Немые голоса

– Через пару часов должен быть обратный автобус до Хексема, – неуверенно сказал он. – И, если что, я могу взять такси.

– Вы родственник? – Она поняла, что это был первый нормальный разговор за много месяцев, и ей хотелось его продлить. «Как печально, – подумала она, – что мы до этого докатились!»

Он медлил с ответом. Простой вопрос, казалось, выбил его из колеи.

– Нет, – ответил он наконец. – Не совсем.

– Не думаю, что она дома, – сказала Конни. – Когда я шла из деревни, машины перед ее домом не было. И я слышала, что ее муж Кристофер уехал по работе. Хотите зайти на чашку чая и подождать? Если Вероника уехала на обед, она скоро вернется, и мы увидим отсюда ее машину.

– О, ну, если вас это не сильно затруднит.

И он открыл ворота и прошел в сад. Вдруг он показался не таким нервным, почти заносчивым. Конни на мгновение запаниковала. Что она наделала? Ей показалось, что она впустила в свою крепость беду. Молодой человек сел рядом с ней на деревянную скамейку с отлупливающейся белой краской и вежливо ждал. Она предложила ему чай, и он ждал, когда она его принесет. Но кухня была в задней части дома, и оттуда она не смогла бы присматривать за Элис. Конни казалось невозможным оставить дочь здесь с незнакомцем.

– Элис, пойдем со мной. Будешь официанткой. Принеси печенье.

Она надеялась, что у нее найдется печенье, потому что слова подействовали и Элис послушно поскакала за ней в дом.

Они поставили все на поднос поднос. Чайник, чашки, молочник и сахарница. Сок в стакане для Элис. «Я прожила в деревне слишком долго. Еще немного, и стану членом Женского института». Но это была плохая шутка. Вероника Элиот была председателем Женского института, и, конечно, Конни ни за что бы не пригласили туда, даже если бы она хотела присоединиться. Они вышли в сад. Конни несла поднос, а Элис шла за ней с печеньем на тарелке с цветочками. Но когда они обошли дом и вышли на солнечную сторону с видом на дорогу и реку, белая скамейка была пуста. Молодой человек исчез.

Глава четвертая

Когда Вера была ребенком, «Уиллоуз» считался респектабельным семейным отелем, известным на все графство. Одно из немногих ее воспоминаний о матери связано с тем, как однажды они втроем там обедали. Возможно, на день рождения матери. Наверняка это Гектор придумал. Ее отец всегда любил широкие жесты. Что они ели, она не помнила. Наверное, еда им не сильно понравилась. Послевоенные времена. Какой-нибудь переваренный шматок мяса и посеревшие от варки овощи. Но во всем этом было некое очарование. На рояле в углу играла женщина в длинном платье. Гектор громко, будто играя на публику, заказал шампанское, ее мать выпила два бокала и повеселела. Остальное, конечно, выпил Гектор.

Когда-то это был большой загородный дом, и через парковку все еще проходила извилистая подъездная дорога. Его построили на излучине реки, и, когда стоишь там, кажется, что ты на острове, – особенно в это время года, когда вода в Тайне поднималась от талого снега. Границы территории отмечали боскеты с ивами, корни которых сейчас были под водой. Местные историки говорили, что когда-то здесь жил один из археологов, проводивших первые работы по исследованию Вала Адриана, и в библиотеке, и в холле висели выцветшие сепии, изображавшие раскопки, мужчин в брюках гольф и женщин в длинных юбках.

Недавно отель выкупила небольшая сеть гостиниц с главным офисом на юге. Подвал превратили в фитнес-клуб, и ощущение, что это было место для очень состоятельных и роскошных людей, исчезло. Они даже Веру к себе пустили, боже! Но все же здесь сохранились некоторые требования. В обеденном зале джентльмены должны были находиться в пиджаке и галстуке. Хотя на мебели со временем появились царапины и потертости, было видно, что когда-то она могла претендовать на звание «роскошной».

В фитнес-клубе все еще царила атмосфера волнения и хаоса, но Вера чувствовала себя во главе всего и была счастливее, чем за многие месяцы до этого. К черту весь этот спорт. Интересная работа – то что надо, чтобы почувствовать себя по-настоящему живой.

Приехал криминалист, Билли Уэйнрайт, чтобы взять контроль над местом преступления в свои руки. Помещение очистили от пара, но все поверхности были влажными от конденсата.

– Ты хоть понимаешь, что это, пожалуй, худшее место преступления, что я когда-либо видел? Половина Ньюкасла могла побывать здесь, не оставив и следа.

Как будто это Вера была виновата. Билли Уэйнрайт был известен в полиции своей красивой женой и бесконечными романами. Гениальный криминалист, однако паршивый человек. Вера стояла в стороне, но, глядя через открытую дверь на то, как он работает, смогла получше рассмотреть убитую женщину. Типичная посетительница фитнес-клуба «Уиллоуз». Ухоженная, среднего возраста, но тело выглядит молодо. Она заметила, что к бретельке купальника был приколот ключ от шкафчика.

– Какой там номер, Билли?

Он осторожно взял его толстыми пальцами в перчатках.

– Тридцать пять.

Она думала, что Тейлор, дежурный управляющий, уйдет. Наверняка у него есть масса важных дел. Но он все еще был у бассейна, нелепо выделяясь в своем костюме и блестящих черных туфлях. Он снова говорил по рации. Вера зашагала к нему и нетерпеливо ждала, пока он закончит.

– Извините, – сказал он. – Пытаюсь перенести пару встреч, чтобы в холле никого не было, кроме ваших свидетелей. У нас тут проходит конференция управляющих кадрами.

– Полагаю, у вас есть ключ от всех шкафчиков.

– Да.

– Ну так дайте мне его.

Почему она с ним так резка? Он старался помочь. Возможно, дело в его нежелании уйти и дать им работать. В том, что ему, очевидно, нравилось быть вовлеченным в расследование, пусть лишь в роли наблюдателя. «Мне позволено тащиться от этого, – подумала она, – потому что это моя жизнь. А это просто какой-то вуайерист».

Итак, он хотя бы отошел от бассейна и двинулся через раздевалки к ресепшену у турникетов. Из холла сверху доносились взволнованные разговоры, стук кофейных чашек. Эшворт позвал пару констеблей, чтобы быстрее записать показания, но было очевидно, что процесс затянется. Как Вера и предположила, большинство пожилых посетителей отнеслись к этому как к бесплатному развлечению и не торопились уходить. Тейлор поговорил с женщиной на ресепшене.

– Можешь дать мне ключ от шкафчиков, дорогая?

Как будто к ребенку обращался. Вера подумала, что, если бы Тейлор стал говорить с ней в таком тоне, она бы ему врезала. Женщина на ресепшене была старше его, лет за сорок, но старалась скрыть свой возраст. Черные волосы, густая тушь на ресницах. Бейджик гласил, что ее зовут Карен.

– Это ваш сын тут работает временным уборщиком? – спросила Вера.

Карен повернулась, чтобы снять ключ с крючка на стене позади нее.

– А что? Какое он имеет к этому отношение?

– Может, и никакого. Но мне нужно с ним поговорить. Он сегодня на работе?

Карен положила ключ на стойку.

– Он работает по вечерам. Придет не раньше четырех.

– Мы не спешим, – спокойно сказала Вера. – Значит, поговорю с ним потом.

Перед входом в раздевалку стояла на страже женщина-констебль, и здесь Вера отправила Тейлора прочь.

– Больше нет необходимости вас задерживать. Тут я справлюсь сама.

Она думала, что он начнет с ней спорить, но Тейлор вовремя взял себя в руки и улыбнулся. Вера смотрела, как он шел по лестнице и как от полированных каблуков его туфель отражался свет, пока тот не исчез из виду.

Вера узнала офицера на страже, но не могла вспомнить, как ее зовут.

– Там чисто?

– Да.

– Билли Уэйнрайт все посмотрел?

– Он сказал, ничего хорошего из этого не выйдет. – Женщина расплылась в улыбке. Интересно, что такого было в этом мужчине. Вроде не красавец. Наверное, его отзывчивость. Умение слушать. Возможно, они делали его привлекательным.

– Я уже была в раздевалке, – сказала Вера. – Так что ничего страшного, если вы меня пропустите туда снова.

Женщина пожала плечами. Вера была главной, и, кроме того, все это мало касалось констеблей. В раздевалке все еще работал телевизор, висевший высоко на стене. «Скай Ньюс» показывали президента США и первую леди, посещавших какую-то экзотическую страну. Африканские дети в белых накрахмаленных рубашках и женщины, завернутые в покрывала из яркого батика. Шкафчик мертвой женщины был рядом с тем, которым в этот день пользовалась Вера. Она натянула новую пару перчаток. Замок не поддавался, и на секунду она усомнилась, откроется ли он, потом навалилась плечом на дверь и нажала, чтобы сработал механизм. Дверца распахнулась.

Вера заглянула внутрь, ничего не трогая. Одежда была аккуратно сложена. Юбка в цветочек, белая рубашка, почти такая же накрахмаленная, как на детях в новостном сюжете, темно-синий хлопковый свитер. Кружевное белье, белое, как будто только что из магазина. Как женщинам это удается? Ее белье становилось серым после первой же стирки. И она никогда не покупала ничего такого шикарного. Под одеждой стояла пара сандалий. Видно, что удобные, из мягкой кожи. Но при этом стильные, на небольшом каблуке, кожаные тесемки переплетались и крепились на щиколотке. Вера такие не надела бы ни за что в жизни.

По телевизору молодая девушка с придыханием зачитывала прогноз погоды. Следующие пару дней будут непривычно теплыми и солнечными для этого времени года. «Чудесная весенняя погода». Вера обернулась и увидела фотографию пушистых сережек на деревьях. А у людей, владевших небольшим хозяйством по соседству с ней, все еще не завершился период ягнения овец. Обычно на этих северных холмах весна приходила позже.

Сумочки не было. Вере это показалось странным. Разве не каждая женщина ходит с сумкой? Даже Вера носила свои вещи в холщовой сумке для покупок. Впрочем, она нашла кошелек, засунутый в один из рукавов темно-синей кофты. Может, оставила сумку в машине, потому что она не влезла бы в шкафчик? С одной стороны кошелька была прикреплена связка ключей на металлической застежке. Открыв кошелек, Вера увидела карту клуба. Фото маленькое и зернистое, но это точно она. Там было имя. Дженни Листер. Сорок один год. Вера дала бы ей на пару лет меньше. Адрес – Барнард-Бридж, деревня в долине Тайна, милях в пяти отсюда. Очень мило, подумала Вера. Примерно то, чего она ожидала. Но зачем кому-то убивать женщину средних лет из богатой деревни в сельском Нортумберленде?