спросила она, сознательно заигрывая с ним, и намотала прядь на палец.

– Тогда тебе придется лечь с кем-нибудь из наших, как только ты поднимешься на корабль, – ответил он, не моргнув глазом.

По его выражению лица не было похоже, что Тцахоор вообще понял ее намек. Зато точно было ясно: он далек от того, чтобы ревновать. Может, она вообще неправильно понимала его все это время, и он вовсе не интересовался ею?

Молча опустив глаза, она кивнула и процедила:

– Хорошо. Я что-нибудь придумаю.

– Вот и умница, – улыбнулся он.

* * *

Пока они поднимались по лестнице, Лори показалось, что у нее перед глазами проносится вся жизнь, словно ее вели на казнь. Или она сама себя вела? В клубе становилось все больше народу – в основном, людей, которых она давно и хорошо знала. И она занервничала, сама попросила Диму подняться. У него была зарезервирована комната – она не сомневалась. Но почему так трудно было решиться на это, даже теперь, когда они шли туда?

На каждой ступеньке Лори заново принимала решение о том, чтобы не сбежать, чтобы поднять тяжелую, как кирпич, ступню, идти дальше. И еще, снова и снова – пока они не дошли до самого верха. Разглядел ли он ее шрамы в прошлый раз? Ее спина выглядела настоящим полем боя – такое далеко не каждому мужчине понравится. В публичных зонах клуба она старалась не появляться неприкрытой. Наверное, она была единственной женщиной в «Сабспейсе», которой было куда легче обнажить грудь, чем спину.

Главное сейчас – не думать о том, что было тогда. Дима не имеет к этому никакого отношения. Нежный, внимательный, в меру строгий. Иногда она наблюдала за ним, когда он играл с другими женщинами – и ни за что не стала бы мечтать о нем, если бы обнаружила хоть каплю садистских наклонностей. Но он не был садистом, ни в чем – ему не нравилось причинять боль сабам и не нравилось ломать их. Его любимым видом игры, насколько она могла судить, были игры в полное подчинение – иногда с двумя девочками, а иногда с другим домом в паре. И не для того, чтобы наслаждаться чужим унижением – с достаточно покладистой сабой он был самым добрым и щедрым господином в клубе.

Что, если ее спина при ближайшем рассмотрении вызовет у него отвращение, как и ее мазохистское прошлое? Что, если он сочтет, что они не подходят друг другу, потому что она все еще любила хорошую порку ремнем и пощечины?

Его лицо было мастерски непроницаемым, пока она рассказывала о своих предпочтениях – не все, но многое из того, чего, возможно, ему не нравилось делать. Во всяком случае, она никогда не видела, чтобы Дима устраивал кому-либо жесткую выволочку, как это любили делать другие домы клуба.

Макс, который регулярно прилюдно порол Лизу за опоздания при входе. Ник, который регулярно участвовал в унижениях самых строптивых саб на барной стойке. Даже Коп, который редко жестил, но однажды все же привязал одну строптивую новенькую к скамейке для порки и устроил впечатляющую сцену с использованием розг. И не смилостивился, пока несчастная не расплакалась от бури эмоций.

Но только не Дима. Казалось, он был слишком возвышенной натурой для подобных развлечений. Впрочем, она подозревала, что он просто предпочитал не выставлять свои настоящие пристрастия на всеобщее обозрение. И ей сегодня только предстоит узнать, в чем они заключаются.

– Тебе нужно десять минут? – спросил он, пропуская ее в комнату для развлечений.

– Да, благодарю, мой господин, – пробормотала Лори, поразившись тому, как слабо и испуганно звучал ее голос.

– Я возьму себе коктейль и вернусь, – кивнул он, с виду совершенно невозмутимый, и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Лори обхватила себя руками, без интереса оглядываясь по сторонам. Эту комнату она знала прекрасно. Очень неожиданный выбор для него, очень. После ремонта комнаты для игр на втором этаже стали еще более узко специализированными, чем раньше. Появилась комната для романтиков – она бы не удивилась, если бы Дима выбрал ее. Большая постель, много повязок, наручники, свечи для игр с воском, флоггеры, перья, холодильник со льдом и прочие предметы для мягких игр.