Снова вместе

– Хорошее утешение, – горько произнес он. От Либби не могло укрыться, что он уязвлен, и это было на него очень непохоже. Именно так он выглядел, когда она увидела его, еще не оправившегося после гибели Клайва Джилберта. Значит, сейчас он думает о смерти Марго?

Возможно. На какой-то миг Либби показалось, что он хочет поделиться с ней своим горем, но он промолчал. Тем лучше, подумала она и резко отвернулась.

– Я не хочу ничего знать, Алек. Если тебе надо с кем-то поговорить, я уверена, Уэйн Максвел будет счастлив послушать. Но не я. Ко мне это не имеет никакого отношения.

– Ради Бога, Либби…

– Не хочу! Если будешь настаивать, я уйду.

Она наверняка выслушала бы его, если бы он хотел поговорить о ком угодно, только не о Марго. О браке Алека с Марго Гессе она не хотела знать ничего, чтобы не бередить старые раны.

На мгновение Алек застыл со стаканом в руке, рассматривая его содержимое.

– Тебе Сэм рассказывал, как мы были на рыбалке?

– Да.

– Он еще сущий ребенок. Ты хорошо его воспитала.

– Спасибо.

– Было… трудно одной?

– У меня много помощников.

– Ты говоришь о своих братьях? И родителях? Я всегда знал, что ты из хорошей дружной семьи. Мне… мне не следовало тогда делать поспешных выводов, – признался он.

– Вот именно, не следовало.

– Как они… восприняли, когда ты… когда ты поняла? Они…

Он остановился, не находя подходящих слов, Лицо его напряглось, щеки лихорадочно горели. Либби не знала, что и думать. Неужели его действительно интересовало, что думали тогда о нем ее родные? Разве такое объяснишь?

Ничто не может сравниться с тем, через что ей пришлось пройти – и не только в отношениях с семьей, но и со всем городом.

– Мои родители пришли в ужас, когда узнали, – честно сказала Либби, не скрывая истинную правду. – Совсем упали из-за меня духом, и я это понимала. Зато они не позволили упасть духом мне. Всегда были рядом со мной и во всем мне помогали.

– В отличие от меня.

На это Либби нечего было ответить.

Алек потер рукой затылок.

– Как это было? Я имею в виду… беременность. – Он с трудом произнес это слово вслух. – Наверное, тяжело пришлось?

Либби пожала плечами.

– Первое время меня часто тошнило. Но я училась, и мне было некогда зацикливаться на себе. А сами роды прошли благополучно.

– Тебе повезло.

Иронично скривив губы, она спросила:

– Неужели?

У Алека хватило совести покраснеть и отвести глаза.

– Обед готов, – заявил появившийся в дверях Луис, и Алек с облегчением перевел дыхание.

– Все выглядит замечательно, Луис, – сказала Либби, когда двоюродный брат Мэдди подал на стол жареных моллюсков с горошком и рисом, свежий салат, стручки фасоли и лимонный пирог на десерт.

Одного только ужина было бы достаточно, чтобы произвести на Сэма впечатление, но Джулиет буквально сразила его своим домиком на дереве.

– Ты должна посмотреть, мамочка, – сказал он, с удовольствием поглощая рис. – Давай дома построим такой же, на дубе. Дедушка мне позволит. Я знаю, обязательно позволит. – Глаза мальчика возбужденно сияли.

– Может быть.

– Позволит, – уверенно повторил Сэм.

– Ты живешь с дедушкой и бабушкой? – спросил Алек.

– Они живут рядом. Я к ним часто хожу. Дедушка мастерит для меня всякие штуки. Недавно соорудил самолет, который по-настоящему летает с дерева. А бабушка печет самое вкусное печенье в мире!

– Жаль, что у меня нет дедушки и бабушки, – сообщила Джулиет своей тарелке. Это были первые слова, которые она произнесла за весь ужин.

Либби с удивлением посмотрела сначала на Джулиет, потом на Алека. Конечно, трудно предполагать, что хваленый продюсер Леопольд Гессе, отец Марго, станет уделять девочке свое драгоценное время. Но родители самого Алека, очаровательные и вполне земные люди, были, насколько ей помнилось, просто созданы, чтобы ухаживать за внучкой.

– Мой отец умер шесть лет назад, – сказал Алек, отвечая на ее невысказанный вопрос. – От сердечного приступа. А мама скончалась прошлой осенью.

Нескрываемая грусть прозвучала в его голосе, черты лица исказила боль утраты.

– Прости, Алек, я не знала.

Он кивнул.

– Ничего. – Затем, не желая больше говорить на больную тему, повернулся к Сэму: – Ну что, пойдем снова ловить рыбу?

Прежде чем Либби успела вмешаться, Сэм радостно закивал:

– С тобой гораздо интереснее. Лайман слишком уж любит командовать.

– Лайман знает, что говорит.

– Ага, – тут же согласился Сэм.

Разговор, который пошел дальше, был для Либби одновременно и мучительным, и приятным.

Взаимное влечение между отцом и сыном, раньше казавшееся Либби несущественным, теперь нельзя было отрицать.