Исцеление любовью

– Да? Я, наверное, забыл, – смутился он и, взглянув в очередной раз на Джейн, добавил: – Еще одна малышка-аристократка? Ха, французы правильно сделали, что решили очистить свою страну от засилья дворян! Хотя справедливости ради надо сказать, что ты и сэр Ричард, – продолжал доктор Томас Кэррингтон, не обращая внимания на предупреждающий взгляд Элизабет, – вполне порядочные люди.

Элизабет уже привыкла к подобным неодобрительным замечаниям в адрес высшего общества, к которому сама принадлежала, и во многом соглашалась с Томом. Но как отнесется к этому ее двоюродная сестра – типичная представительница английской аристократии? Ведь Том, как известно, не придавал значения титулам и в любой компании говорил все, что ему вздумается.

В этот момент дворецкий объявил, что ужин подан. Том взял Элизабет под руку, и они направились в столовую. К несчастью, Элизабет не успела познакомить его с Джейн, и Том, забыв обо всех приличиях, насмешливо кивнул в сторону леди Джейн, будто старой знакомой. Смерив Тома ледяным взглядом, леди Джейн и ее спутник, лорд Пентекост, не прерывая беседы, чинно проследовали к своим местам.

– Гордая дамочка, – пробормотал Том, плюхнувшись на стул справа от хозяйки дома. – Вы, конечно, внешне очень похожи, моя дорогая Лиззи, но в остальном вы совершенно разные. Ей не мешало бы научиться хорошим манерам.

– Кто бы говорил! Тебе бы самому давно пора освоить азы этикета, – заступилась Элизабет за свою двоюродную сестру.

– Я всегда предельно вежлив со всеми. Ты когда-нибудь слышала, чтобы я был груб с кем бы то ни было? – возразил Том.

– И довольно часто! – без обиняков заявила Элизабет. – Моя кузина необыкновенно вежлива и внимательна, особенно с теми, кого судьба одарила менее щедро, чем ее саму. Она учтива даже с самым последним лакеем!

– Никогда бы не подумал! – сказал Том примирительным тоном и, отпив глоток вина, наклонился вперед и бросил дружелюбный взгляд на леди Джейн. Почувствовав, что Том смотрит на нее, Джейн сделала вид, что увлечена разговором со своим соседом.

Надо заметить, что доктор Кэррингтон был несправедлив по отношению к ней. Джейн просто не заметила его кивка, так как была всецело поглощена разговором с другом детства лордом Пентекостом, потрясенная теми изменениями, которые произошли в его жизни.

От Элизабет, в свою очередь, не ускользнуло, как оживился лорд Пентекост в обществе Джейн. Как только все леди вернулись в гостиную, оставив джентльменов наслаждаться портвейном и коньяком, Элизабет обняла Джейн и поблагодарила ее за благотворное влияние на гостя, который всегда был необщительным и слыл в обществе замкнутым и угрюмым.

– Должна заметить, что стоит ему на пять метров отойти от матери, как он буквально преображается! Кстати, Элизабет, здесь есть леди по имени Гетта? – поинтересовалась Джейн. – Перри только что упомянул о ней в нашей беседе. – Она обвела внимательным взглядом всех присутствующих дам и отметила про себя красивую девушку лет семнадцати, с золотыми локонами, обрамлявшими ее хорошенькое личико.

– Нет, моя дорогая. Здесь нет леди с таким именем. Единственная Гетта, которую я знаю, – это мисс Генриетта Дилби, племянница нашего соседа-помещика. Она приехала к дяде после смерти матери. Я их пригласила, но Гетта прислала вежливое письмо, в котором сообщала, что дядя нездоров и они не приедут. Дорогая кузина, теперь, когда я удовлетворила твое любопытство, не могла бы ты развлечь наших дам игрой на фортепиано, пока готовят чай? – обратилась к Джейн Элизабет.

Джейн подчинилась, так как привыкла к подобным просьбам. В свое время ее мама, графиня Истбери, приложила немало сил, чтобы маленькая Джейн освоила все тонкости игры на фортепиано. И теперь ее выступления украшали не только домашние вечера, но и светские приемы.

Как только чаепитие закончилось, ее стали упрашивать сыграть что-нибудь еще. Джейн снова села за фортепиано, стоявшее в углу комнаты, и стала развлекать собравшихся, исполняя популярные мелодии. Но на этом дело не закончилось: леди попросили сестер спеть дуэтом. Сестры дошли до середины красивой баллады, когда сэр Ричард привел джентльменов обратно в гостиную. Пение сестер его нисколько не удивило, так как он уже успел к нему привыкнуть, но Томас Кэррингтон никогда не слышал ничего подобного, и старинная баллада в столь прекрасном исполнении потрясла его до глубины души.

Он смотрел на Джейн и Элизабет как зачарованный, не в силах отвести восторженный взгляд.

Сначала ему показалось, что сестры необыкновенно похожи, но при ближайшем рассмотрении обнаружились существенные различия: рыжие волосы леди Джейн были несколько темнее, большие миндалевидные глаза не такие зеленые, как у Элизабет, красиво очерченные губы не такие пухлые, зато линия носа у леди Джейн была просто безукоризненная. У обеих правильные черты лица и мягкие округлые подбородки, но было бы неправильным считать, что сестры похожи как две капли воды.

Закончив пение, кузины встали из-за фортепиано, чтобы дать возможность другим леди показать свои таланты, и направились к слуге, принесшему на серебряном подносе бокалы с вином. И тут Элизабет заметила восторженный взгляд доктора Кэррингтона, который устремился им навстречу.

В любое другое время Элизабет бы удивило, отчего ее обычно замкнутый, необщительный друг неожиданно загорелся познакомиться с молодой аристократкой из высшего света, с которой у него не было и не могло быть ничего общего. Во всяком случае, все прежние попытки Элизабет познакомить доктора с молодыми девушками из благородных семей в надежде, что одна из них привлечет его внимание, потерпели неудачу; и вскоре Элизабет сделала негласный вывод, что доктор Томас Кэррингтон относится к тем мужчинам, которым на роду написано быть убежденными холостяками.

Элизабет представила доктора своей кузине и оставила их, направившись к другим гостям. Джейн, к своему удивлению, почувствовала себя несколько взволнованной знакомством с этим молодым человеком с внимательными серыми глазами.

– Доктор Кэррингтон, вы, как мне помнится, знаете мою кузину очень давно, не так ли?

– Да, мэм, – ответил он. Голос у него был глубокий и очень приятный. – Мы с Элизабет много лет жили вместе в Бристоле еще до того, как она вышла замуж за Ричарда.

Джейн улыбнулась про себя. Между Элизабет и этим молодым человеком, разумеется, ничего не было, и, как ей показалось, он искренне сожалел об этом.

– Э… гм… – старалась собраться с мыслями Джейн. – Да, я сейчас вспомнила, что после смерти отца Элизабет некоторое время жила у своей бабушки в Бристоле. Вы что, тоже жили у ее бабушки? – нашлась наконец она.

Доктор посмотрел на нее с плохо скрываемым сожалением, как смотрят на ребенка, который неудачно пошутил.

– Разве я сказал именно так? – переспросил он с легким раздражением.

– Нет, сэр. Но из ваших слов выходило, будто вы и Элизабет… – Тут Джейн запнулась, мучительно подбирая подходящее слово. – Да, вы правы, вы этого не говорили, – вконец запутавшись, произнесла Джейн, смутившись под взглядом его внимательных серых глаз. Она определенно не знала, о чем говорить с этим другом семьи Элизабет.

Здесь они с доктором были в одинаковом положении – он тоже не знал, о чем говорить с кузиной своей давнишней знакомой. Леди Джейн была, без всякого сомнения, очень красива, но на этом его знания о ней заканчивались.

– Вы у Найтли надолго? – вдруг пришел ему в голову спасительный вопрос, который вывел разговор из тупика.

– До середины марта. Потом я поеду в Бат. Мне всегда нравилось путешествовать, а вам, сэр? – Джейн изо всех сил старалась поддержать разговор.

– Я не думаю, что сейчас, когда погода такая непредсказуемая, вам стоит разъезжать в карете по стране. Мне кажется, это довольно глупо, – заключил доктор Кэррингтон.

Только хорошее воспитание позволило леди Джейн сохранить незыблемое спокойствие и ничем не выдать свое возмущение. Как смеет этот человек судить меня, если он ничего обо мне не знает? – с презрением подумала она и почувствовала огромное облегчение, когда увидела, что вдовствующая леди Пентекост направляется в их сторону.

– Джейн, дорогая, я вижу, вы уже познакомились с нашим замечательным доктором! – воскликнула вдова, чья репутация коварной обольстительницы была широко известна за пределами их графства. – Он отлично зарекомендовал себя в наших краях, – добавила она.

Джейн, которую с детства приучили скрывать свои истинные чувства, проговорила с чарующей улыбкой:

– Иначе и быть не могло!

– Уверяю вас, дражайшая Джейн, о нашем докторе все отзываются с глубоким уважением и восхищением, – заметила вдова.

– Вы, право, преувеличиваете, мэм, – возразил Том Кэррингтон, внезапно почувствовав себя неловко в этой компании.

– Ну что вы! Я всегда благодарна тем, кто верой и правдой служит моей семье. Не в пример многим из присутствующих на этом вечере, – проговорила вдова с ядовитой улыбкой.

– Я с вами полностью согласен, мэм. Верность и преданность стоят многого до тех пор, пока их не начинают принимать за подобострастие, – скороговоркой бросил Том и, быстро кивнув, оставил вдову и молоденькую дочь графа Истбери в некотором замешательстве. Несомненно, доктор Кэррингтон мог быть резким до грубости, но никто не смог бы удержаться от восхищения, став свидетелем его словесной перепалки с такой грозной соперницей, как вдовствующая леди Пентекост. Да, он вышел бесспорным победителем из этой словесной дуэли и, без сомнения, вырос в глазах Джейн, но говорить о том, что в глубине ее души зародились слабые ростки симпатии к доктору Кэррингтону, было рано.

Глава вторая

– Как я рада тебя видеть, Джейн! Надеюсь, ты хорошо выспалась и пришла в себя после вчерашнего дня, такого насыщенного событиями? – приветствовала леди Найтли свою кузину, когда та, как всегда элегантная, вошла в комнату для завтрака.

Бросив на Элизабет насмешливый взгляд, Джейн села напротив нее, спрашивая себя, изменилась бы она, прожив вдали от городской суматохи столько же лет, сколько Элизабет?

– Моя дорогая кузина, однодневное путешествие в карете и присутствие на вечеринке, которая закончилась, едва пробило двенадцать, ничто по сравнению с великосветскими балами, с которых я возвращаюсь домой в четвертом часу утра.

Элизабет не удержалась от улыбки.

– Да, я совсем забыла, что твой образ жизни разительно отличается от моего. Я поражаюсь твоей выносливости и удивляюсь, откуда в тебе столько сил и энергии? Пробыв в Лондоне недели две, я так устаю, что не могу дождаться, когда вернусь к мирной жизни в нашей глуши.

Налив Джейн чашку свежесваренного ароматного кофе, Элизабет была рада возможности поговорить с кузиной по душам. Ей не терпелось узнать, какое впечатление на Джейн, столичную леди с изысканными манерами, произвели ее гости.

Любопытство взяло верх, и Элизабет не удержалась от вопроса:

– Ты не находишь, что некоторые из вчерашних гостей были довольно необычны? Например, доктор Кэррингтон. Хотя он наш давнишний друг, иногда его манеры даже мне кажутся довольно странными.

Приученная с детства скрывать любое проявление своих чувств, Джейн подавила язвительную улыбку, вызванную одним упоминанием о докторе Кэррингтоне. Это еще мягко сказано – «странные манеры»! Да он просто отъявленный грубиян! – подумала она, но, учитывая, что доктор – друг семьи Найтли, дала довольно уклончивый ответ и поспешила перевести разговор на другую, более безопасную тему.

После завтрака Элизабет повела Джейн в детскую, где с гордостью показала самых юных членов семьи Найтли. Вернувшись в свою комнату, Джейн быстро переоделась в платье для верховой прогулки, чтобы даже здесь не изменять своим привычкам.

Поскольку ее не интересовало поместье, она направила свою гнедую в парк, переходивший в лес. Было холодно, февральское солнце совсем не грело, а только освещало унылый сельский пейзаж.