Смерть на заброшенной ферме

Феррис окинул Пенни выразительным взглядом.

– Энди, не надо. Не забывай, ты ведь женат.

– Как ни странно, я еще помню об этом! Карен уже неделю в Португалии, плавает по реке под названием Дору. Вернется она только через неделю, пробудет дома несколько дней, а потом снова уедет… кажется, в Центральную Европу.

– Эндрю, она ведь сотрудница турагентства, гид. Ее работа не сахар!

– Да знаю я, знаю, что она много работает! И знаю, что работа ей очень нравится. Ни за что не стал бы просить, чтобы она ее бросила. Но мы с Карен прекрасно знаем: брак наш разбит. Как только кому-то из нас надоест ждать и молчать, между нами все будет кончено. Я жду, пока она первая скажет, что уходит. А она, наверное, ждет, пока то же самое скажу я.

– Эндрю, не забывай, я не веду в газете колонку советов по личным делам! – решительно возразила Пенни. – Кстати, даже если бы ты и не был женат, мы бы с тобой вместе не ужились: пусть я и не нянчусь со взрослыми обеспеченными лоботрясами, которые любят ездить в круизы, зато я все время провожу здесь, на конюшне.

– Моя милая старушка мама, – кротко заметил Эндрю, – часто читала романы в мягкой обложке… Так вот, герои в них женились по любви.

– Я не читаю романов в мягкой обложке – кстати, и ты тоже!

Он поморщился и закатил глаза:

– Жестокий, жестокий мир!

– Вот именно. Какой уж есть…

Дверной проем загородила чья-то тень. Оба подняли головы.

– Опять дождь, – сухо сообщила Селина Фоскотт. – Султана мы отвели в денник. Чарли сейчас его расседлывает. А вот и она!

Девочка с трудом перешагнула порог, сгибаясь под тяжестью седла. Сзади по грязи волочилась уздечка.

– Бросай все сюда! – распорядилась мамаша. – Ну как, порядок?

Последний вопрос относился к Пенни. Но та не успела заметить, что снаряжение в грязь лучше не бросать.

– Извините, нам пора, – заявила Селина. – Чарли, бегом в машину! Может, мы приедем завтра, если погода не испортится окончательно. А если испортится… тогда ждите нас в следующие выходные. – Мамаша Фоскотт развернулась и быстро зашагала прочь.

– Теперь понимаешь, о чем я? – прошептала Пенни. – Султана кое-как запихали в денник, кое-как расседлали, а снаряжение швырнули на пол в амуничной… Она даже не заикнулась о том, чтобы вычистить пони, расчесать ему гриву и хвост, раскрючковать копыта… Кстати, и снаряжение не чищено! – Она посмотрела на лежащее на полу седло и вздохнула. – Все бросили на меня и на Линдси.

– Именно это входит в плату за постой – по крайней мере, она так считает.

– Селина не права. Она платит вовсе не за это! Она платит за то, чтобы животное здесь содержали в чистоте, хорошо кормили и разминали… Мы разминаем Султана, если Чарли долго не приезжает во время учебного года. Ведь лошадь нуждается в постоянном внимании… Я уже не говорю о том, что уход отнимает много времени. Ее плата не возмещает ущерба от такого дня, как сегодня. Они явились вдвоем в плохую погоду, девочка немного поработала – и все. Грязного, потного пони поставили в денник! Какое невежество! Все равно что швырнуть грязное белье на пол в ванной и ждать, чтобы кто-то другой поднял его и выстирал! И вообще, когда животное заводишь, о нем нужно заботиться. Я ей не слуга!

– Так скажи ей об этом.

– С Селиной невозможно разговаривать.

– Тогда пусть забирает пони, свою капризную дочку и убирается куда хочет.

Пенни вздохнула:

– Селина решила сделать из Чарли чемпионку – правда, ни сама Чарли, ни Султан особого рвения не выказывают. Значит, у Чарли будут одна за другой появляться новые лошади, и всех она захочет держать на моей конюшне.

– Увеличь плату.

– Не могу. Я и так беру с нее по максимуму. Может быть, ты не заметил, но конюшня у меня не самая роскошная.

– Я люблю тебя.

– Вот видишь! Энди, новые сложности мне ни к чему. И потом, ты меня не любишь. Ты восхищаешься мной, потому что я упорно вкалываю, несмотря ни на что, хотя мне самой постоянно требуется помощь. И ты меня поддерживаешь, и Линдси самоотверженно трудится с утра до вечера… Кроме того, Илай Смит сдает мне участок за сущие гроши и разрешает выгонять лошадей попастись на соседнее поле. Вообще-то там уже не моя земля, а его, но Илай ничего не сеет…

Эндрю снова нахмурился:

– Илай – старый чудак. И такой обидчивый!

– Ну да, обидчивый… Зато на него можно положиться. А я все время боюсь одного: когда-нибудь ему предложат крупную сумму за его землю, и он не устоит. И тогда… в общем, конец всему. Мне земля не по карману.

Чайник тем временем закипел, тесное помещеньице наполнилось паром. Эндрю заварил чай и протянул Пенни щербатую чашку.

– Спасибо… – Она вздохнула. – Кстати, раз уж речь зашла об Илае, странно… – Пенни замолчала.

– Что тут может быть странного? Если не считать самого Илая.

Пенни сделала глоток, обожгла язык, ойкнула и поставила чашку на конверт со счетом от ветеринара Маккензи.

– На обратном пути я проезжала мимо его бывшей фермы. Помнишь, ферма на холме – там и жилой дом был, и хозяйственные постройки. Илай хранит там свои запасы.

– Значит, он называет свой металлолом «запасами»?

– Ну да, именно так.

– А по-моему, он просто старый барахольщик. Нравится ему собирать всякий хлам! Кстати, почему он сам не живет там, на холме?

– Потому что в доме водятся привидения, кого угодно спроси – я имею в виду стариков. Там когда-то произошло ужасное преступление. – Пенни снова замолчала.

– А, да. Кажется, мне о нем рассказывали. А Илай не упускает случая напомнить… Что ж, молодец! Слухи о привидениях отпугивают любопытных. Он не хочет, чтобы там шныряли чужаки и что-то вынюхивали.

– Не знаю, кто положил начало слухам, может, сам Илай, а может, и нет… Зачем он все придумал? В общем, он давно уже не живет на холме и землю не трогает. Поэтому местные и считают, что в том доме действительно нечисто. Не знаю, верит ли сам Илай в то, что в его родительском доме водятся привидения. И все же ферма, наверное, постоянно напоминает ему о том, о чем он хочет забыть. В определенном смысле привидения населяют не дом, а его собственную душу… Ты понимаешь, о чем я?

– Наверное, именно поэтому одни верят в привидения, а другие – нет. Призраки обитают внутри, а не снаружи.

Наступила неловкая пауза.

– Слушай, – наконец решилась Пенни, – вот что показалось мне странным. Я видела машину, когда проезжала мимо фермы… Если помнишь, там есть съезд на поле. Так вот, у обочины стоял «мерседес». Такой модный, серебристый. Уверена, ни у кого из здешних такой машины нет.

– Наверное, водитель остановился, чтобы сбегать в кустики. Зов природы!

– Нет, все не так. Водитель сидел в машине, а когда заметил меня, попытался спрятаться – скрючился, чтобы его не было видно. Но я хорошо его разглядела.

– Ага! Здесь какая-то тайна. Я поеду назад тем же путем и проверю, там ли он еще.

– Сомневаюсь.