– Разве нет? Она последует по этой странной дороге туда, куда та ее поведет. Что заставляет вас считать, что ребенок, не знающий разницы между живыми и мертвыми, заметит различия между здравым умом и Искаженным Королевством?
– Нет! – Сэйтан, не в силах усидеть на месте, вскочил с кресла и встал перед камином. Он пытался не думать о Джанелль, медленно скользящей к безумию, неспособной справиться с собой, но беспокойство все равно волнами накатывало на него. Ни одно живое существо за всю историю Крови не носило Черный по Праву рождения. Никому еще не приходилось сталкиваться с такой ответственностью – и полным одиночеством, – которые были частью расплаты за ношение такого темного Камня в столь юном возрасте.
И при этом Сэйтан прекрасно понимал, что Джанелль уже видела вещи, которых не должен знать ни один ребенок. В ее глазах он прекрасно различал секреты и мрачные тени.
– Неужели нет ни одного человека в Террилле, которому вы можете поручить присмотреть за ней?
Сэйтан устало рассмеялся. В его голосе слышалась боль.
– А кому ты бы доверилась, Тишьян?
Гарпия нервно расправила складки брюк тонкими пальцами.
Она ведь едва успела стать женщиной, когда умерла, с нежной грустью подумал Сэйтан. Такая хрупкая и уязвимая под оболочкой своей силы. Как и все они.
Тишьян облизнула губы.
– Я знаю одного Верховного Князя, носящего Черный Камень, который иногда присматривает за теми, кому отчаянно нужна помощь. Если я обращусь к нему, возможно…
– Нет, – резко отозвался Повелитель. Гордость смешалась со страхом. Какая ирония, что Тишьян считала Деймона подходящим защитником юной Королевы! – Им владеет марионетка Гекаты, Доротея. Его могут заставить повиноваться.
– Я не верю, что он способен причинить вред ребенку.
Сэйтан вернулся за стол.
– Возможно, не намеренно. Однако боль может заставить мужчину делать такие вещи, которых он ни за что не совершил бы добровольно.
Глаза Тишьян расширились, и в них зажглось понимание.
– Ты ему не доверяешь. – Она обдумала этот вывод и покачала головой. – И ошибаешься. Он ведь…
– Зеркало. – Сэйтан улыбнулся, когда Гарпия резко, с шипением втянула воздух. – Да, Тишьян. Он – плоть от плоти моей, семя моих чресл. Я хорошо его знаю… и вместе с тем не знаю вовсе. Он похож на обоюдоострый меч, способный порезать руку, которая его держит, с той же легкостью, с какой вспарывает горло врага.
Он проводил Тишьян к двери.
– Я благодарю тебя за совет и беспокойство. Если ты узнаешь какие-либо новости, я был бы очень признателен за своевременную информацию.
Она повернулась у самого порога и внимательно посмотрела на Повелителя:
– А что, если она будет петь его крови так же громко и ясно, как твоей?
– Леди. – Сэйтан тихо закрыл за Гарпией дверь и запер на замок. Вернувшись за стол, он налил в бокал ярбараха и долго наблюдал за маленьким язычком колдовского огня, танцующим над поверхностью стола, согревающим вино.
Деймон был прекрасным Верховным Князем, что означало одно: он был очень опасен.
Сэйтан осушил бокал. Они с Деймоном были одного поля ягоды. Неужели он и впрямь верил, что человек, названный в его честь, будет представлять угрозу для Джанелль, или же просто в нем заговорила ревность? Ведь Деймон был потенциальным любовником девочки и при этом оставался его собственным сыном… Нет, Сэйтан действительно не находил ответа на этот вопрос и всерьез обдумывал, не стоит ли отдать приказ о казни Деймона.
И все же пока не было никаких причин давать поручение Марджонгу Палачу. Деймон далеко от Шэйллота, и по какой-то причине Джанелль не путешествовала по Терриллю и не исследовала его, в отличие от Кэйлеера. Возможно, Тишьян была права насчет Деймона, но рисковать нельзя. У его сына хватило бы коварства, чтобы завлечь невинного ребенка в свои сети, и сил, чтобы уничтожить ее.
Но если Деймона необходимо будет казнить, чтобы защитить Джанелль, он не падет от чужой руки. По крайней мере, он был должен своему сыну.
Часть вторая
Глава 3
1. Кэйлеер
Сэйтан хмуро улыбнулся своему отражению. Его некогда черные волосы теперь серебрились у висков куда больше, чем пять лет назад, но морщины, оставленные на его лице отчаянием и болезнью, смягчились и разгладились. Зато появились другие, от смеха.
Отвернувшись от зеркала, Повелитель пошел по галерее, опоясывавшей второй этаж. Больная нога по-прежнему отказывалась слушаться, если приходилось слишком много передвигаться, но, по крайней мере, теперь можно было отказаться от изрядно опостылевшей трости. Сэйтан тихо рассмеялся. Джанелль оказалась лучшим тонизирующим средством – во многих смыслах этого слова.
Спускаясь по ступенькам, выходившим в приемную для неофициальных визитов, он заметил высокую, стройную женщину, наблюдавшую за ним. Он также заметил кольцо с ключами, висевшее у ее пояса, и ощутил немалое облегчение оттого, что с такой легкостью сумел отыскать нынешнюю экономку.
– Добрый день, – любезно произнес Сэйтан. – Вы, случайно, не Хелена?
– Если да, то что? – ответила та, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопнув ногой.
Что ж, он и не ожидал гостеприимного приветствия, но все же… Сэйтан улыбнулся женщине:
– Для прислуги, которой уже долгое время некому служить, да при этом никто не платит жалованья, вы содержите это место в удивительном порядке.
Хелена резко выпрямилась, и в ее глазах полыхнул гнев.
– Мы следим за порядком в Зале, потому что это Зал! – Ее глаза сузились еще больше. – А кто вы такой? – требовательно спросила она.
Он иронично изогнул бровь:
– А как вам кажется?
– Человек, сующий нос не в свои дела, вот как мне кажется! – отрезала Хелена, уперев руки в бока. – Один из тех молодчиков, что время от времени шныряют здесь, чтобы пялить глаза да «проникаться атмосферой», как они выражаются!
Сэйтан рассмеялся:
– На их месте я не стал бы проникаться ею уж слишком старательно. Хотя, нужно признать, этот Зал всегда был куда спокойнее, нежели та его часть, что находится в Террилле. Полагаю, что, проведя столько лет вдали от него, я и впрямь в каком-то смысле сую нос не в свои дела, однако… – Он поднял правую руку. Когда Черный Камень в его кольце вспыхнул на мгновение, камни Зала Са-Дьябло загудели в ответ.
Хелена побледнела и уставилась на него.
Сэйтан улыбнулся:
– Вот видите, дорогая моя, Зал по-прежнему отвечает на мой зов. И, боюсь, я сейчас внесу настоящий хаос в ваши рутинные обязанности.
Женщина сделала низкий, но неуклюжий реверанс.
– П-повелитель? – заикаясь, произнесла она.
Тот поклонился:
– Я открываю Зал.