ГУЛАГ

Я скептически и с недоверием отношусь к зарубежным авторам, пишущим о нашей истории. Но в этот раз я была приятно поражена.
Энн Эпплбаум провела кропотливую работу и ей удалось написать взвешенную, правдивую книгу о непростом явлении в нашей стране — ГУЛАГе. Автор опиралась на огромное количество литературы, документов, воспоминаний бывших заключенных.
Особая благодарность Энн, что она не навешивает ярлыки, не высказывает поминутно свою точку зрения, а просто рассказывает о преступлении против своего народа, о бесчеловечном истреблении миллионов советских граждан.
Это не та книга, которую читаешь запоем — очень уж она горькая, но тем не менее написана и переведена она очень хорошо.
Советую всем, кто интересуется нашей историей, а особенно непростыми периодами в ней.

Я уже несколько дней хожу вокруг да около пытаясь написать рецензию на эту книгу. Мне всегда сложно даются рецензии на подобные книги, это ж не детектив какой, где можно что-то вроде рецензии написать на коленке за 10 минут. А тут хочется написать так, чтобы и другие люди заинтересовались и прочитали (я знаю, что тема не самая популярная, и даже тут на ЛЛ не так много тех, кто читает такие книги). Я книг на лагерную тему перечитала массу, и художественных, и воспоминаний, и нон-фикшена. И каждый раз я сама себе задаю вопрос: Лена, а зачем ты это продолжаешь читать? Ну казалось бы, прочитай пару воспоминаний, и прочитаешь их все: арестовали ни за что - тюрьма - лагерь - страдания - голод/холод - хорошо если выжил. Но тем не менее, это в корне не так, несмотря на приведенную выше общую схематичность. Каждая судьба - вселенная, и каждый сталинский лагерник получал свой собственный опыт, и эти опыты сильно разнились в зависимости от а) происхождения б) семейного окружения в) работы г) с кем вам повезло/не повезло быть в родстве или дружбе д) времени г) географии д) национальности и еще кучи всяких факторов. Согласитесь, что у "бывшего" арестованного в 20-х, у правоверного коммуниста арестованного в 1937 и у фронтовика попавшего в лагерь после войны будет совершенно разный лагерный опыт, даже если лагерь один и тот же. Если попросить любого человека сходу назвать крупное произведение посвященное советским лагерям, большинство сходу ожидаемо назовет "Архипелаг ГУЛАГ". Несмотря на то, что я считаю Солженицина порядочным мудаком, особенно когда в зрелом возрасте ему снесло крышу на почве собственного мессианства и гениальности, но преуменьшить его заслуги в раскрытии темы сталинского ГУЛАГА я не могу никак. И тут возникает невольный соблазн, сравнить книги Солженицына и Эпплбаум, и я до сих пор терзаюсь сомнениями можно ли это делать. Наверно, как говорил один мой знакомый, не тока мона, но и нуна. С одной стороны, книги разнесены по времени и пространству. Книга Солженицына полухудожественная-полубеллетристика-полудокументальная. Написана по собственному опыту, рассказам других лагерников, без опоры на архивы (ага, доступ к гэбэшным архивам в те годы, насмешили). Книга Эпплбаум - чистая документалистика, написана максимально четко и структурирована, широко использованы и архивные материалы (которые доступны), и воспоминания, и материалы собственных интервью. Более того, иностранное происхождение и разрыв от времени описываемых событий, доступ к источникам позволяют ей видеть и описывать более четкую картину того, как функционировала сталинская машина лагерей. А сравнивая книги я для себя могу сделать такой вывод - если ко мне сейчас подойдет кто-то и посоветует, что в первую очередь прочитать на тему лагерей - я без всяких сомнений посоветую в первую очередь читать Эпплбаум, а не Солженицына.Мне очень понравилась система, по которой автор структурировала книгу:
В то же время я стремилась дать читателю представление о жизни в ГУЛАГе, и поэтому книга рассказывает о лагерях двумя способами. Первая и третья ее части построены хронологически. Они последовательно описывают эволюцию лагерей и их управления. Вторая часть посвящена лагерной жизни и построена по тематическому принципу. Большинство примеров и цитат в этой части относятся к 1940‑м годам, когда лагеря достигли высшей степени развития, однако нередко, нарушая хронологию, я обращалась и к временам более поздним и более ранним. Некоторые стороны лагерной жизни менялись с годами, и я сочла нужным объяснить, как это происходило.

То есть, в начале идет описание того как рождалась, развивалась и набирала мощь советская карательная машина - апофеозом которой было создание и быстрое развитие (там наши доблестные чекисты обтачивали коготки и набирали "опыт") такого всем известного монстра как СЛОН (Соловецкий Лагерь Особого Назначения), в просторечии Соловки ("Взять бы этого Канта, да за такие идеи, года на 3 на Соловки"). Через Соловки в частности прошел Дмитрий Лихачев, который (и не только он, об этом достаточно написано в мемуарной литературе) жестко высказывался по поводу показушных визитов Максима Горького, которого туда привезли с невесткой, чтобы тот написал благостную картину как справедливая савецкая власть даже отступникам дает шанс перевоспитаться через труд и вернуться в сплоченную семью советских тружеников (последнюю фразу следует читать с сарказмом в голосе). Жалко, МГ не смог сам попробовать такое перевоспитание на Беломорканале, который построен буквально на костях. Вторая часть книги самая обширная и посвящена всем основным сторонам лагерной жизни - с опорой на воспоминания, документы, архивы, интервью автор рассматривает буквально все стороны ГУЛАГа. Начинается, все разумеется с ареста, тюрьмы, этапа, прибытие в лагерь (или поселение), устройство лагеря, рабочие зоны, условия свиданий, посылок, награждения и поощрения, женщины и дети, лагерные больницы, отношения с блатными и лагерным начальством итд итп, все очень всесторонне и всеобъемлюще. Особо я хотела бы обратить внимание на главу с описанием "туфты" (мне хотелось бы взглянуть на английский текст, но думаю, что автор и там так и пишет (со сносками для англоязычных читателей) "tufta", так как это относится к разряду не только непереводимых понятий (как и volokita у Ильфа и Петрова), но и необъясняемых для западного читателя (тут вспомнилось, как одногруппница в дипломе у себя рассматривала такие понятия. В частности, в английском понятии нет в чем то смежного с туфтой понятия "халтура", так как невозможно западному человеку объяснить как можно заведомо делать какую-то хрень, зная, что получится полная хрень). Ну так вернусь к туфте - это понятие вышло за пределы лагерей и нашло отражение в народном фольклоре, например:Без туфты и аммонала
Не построили б канала

ИлиКолыма держится на трех китах - блат, мат и туфта.

Ну а в обычной советской жизни, нелагерной, эти привычки трансформировались в принцип (который также распространился и на страны Варшавского договора, как пишет автор): “Они делают вид, что нам платят, мы делаем вид, что работаем”

Это подводит к одному из основных выводов из истории советских лагерей. В отличие от множества нацистских концлагерей - советские лагеря создавались не как лагеря уничтожения, а как трудовые лагеря. То, что этот советский вариант "арбайт махт фрай" загонит вас в могилу через считанные месяцы, если вы не будете хоть как то хитрить, ловчить - это к гадалке не ходи. И количество умерших от болезней, голода, непосильного труда - до сих пор невозможно посчитать точное количество. Но, при всей мощи карательной системы факт оставался фактом - рабский труд был чудовищно неэффективен в силу многих причин (тут и туфта со стороны заключенных, и не может просто вечно голодный и больной человек эффективно работать, и низкая техническая оснащенность лагерей (Беломорканал строили такими техническими средствами, что древние люди бы прослезились), и соответственно, лагерному начальству ничего не оставалось, как заниматься такими привычными советскому народу действиями как приписки и прочее очковтирательство). Несмотря на подчищенные документы можно сделать вывод, что зачастую все эти перемещения зэка-содержания лагерей - стоили больше, чем производимый ими КПД.Знаете, в чем еще плюс книги Эпплбаум? Она рассматривает лагерную жизнь в нескольких измерениях. Структура лагерников была очень неоднородной, и от вашего окружения / отношений с лагерным начальством, вохрой, блатными, нарядчиками могла зависеть ваша жизнь. Кстати, некоторые лагерные мемуары грешат вполне объяснимой однобокостью. Я об этом немного писала в своей рецензии на воспоминания Евгении Гинзбург - вот несмотря на несомненную ценность ее книги, есть там такое - что вот самые страдальцы, это вот эти самые правоверные коммунисты попавшие под топор в 30-х, вот они самые умные, честные, правильные, самые страдальцы, а остальные просто не берутся в расчет. Этакий снобизм. Стоит ли удивляться, что к вот таким вот другие лагерные "категории" не испытывали особого сочувствия. Вот например, показательный отрывок из других мемуаров:Ольга Адамова-Слиозберг в 1939 году на Колыме была бригадиром женской бригады землекопов. Под ее началом работали горожанки, политические, ослабленные долгим тюремным заключением. На третий день выяснилось, что бригада дает 3 процента нормы. Адамова-Слиозберг попросила более легкую работу и сказала, что в бригаде “культурные люди, бывшие члены партии”. Нормировщик нахмурился:
– Ах, бывшие члены партии? Вот если бы вы были проститутки, я дал бы вам мыть окошечки, и вы делали бы по три нормы. Когда эти члены партии в 1929 году раскулачивали меня, выгоняли из дома с шестью детьми, я им говорил: “Чем же дети-то виноваты?” Они мне отвечали: “Таков советский закон”. Так вот, соблюдайте советский закон, выбрасывайте по 9 кубометров грунта!Бросите камень в этого нормировщика за то, что он теперь имеет власть отыграться на этих членов партии, которые единогласно одобрямс репрессии прошлых лет?Третья и последняя часть книги посвящена, назовем его, "закату ГУЛАГа". Разумеется, тут сыграла огромную роль смерть Сталина. После этого, хватка немного ослабла, в верхах пошла грызня за власть, плюс наконец стало допирать до власти то, что несмотря на все старания, лагерный труд остается неэффективным. Но, это мое (и не только мое) убеждение, что на власть также повлияли такие события как все усилившаяся сила лагерных восстаний. Это отдельная и очень обширная тема для разговоров, я как то уже занималась поисками информации на эту тему, и возможно, когда я все таки прочитаю отдельную книгу из моих хотелок на эту тему, то я напишу об этом подробнее. Но и тут я не могу не пройти мимо этого вопроса. "Забавно", что когда массово сажали всяких пламенных партийцев и революционеров - массовых лагерных восстаний не было. Массово восстания пошли в конце 40-х, начала 50-х - и (если кто не знает), основными их вдохновителями и организаторами были такие категории заключенных: а) так называемые украинские и прибалтийские националисты (для российского населения, возможно будут "привычнее" названия бандеровцы и лесные братья; б) фронтовики (офицеры и солдаты). Да-да, те, кто на войне воевали друг против друга, в лагерях были вынуждены сотрудничать. Где то я уже писала свое мнение о том, почему именно эти категории стали движущей силой лагерного сопротивления. Первое, это все были люди с реальным боевым опытом. Второе, третье, пятое и десятое - попробуйте поразмышлять сами (сами удивитесь, к каким выводам прийдете), если кому то хочется обсудить - велкам в комментарии. Кстати, в качестве подсказки даю такую информацию к размышлению - и украинцы, и прибалты, и поляки, и чеченцы и другие при массовом скоплении в одном лагере создавали хорошо организованные ячейки, и если хотите, кланы по национальному признаку. Угадайте, кланов какой национальности не наблюдалось от слова совсем? Возвращаясь к теме лагерных восстаний - самыми крупными были Воркутинское, Норильские восстания, но даже тут особо стоит выделить Кенгирское восстание - там 40 дней!!! лагерь существовал сам, туда боялись даже сунуться. Да, Кенгирские "40 дней свободы" (Якщо ви знаєте або розумієте українську мову, то рекомендую подивитися ось цей документальний фільм з трьох частин "Кенгир. 40 днів свободи") закончились, в итоге восстание очень жестоко подавили просто подавив людей танками, но и тут до высокого начальства в Кремле стало доходить, что что-то уже сильно неладно в датском королевстве, и пора что-то менять. Эх, всегда у меня проблема писать рецензии на такие книги нон-фикшн. Всегда у меня проблема, то ли написать короткую рецензию вроде "читать всем-всем, описывать книгу бессмысленно" или удариться в словоблудие и графоманию с множеством цитат (это я люблю), в конечном итоге пытаюсь скрестить ужа с ежом, и получается ни то, ни се, остаюсь всегда недовольна, так как еще столько о чем хотелось бы поговорить и рассказать (но кто будет читать такие простыни?).Ну и вместо заключения. Мне всегда грустно видеть, когда в играх ставят ограничения вроде "война, лагеря", ой, мы такие феи, об этом неприятно читать, мы лучше с розовыми пони поскачем по радуге. Это отношение, которое перешло и на книги имеет прочные корни в советской и пост-советской истории, и об этом пишет и Эпплбаум в своем заключении. И лучше чем она я все равно не скажу, поэтому дам ей слово:Чем ясней мы видим, как люди в различных обществах превращали соседей и сограждан в “объекты”, чем точней знаем специфические обстоятельства, которые привели к каждому из периодов массовых пыток и убийств, тем лучше мы будем понимать темную сторону нашей человеческой натуры. Эта книга написана не для того, “чтобы такое больше не повторилось”, если воспользоваться расхожим выражением. Эта книга написана потому, что такое почти наверняка повторится. Тоталитарные идеи были и будут чрезвычайно привлекательны для многих миллионов людей. Уничтожение “объективных врагов”, о которых писала Ханна Арендт, остается целью многих диктаторских режимов. Мы должны знать почему – и каждый рассказ, каждые мемуары, каждый документ, относящийся к истории ГУЛАГа, – это часть объяснения, деталь головоломки. Иначе мы проснемся однажды утром и увидим, что не знаем, кто мы такие.

UPD: Решила дополнить рецензию несколькими предложениями на тему "а зачем читать такие книги". Чтобы понять. Чтобы осмыслить. Чтобы этого не было никогда больше. Чтобы "ярость благородная вскипала как волна" не при упоминании происков каких то неведомых вражеских пиндосов, гейропейцев, марсиан, масонов, а при информации о деле сотрудника "Мемориала", который положил жизнь на восстановление исторической памяти, которому шьют липовую педофилию. Чтобы не устанавливали памятники охранникам и основателям концлагерей, а их жертвам (фотку-пруф постараюсь найти и прикрепить). И чтобы дебилам-родителям не приходило в голову наряжать своих детей в костюм сотрудника НКВД. Чтобы посадки за "репосты" не стали такими же массовыми как посадки за анекдоты (а там и до расстрелов недалеко). Чтобы не было "Сталина - эффективного менеджера". Чтобы была не только могила неизвестного солдата, но и могила неизвестного заключенного.

Да, работа проделана явно большая для написания этой книги.
Энн Эпплбаум собрала просто огромное количество сведений о Гулаге.
Замечательно структурировала все , и объединила сведения в книге и от непосредственных свидетелей, и главное из архивов, раз сейчас это стало возможным.
Рассмотрено все , от возникновения лагерей и заканчивая их распадом. То, сколько литературы приведено в конце книги, то есть та литература , на которую опирась писательница конечно заслуживает уважения, и понимаешь, что книга действительно стоящая. Все разложено просто по полочкам, затронуты все аспекты .Конечно сведений почерпнуто из этой книги очень много, хотя я уже и читала кое что на эту тему.
Понравился язык книги, читается очень легко, уж не знаю , может и переводчик постарался, но читалось без усилий, хотя и тема нелегкая и это не художественная книга.
Но было все таки НО. Всю книгу, я даже не подозревала, что смогу поставить книге что- то ниже 5, потому что это просто колоссальный труд и книга, которую хочется посоветовать почитать всем, кто интересуется этой темой, но вот в последней части о СССР, о России мне сразу бросилось в глаза- это автор американский. До того все было освещено с позиции, когда не видишь, что написана она человеком , который не жил и не живет в СССР и России. И хотя я тоже уже не живу в России, мне не понравился взгляд писательницы на последние события. И все таки, это лучшая книга о Гулаге, что я прочла.

В начале, когда я поняла, что книгу о Гулаге решила написать иностранка, я несколько скептически отнеслась к этой затее. Т.е., я не имела ничего против того, чтобы иностранцы узнали поподробнее про эту часть истории страны, опираясь не на домыслы и фантазии, а на реальные факты (а в добросовестности автора можно было не сомневаться, это быстро становится понятно), но была практически уверена, что жителям нашей страны, знакомым с этой темой, не удастся почерпнуть из книги ничего нового, что в ней будут удивляться и ужасаться вещам, которые нам уже давно известны.
Но я рада, что это оказалось не так. Автор не ограничилась поверхностным знакомством с темой. Она очень глубоко проработала вопрос, прочитала множество мемуаров (и наших, и иностранцев, попадавших в наши лагеря), беседовала с выжившими. Книга прекрасно структурирована, в ней соблюдается хронология, автор пытается рассказать о различных прослойках населения, попадавших в лагеря. Есть здесь и крестьяне, и партийцы, и бывшие, и рабочие, и интеллигенция, и духовенство и, конечно, уголовный мир. Кроме этого, она обращает внимание и на различные национальности: евреи, украинцы, поляки, немцы. Обращает внимание и на разницу в составе в зависимости от периода, до и послевоенного.
Ее воспоминания более выдержаны, как рассказ человека со стороны. Она не вкладывает все эмоции в какой-то эпизод, важный для конкретного человека, но не вносящего глобальный вклад. Зато мы можем рассчитывать на более достоверную информацию, в том числе, часто она обращается и к статистическим данным, хотя в ряде случаев признает, что на них нельзя полагаться. Если же подтвердить какое-то распространенное мнение документально не удается, она указывает и это. Мы же, привычные к той или иной трактовке, иной раз и вовсе не задумались бы над необходимостью поиска каких-либо доказательств.
Пытается она и делать сравнения, проводить некий анализ. Русские во время войны даже в лагерях часто мечтали уйти на фронт и сражаться против немцев (хотя были и другие взгляды), поэтому редко когда встретишь попытку сравнить наши лагеря с немецкими. Для автора же в этом нет ничего оскорбительного, она поднимает эту тему и проводит различие между одними и другими. Также она пытается анализировать действия Сталина, выясняя, что им двигало. И приходит к выводу, что часто это была не только жестокость и параноидальная боязнь потери власти, но и элементарная выгода. Он считал рабский труд самым дешевым и удобным для подъёма страны из разрухи.
Ее рассказ о лагерях не заканчивается со смертью Сталина и послаблением режима. Более быстро, но отмечая важные события она проходит и через эпоху Хрущева, Брежнева, дойдя до распада СССР. Теперь уже рассказывая нам о борьбе диссидентов, о психиатрических лечебницах.
И, наверное, самое главное, чего следовало бы опасаться от иностранца, держащегося за такую тему, но чего я ни разу не увидела в книге. Нет в ней пренебрежения или ужасания именно нашей нацией в целом. Нет попытки противопоставления, мол, мы бы никогда, а вот их, конечно, могли … Она писала именно как человек, который столкнулся с невероятным угнетением и стремящийся, чтобы люди об этом знали и помнили, чтобы это не повторилось.
P.S. Ну, и просто кладезь для людей, интересующихся данной темой, список литературы в конце. А то я пыталась выхватывать фамилии и заносить их в виш по мере прочтения, но это не всегда удавалось.

Пожалуй, начну точно так же как и предыдущие рецензенты – я с недоверием и предубеждением отношусь к зарубежным авторам, пишущим об истории России. Встречая сочетание «западный автор-тема репрессий в СССР – нобелевская/пулитцеровская или иная премия» надежда на объективность автора стремится к нулю. К сожалению, это именно такая книга.Смотрела интервью Эпплбаум, в частности и об этой её работе о ГУЛАГе, там она заявила, что её книга рассчитана на американского читателя. Но так ли интересна рядовому американцу Россия, а тем более, СССР? Меня не покидает ощущение, что книга предназначена как раз для читателей бывших советских республик.Закончу с преамбулой и перейду к самой книге. Сразу оговорюсь, читала я её в оригинале, поэтому пришлось спотыкаться о русские фамилии, написанные латиницей и такие метаморфозы как Cheka или Batyrka. Практически никогда не читаю Acknowledgements, но здесь крайне заинтересовало, кому Эпплбаум выразила признательность. Среди неизвестных фамилий работников краеведческих музеев, нашлись довольно памятные, такие как Олег Хлевнюк (известный своими книгами о Сталине), Владимир Буковский (диссидент СССР, которому Россия отказала в выдаче гражданства в 2014 году), Александр Яковлев (архитектор перестройки, стоявший у истоков развала СССР), и «конечно же, Александр Солженицын» (цитата). Впрочем, романы Исаича Автор будет цитировать по тексту несметное количество раз (а иногда даже перессказывать их полностью). Уже по одной этой причине, можно смело закрывать книгу, так как принаписании работ на историческую тему, считается непрофессиональным и неуместным ссылаться на художественные произведения (оригинальное название звучит GULAG: A History, а не story). Эпплбаум даёт отсылки не только к «Архипелагу», но и к другим романам, таким как «В круге первом» и «Иван Денисыч». Ещё один историк, которого упоминает Эпплбаум – это Волкогонов, тот, что продал американцам данные архивов НКВД, срок рассекречивания которых на тот момент не наступил. Вот такой команде, безусловно, внушающей доверие, мы обязаны появлением сей книги.Существенно затрудняет спор с Автором отсутствие ссылок на источники по тексту. Список литературы огромен, сгружен в кучу в конце, и стоит отдельного разбора. Так вот, в связи с этим, совершенно непонятно, откуда взяты цифры и данные, которыми оперирует Автор. Не знаю как в русской, но в английской версии это так и есть.Где-то в начале есть фраза:

«Сталин отправил в лагеря многих, где те умерли от голода, холода и непосильных трудов. Кого-то по политическим причинам сослали, например, кулаков». Возникает вопрос, куда сослали? То, что многие из них были выселены в соседнюю губернию, а не в «места отдалённые», Эпплбаум, конечно же, не добавит. Да и кулак у неё – это просто «rich peasant» (богатый крестьянин). Получается, ссылали за богатство, а не за то, что «богатый крестьянин» сдавал землю под высокие проценты односельчанам, заведомо зная, что те не смогут выплатить долг, а потом выбивал его с помощью подкулачников. Для советской власти кулак – это ростовщик, связанный с ОПГ, для Эпплбаум – труженик, наживший богатство.Второй момент, Эпплбаум рассматривает СССР и Сталина как бы в вакууме, не говорит ни о зарождающемся в Испании фашизме, ни о территориальных интересах Японии, даже рассказывая о гражданской войне, она не упоминает иностранную интервенцию. Таким образом, получается, что «врагами народа» были просто богатые люди, которым не нравился социализм - воевать с Гитлером не планировалось, поэтому и угрозы раскола тыла тоже не было, вполне безвредные люди, а их ссылали. Ох уж этот Сталин и его развлечения - народ перевозить из области в область. Говоря о Гражданской войне, Автор также не забывает рассказать, какими кровавыми были большевики, подчёркивается тем, что они, помимо белых офицеров, били меньшевиков и эсеров (кто это, западному читателю непонятно, но звучит устрашающе). О белом терроре ни слова, а зачем?По тексту нередко возникает путаница, так как Автор ссылается на множество воспоминаний. К примеру есть такая цитата:

Жизнь в СССР была также ужасна, невыносима и бесчеловечна, смертность была высокая как в лагерях, так и за его пределами.То ли это заключение Автора, то ли суждения какого-то современника, у которого не было данных и статистики? Не очень понятно, для чего это, но если обратиться к данным хотя бы википедии по численности населения, то там другая картина.Очень понравилась отсылка к царским временам. Упоминая тюремное фото Троцкого, Эпплбаум заявляет, что не так уж и лютовал царский режим – посмотрите, какой упитанный большевик на фотокарточке (это она забывает про Алексеевский равелин, или мемуаров Фигнер или Новорусского не вспомнила)! А посмотрите, что на Соловках! - восклицает Эпплбаум, - В баню заключённые должны по улице пешком идти. Эпплбаум не доучила нашу культуру в университете и не знает, что баня – это всегда отдельно стоящее строение и в деревнях люди до сих пор зимой ходят туда по улице пешком.К тому же, сравнивая сталинские лагеря и царский режим, и СЛОНа как один из самых известных лагерей, Эпплбаум забывает рассказать, чем были Соловки вплоть до конца XIX века. Хочется привести несколько красноречивых отрывков из текста книги «Ссыльные и заточенные в острог Соловецкого монастыря в XVI-XIX вв»:По сравнению с этим, советский СЛОН, с его условиями: мясом и овощами в рационе питания, библиотекой, медпунктом, театром и собственной периодикой, кажется не таким уж и плохим местом.Умилительно смотрятся сравнения идеологии Гитлера и большевиков. У Гитлера евреи во всём виноваты, а у большевиков – враги народа. Это ведь одно и то же, правда? И концлагеря…. Эпплбаум напрямую не говорит, что это почти то же самое, но... идея ясна. Лично мне этот намёк не кажется таким уж тонким. Сразу же вспоминаются слова рейхсмаршала Германа Геринга на Нюрнбергском трибунале, где тот говорил, что идея концлагерей была взята у англичан, когда те воевали с бурами. Миссис Эпплбаум, Вы про неких буров не слышали? и лагеря, в которых они находились?Эпплбаум обвиняет Сталина за расстрелы бывших товарищей по партии: Ягоду, Ежова, Тухачевского, Якира. Это преподносится так, будто Сталин, боясь конкуренции даже большевиков-единомышленников убивал. Но, протоколы допросов вышеуказанных лиц она, видимо, не удосужилась посмотреть (в списке лит-ры их нет). Но мы-то, понимающие русский зык, можем заглянуть, за что были казнены эти товарищи: ссылка раз, ссылка два, ссылка три.По тексту ещё очень много замечаний, которые я не буду упоминать, ибо написано итак много. Осилив ¼ текста книги, дальше читать этот бред я не стала. Очень сомневаюсь, что в последующих главах что-то поменяется. Задача Автора и его книги – показать какой кровавый был Сталин и чекисты, не пытаясь вникнуть в причины и обстоятельства, в которых находилась наша страна. Если Эпплбаум такой борец за справедливость, то почему бы ей не рассказать про гражданскую войну с индейцами – как белые парни убивали краснокожих женщин и детей, делали из их кожи себе сёдла и шляпы? Почему бы не рассказать про войну во Вьетнаме или на Ближнем востоке? Или про расизм в XXом веке у неё на родине и места в автобусах только для белых? Таких книг у неё нет? В таком случае тыкать нас мордой, приговаривая назидательным тоном, как у нас неладно с демократией, считаю неправомерным со стороны Эпплбаум.В заключении, хочется пару слов сказать о списке лит-ры, который в предыдущих рецензиях многие хвалят. Здесь сплошные работы соотечественников Эпплбаум, русская литература 90ых годов, часто мелькают дневники, воспоминания (есть воспоминания Хрущёва), записи и заметки каких-то репрессированных (с множеством фамилий я не знакома, а в тексте Автор не называет кого из них именно она цитирует в тот или иной момент). Есть там и госархивы, но без ссылок на конкретный раздел, от этого кажется, что Эпплбаум указала их, чтобы пустить ещё пыли в глаза своим читателям. Русские названия книг на латинице – это отдельный вид удовольствия, есть такие, например: Vkruge bullshit, Ya zhili samo v beschelovechnoi strana, Ya vsezhezhiv и т.д.В целом, я считаю, что Эпплбаум похабно отнеслась к нашей истории. Какие бы у неё звания, премии ни были – это ангажированный историк, получивший награду только потому, что она написала о СССР в том ключе, в котором выгодно. Эпплбаум очень напоминает своего кумира, Солженицына, которого бы никто не поощрил денежно, если бы в ГУЛАГе речь шла о другой стране.