Снова вместе

Может, девочка заболела, заволновалась Либби. Или упала и ушиблась. Должно быть, с ней действительно что-то произошло. Иначе Алек давным-давно был бы тут. В сотый раз Либби пожалела о том, что у нее нет телефона.

– А в эти выходные ты ее видел? Продолжая уплетать хлеб, Сэм сказал:

– В субботу. Мы с Артуром вышли с пристани и встретили ее с какой-то тетей. Они направлялись к Хил-Топу.

Либби нахмурилась.

– Что за тетя?

Сэм пожал плечами.

– Не знаю. Можно еще хлеба?

С отсутствующим видом Либби отрезала ему кусок, мысленно перебирая различные предположения.

– Собирайся, – сказала она. – Пойдем прогуляемся.

Сэм быстро запихнул хлеб в рот, осушил стакан молока и встал из-за стола. Куда они пойдут, не спросил: у Либби сложилось впечатление, что он догадывался.

– Беспокоишься?

– Немного, – призналась Либби. – Алек собирался прийти к нам сегодня утром, но так и не появился. Боюсь, не случилось ли что-нибудь с Джулиет.

– Тебе Алек очень нравится? – спросил Сэм, еле успевая за Либби.

– Я… привязалась к нему.

Ей захотелось немедленно признаться в том, что она его любит, – Алеку, Сэму, всему свету.

Но вчера в самолете, когда они летели домой, она пообещала Алеку, что они расскажут Сэму, кто его отец, только вместе. И Джулиет тоже. И с этого дня так будет всегда. Поэтому она только ободряюще улыбнулась сыну и ускорила шаг.

Едва они дошли до поворота дороги, Либби стала искать глазами Джулиет, прислушиваясь, не раздастся ли ее звонкий голосок.

Девочки нигде не было, только слышался приглушенный плеск волн, набегающих на песок. Она открыла калитку и, пока Сэм запирал ее, быстро подошла к двери и постучала.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем раздались шаги. И когда дверь открылась, Либби было начала: «О, Алек…», но перед ней стоял улыбающийся Луис.

– Входите, входите!

Либби в нерешительности замялась, потом все-таки вошла, оглядываясь по сторонам.

– Я… знаете, я ждала Алека, но он не пришел…

Луис нахмурился.

– Мистера Алека сейчас нет.

Либби с облегчением перевела дыхание.

– Ну конечно, должно быть, я с ним разминулась. Наверное, он пошел к нам берегом, вот мы и не встретились.

– Я хотел сказать, его нет на острове, – покачал головой Луис. – Он уехал.

– Уехал? – Теперь ее охватила паника. – Куда? Зачем?

Луис пожал плечами.

– Извините, но я не знаю. Он мне ничего не сказал.

– Так что, он просто уехал? А как же Джулиет?

– Она тоже. Она и мисс Уэбстер. Они все уехали.

– Мисс Уэбстер? – Либби вцепилась пальцами в косяк двери.

– Вы ее не знаете? Мисс Уэбстер. Мисс Амалия Уэбстер. Актриса.

– Я не хочу говорить на эту тему.

Либби склонилась к тесту, которое месила. Конечно, мама права, ей надо было раньше прислушаться к ее советам.

– А по-моему, нам нужно объясниться, – сказала Кристина Портмэн, с любовью и тревогой глядя на Либби. – И не делай вид, что очень занята. Я же вижу, как ты мучаешься.

– Мне не о чем говорить.

Даже не подняв головы, Либби продолжала месить тесто. Да и что туг скажешь? Сама виновата – безрассудно доверилась мужчине, который однажды уже ее обманул. К чему втягивать во все это родителей? Они, бедные, и без того с ней достаточно нянчились.

И ведь не девчонка уже – двадцать шесть лет! И надо же быть такой дурой! Дважды влюбиться в одного и того же негодяя…

– Это снова был Алек Блэншард, не так ли?

Либби вздохнула, понимая, что действительно пришло время объясниться, что терпение родителей лопнуло. Когда две недели назад она вернулась, похожая, скорее, на привидение, они старались быть терпеливыми, потому что лучше, чем кто-либо другой, помнили, в каких расстроенных чувствах она пребывала восемь лет назад.

Вот уже две недели они ни о чем не спрашивали; ломали голову, не зная, чем помочь любимой дочке, но молчали. Теперь же Кристина ясно дала понять, что с нее довольно.

Мама, конечно, права, но Либби ужасно не хотелось выставлять себя такой беспробудной идиоткой. Вот если бы только каким-то волшебным образом удалось скрыть источник ее страданий…

Они ни о чем не догадывались, по крайней мере не связывали происходящее с дочерью с чьим-либо именем, пока Сэм не начал с увлечением рассказывать о своем новом друге.

И у отца, и у матери глаза полезли на лоб, челюсти отвисли, и они оба уставились на Либби, желая услышать подтверждение. Она не вымолвила ни слова.

Остановить болтовню Сэма она, конечно, была не в состоянии – еще никому и никогда не удавалось его остановить. Оставалось надеяться, что в конце концов он сам перейдет на другую тему.

Ожидания исполнились: так все и произошло. Чем дольше они находились в родной обстановке и чем больше времени мальчик проводил с друзьями, тем реже каждая его фраза начиналась с «Алек сказал…» или «Моя подруга Джулиет…».

Однако даже все более редкие упоминания Алека не давали Либби хотя бы временного облегчения от тяжелых дум, от которых она так стремилась избавиться. Все время она думала только об Алеке – и ничего не могла с собой поделать. Ничего. Забыть остров еще можно, но ведь Алека…

Услышав сообщение Луиса, Либби приложила максимум усилий, чтобы вести себя как зрелый, разумный человек. И не сбежала с Харбор-Айленда при первом же намеке, что Алек снова бросил ее ради еще одной сногсшибательной актрисы, хотя и желала этого всеми фибрами души.