Жажда страсти

– Ох, вы никогда не заманите Годфри в Лондон, – вздохнула Бетс. – Для него замужество его сводной сестры не то событие, из-за которого стоит так стараться. Нам нужно съездить в Суффолк. Вы поедете с нами, Роб?

– Обязательно. Мне не терпится познакомиться с Годфри.

Глава семнадцатая

Они отправились в почтовой карете до Ипсвича, там Роб собирался нанять экипаж и доехать на нем до Коденема и поместья Фортескью, которое находилось в нескольких милях от него.

Был май, и день выдался погожий и теплый. Чем дальше удалялись они от Лондона, тем больше упивалась Бетс деревенским пейзажем и запахами. На лугах, покрытых свежей травой, паслись стада. На полях поднимались овес и ячмень. Поля были отделены друг от друга каменными заборами или изгородями, которые казались живыми из-за птиц, копошащихся в них. Иногда их путь пролегал через лес, и ветви деревьев над их головами встречались, образуя зеленый потолок.

Чем дальше углублялись они в Восточную Англию, тем ровнее становился пейзаж, леса, заросли кустарников, рощицы попадались все реже, и перед ними простирались обширные возделанные поля. Роб, привыкший к холмистому пейзажу Дорсета, оставался равнодушным к прелестям Суффолка. Однако он держал эти мысли при себе, ведь Бетс, естественно, считала Суффолк английским раем. Она родилась и выросла в этих местах.

Они решили, что остановятся на ночь в Ипсвиче. Здесь почтовые кареты меняли лошадей. На постоялом дворе было чисто, но очень шумно, круглые сутки подъезжали и отъезжали кареты, меняли лошадей. Они приехали на постоялый двор уставшие, мятые, покрытые дорожной пылью, и решили, что им очень повезло, когда для них нашелся свободный кабинет для ужина.

Роб выпил порцию бренди после ужина в обществе дам, которым просто некуда было деться. Ему в голову пришла мысль.

Он в укор постучал костяшками пальцев себя по голове.

– Как зовут вашего поверенного? – спросил он. – Его контора скорей всего в Ипсвиче, ведь это же столица графства.

Мы можем встретиться с ним, а потом уже отправимся к Стенбурну. Почему я не подумал об этом раньше?

– Хеверем, не так ли, Бетс? – сказала леди Стенбурн, – или Хеверингем? Или Хевлингем? Что-то на «ем», ведь это же край ветчины[3 - Английские фамилии типа Берлингем и Хеверем заканчиваются на «ham»; (англ.) – ветчина. (Прим. перев.).] в центральном Суффолке. О! – она смущенно закрыла лицо руками. – Я все время забываю, что вы тоже на «ем», Берлингем. Возможно, ваша семья родом из Суффолка?

– Не могу ничего сообщить, – ответил Роб, – мне кажется, у нас есть какие-то дальние родственники в Суффолке, мои кузены. Я стараюсь не водиться с ними. Мне не везет с кузенами.

– К тому же ваша фамилия Фарнсуорт, не так ли? – произнесла Бетс. – Но все равно, я советую вам представиться поверенному как Берлингем. Если он решит, что ваша семья родом из Суффолка, он, может быть, будет больше доверять вам.

– Хорошо, – заявил Роб. – Сейчас же справлюсь у хозяина.

– Его действительно зовут Хеверем, – радостно сообщил Роб, вернувшись к своим спутницам минут через сорок пять. – Его контора рядом, минут десять ходьбы. Это он отправляет вам деньги каждые три месяца или Годфри?

– О, Годфри сам этим занимается, – заверила его леди Стенбурн. – Он хочет, чтобы мы всегда помнили, какой он хороший, словно он отдает последнее, что у него есть, чтобы нам было на что жить. Ах! Как у такого святого человека, как мой муж, мог родиться такой сын?

Ее затравленный взгляд рассказал Робу о том, о чем он даже и не подозревал: она жила в смертельном страхе перед своим пасынком. Леди Стенбурн нервно теребила свой носовой платок, разворачивала и снова складывала.

– Завтра мы нанесем визит мистеру Хеверему, – объявил Роб. – Леди Стенбурн, если хотите, можете остаться, мы с Бетс…

– Нет! Я должна знать, где нахожусь! – перебила она. – На карту поставлено и мое будущее! – Она приложила платок к глазам. – Почему я не приняла предложение мистера Пертуи? – сказала она, словно разговаривая с самой собой, – я была бы сейчас в Уилбурне и, возможно, в эту самую минуту рассматривала бы часы, сделанные в четырнадцатом веке.

Она быстро встала, бросила полный страдания взгляд на свою дочь и убежала в спальню, в которой они с Бетс должны были провести ночь. Дверь за ней с треском захлопнулась.

– Мне лучше пойти к ней, – испуганная Бетс встала и огорченно посмотрела на Роба. – Вы слышали о мистере Пертуи? Не могу этого понять.

– Я думаю, она напугана, – сказал Роб. – Ваш брат никогда не поднимал на нее руку, вы уверены? Мне кажется, что его власть над ней так сильна, что она не может этого вынести.

Помните, любовь моя, у меня есть вы, а у вас есть я, но вы скоро покинете ее дом, и у нее никого не останется. Разве что захочется иметь Джорджа Пертуи! – рассмеялся Роб. Никогда бы ей такого не пожелал!

– Лучше не надо, – согласилась Бетс и ушла утешать мать.

Трое человек, двое спокойные и уверенные, а третий – комок нервов, ждали в приемной мистера Чарльза Хеверема.

Леди Стенбурн теребила в руках чистый носовой платок. Роб и Бетс тихо переговаривались друг с другом. Наконец, клерк объявил, что мистер Хеверем готов их принять.

– Леди Стенбурн! – радостно приветствовал ее Чарльз Хеверем, пожимая ее руки. – Как давно мы с вами не виделись! Лет пять, по крайней мере! Я счастлив снова видеть вас в Суффолке, – его длинное бледное лицо в глубоких морщинах сияло от радости. – А это ваша красавица дочь? Дорогая леди Стенбурн, не могу поверить, что у вас такая взрослая дочь.

Вы кажетесь еще моложе.

Не выпуская рук леди Стенбурн, он пятился в свою контору.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал он и указал на несколько стульев в уютной комнате, три больших окна которой выходили на оживленную улицу.

– Чем могу быть вам полезен? – Он подошел к письменному столу, дождался, пока все трое сядут, и сел сам.

Казалось, леди Стенбурн пришла в себя.

– Это… это действительно моя дочь, мы зовем ее Бетс, и ее жених, граф Берлингем. Они расскажут вам о цели нашего визита. Я рада снова увидеть вас, сэр.

Хеверем внимательно выслушал леди Стенбурн и посмотрел на Роба.

– Берлингем, – повторил он. – Вы из Суффолка, ваша светлость? Мне кажется, я уже слышал эту фамилию.

– Возможно, кто-то из моих родственников, – ответил Роб. – К сожалению, я родился в Дорсете. Видите ли, у меня не было выбора.

Это заявление показалось Хеверему очень забавным. Он так весело расхохотался, что все его худое тело затряслось. Но он быстро успокоился и серьезно спросил:

– Что привело вас ко мне, милорд?

– Приданое леди Элизабет. Нынешний лорд Стенбурн намекает, что на содержание его мачехи и сводной сестры уходит такое количество средств, что ему пришлось запустить руку в приданое леди Элизабет, чтобы оплачивать их расходы. Но этого не может быть! Мы бы хотели посмотреть завещание покойного отца леди Элизабет, если вы не возражаете.

Хеверем был возмущен.

– Не могу в это поверить! – заявил он. – Вы говорили со Стенбурном? Этому должно быть объяснение. Дела у Стенбурна идут очень хорошо. Он умело управляет своим имением и блестяще разбирается в цифрах. Я попрошу принести копию завещания.

Он вызвал клерка и велел принести завещание лорда Стенбурна. Пока они ждали, Хеверем, барабаня пальцами по столу, справился о Стенбурне и его младшем брате.

– Мы еще не были в Коденеме, – объяснила леди Стенбурн. – Я редко получаю от них письма, поэтому ничего не могу вам рассказать.

– Я слышал, младший брат… Уилл, кажется, сущее наказание. Никак не может решить, чем ему заняться, и топит свои страдания в джине. Стенбурну с ним достается. Парень часто попадает в переделки, когда напьется. А ведь он уже не мальчик, правда? Ему должно быть уже за тридцать: А, ладно. Вы все сами узнаете, когда будете в Коденеме. А вот и завещание.

Черным по белому: приданое в десять тысяч фунтов и по пять тысяч фунтов каждому ребенку, который может родиться у его дочери. А для своей дорогой, возлюбленной жены граф установил долю наследства в восемь тысяч фунтов в год плюс доход от двух поместий в Эссексе, который после смерти жены должен перейти к его младшему сыну Уильяму. Все остальное получил Годфри.

Посетители потеряли дар речи.

– Но как… – начала Бетс и откинулась на спинку стула, стараясь совместить то, что она только что услышала, с тем, более чем скромным, образом жизни, который они с матерью вели.

– Вы присутствовали при чтении завещания, – напомнил Хеверем. – Разве вы не помните? Все пункты завещания четко сформулированы, разночтений быть не может. Я сам его составлял, следуя указаниям графа.

– Тогда почему вы не потрудились сами убедиться и том, что завещание строго выполняется? – спросил Роб. Он внимательно смотрел на Хеверема. Поверенный был удивлен, но Роб не видел ничего, что указывало бы на то, что Хеверем хитрец или мошенник.