Самосожжение

Глава 39. Серена

В пристройке сейчас никого нет. Лиам и Ник сегодня ищут ночную зайку, поэтому ночевать они будут в собственных апартаментах. Джулл с ними, только для нее забронировали номер в отеле. Остался лишь один человек, который, помимо меня остается на ночь здесь. Он скоро должен вернуться.

Прохожу на кухню, беру бутылку виски из бара и наполняю ею бокал. Летняя жара пробирается внутрь легким ветерком, создавая слабый сквозняк. Кажется, это самый тихий вечер за последние два месяца. Хотя покой редко сулит что-то хорошее.

Немного постояв возле распахнутого панорамного окна, направляюсь к кухонному острову и усаживаюсь прямо на прохладную поверхность мраморной столешницы. Холод камня приятно освежает оголенные участки тела, выступающие из-под черного короткого платья. Того, в котором я была в клубе.

– Ну и как все прошло с Меттью? – слышится знакомый голос за моей спиной. Это единственный человек, которого стоило ждать сегодня ночью.

– Выбрал жизнь, – невозмутимо сообщаю, отпивая золотистую жидкость из стакана.

– Кто бы сомневался, – фыркает с легкой издевкой.

Судя по звукам, Эзра открывает шкафчик, потом гремят кубики льда, звонко переливаясь в стакане. Шаги становятся ближе. Он неспешно подходит, огибая широкую столешницу, и останавливается передо мной. Его взгляд скользит по моим ногам, поднимаясь все выше, пока наши взгляды не встречаются. Он делает жадный глоток из своей рюмки.

– Куда-то собиралась? – голос Эзры звучит тише обычного.

– Собиралась, – уверенно отвечаю, делая очередной глоток и продолжая смотреть ему прямо в глаза.

– Куда?

– Тебя это не касается.

– Я уже говорил тебе, гадюка, – он резко сокращает дистанцию, вторгаясь в мое пространство. Все, что связано с тобой хотя бы отдаленно, автоматически становится предметом моего внимания.

– У меня нет желания играть роль твоей игрушки, Эзра, – произношу холодно, однако чувствую, как кожу покалывают предательские мурашки. И это явно не из-за чертового открытого окна.

– Ты не игрушка. Скорее, сам дьявол.

– Какая лестная оценка. Если вспомнить банкет, кажется, тогда ты назвал меня прекрасным созданием, способным пленить сердце любого мужчины, – чуть придвигаясь к нему еще ближе, продолжаю удерживать прямой взгляд.

– Я тебя умоляю, – сдавленным смехом прерывается его фраза.

– Умоляют меня обычно стоя на коленях, – тихо выстреливаю фразу, которая бьет четко в цель.

В его глазах вспыхивает огонь. Он страстный, глубокий. И в них я вижу свое собственное отражение. Такое яркое, будоражащее. Эзра не теряет времени. Его наступление резкое, живое. Первобытное.

Пока одна его рука сжимает стакан, отправляя очередную порцию напитка в рот, другая плавно проникает под ткань моего короткого платья. Мужские пальцы мгновенно обнаруживают спрятанный там кожаный пояс и извлекают миниатюрный складной нож – тот, что я всегда ношу с собой.

– Сегодня на тебе трусики, – он говорит тихо, сдавленно.

– Опустишься на колени, получишь шанс рассмотреть поближе, – дерзко заявляю, позволяя своему взгляду слегка задержаться на его губах, прежде чем снова встретить холодный стальной блеск его глаз.

Дыхание Эзры заметно ускоряется, становится менее ровным, а затем острое лезвие раскрытого ножа оказывается всего в сантиметре от моего лица. Стальной наконечник мягко прикасается к нежной коже щеки, медленно скользит вниз, едва касаясь ткани платья. Он неотрывно наблюдает за каждым движением клинка, словно он теперь центр всей вселенной. Я же остаюсь абсолютно недвижимой. Мое дыхание стало более глубоким, прерывистым. Между ног предательски мокро.

Когда Эзра лезвием доходит до груди, он очерчивает ножом контур моих сосков. Они моментально твердеют. Тонкая ткань платья никак не может скрыть реакцию моего тела.

Эзра сглатывает. Громко. Жадно. Нож стремится дальше, вниз и останавливается у самого входа. Резким движением он перерезает кружевное белье. Из-за быстроты его движений клинок задевает тонкую кожу бедра у самого клитора. С моих губ срывается громкое шипение.

Эзра тут же поднимает глаза.

– Сегодня они тебе не понадобятся, – он наклоняется ко мне, проводит кончиком носа вниз по щеке, затем переходит к шее.

Нежное движение его лица никак не состыковывается с резким движением руки, которое срывает с меня разорванное нижнее белье. Ткань больно прорезает кожу, но вместо того, чтобы кричать от боли, я издаю глубокий стон.

Для Эзры это звучит как сигнал. Он отступает на шаг, и смотрит на меня. Всего мгновение, но в этом взгляде я вижу его готовность взять меня прямо здесь.

Но я не дамся ему так просто.

Когда он снова хочет приблизиться ко мне, я поднимаю свою ногу и носком утыкаюсь ему прямо в грудь. Он останавливается, ничего не говорит, но в глазах загорается интерес. Он лихорадочно следит за каждым моим действием.

И я бросаю очередной вызов. Без лишних слов, просто движениями. Возвращая ногу к себе, я поднимаю вторую и прижимаю их к груди. А после, упираясь носками о края столешницы, медленно развожу их в стороны, открывая вид на свой мокрый вход.

Наклоняю голову набок, изучаю его реакцию.

Эзра тут же опускает взгляд. Из его горла выходит хриплый стон.

– Господь. Блядь. Дьявол.

Я глухо смеюсь. Его реакция распаляет меня только сильнее.

Эзра не долго думает, прежде чем встать передо мной на колени. Он аккуратно приближает свое лицо к самому центру, а после проводит своим языком по нанесенному порезу. Рана начинает немного пощипывать. Но это не больно – приятно.

– Твоя кровь, смешанная с возбуждением настоящий наркотик, дьяволица, – рычит он, а после резко прислоняется к самому входу.

Он обхватил его губами, вобрал в свой жаркий влажный рот и начал сосать. В его движениях нет нежности. Только жгучее желание.

Все мои нервные окончания будто бы сошли с ума от того, что он вытворял своим языком. Внутренности начинают сжиматься от наслаждения и нарастающего возбуждения. Тело дрожит. Оно требует освобождения. Я вся будто в лихорадочном жаре. Припадке, таком сильном, что мысли начинают путаться.

Он лижет, всасывает, кусает и снова лижет. Эти круговые движения крадут дыхание. Стон наслаждения вырывается из груди, когда он засовывает в меня три длинных пальца. Но он сразу же убирает руку, вызывая у меня невольный возглас протеста.

– Хочешь кончить, дьяволица? – гортанным и грубым голосом спрашивает, поднимая на меня свои глаза.

Я не отвечаю. Даже несмотря на то, как я теку под этим мужчиной, я не могу себе позволить дать ему положительный ответ. Я сопротивляюсь. До последнего.

Он не упускает этого из виду.

– Скажи мне, дьяволица, – он прекращает любые движения и грозно рычит мне в самый вход. Его горячее дыхание распаляет меня еще сильнее.

Это конец.

Приподнимаясь на локтях, подношу свою руку к его волосам и со всей силы тяну на себя платиновые пряди.

– Ублюдок, если еще раз остановишься, больше никогда ко мне не прикоснешься, – говорю ему это прямо в лицо, признавая поражение. – Мой ответ – да.

Больше слов ему не нужно. Своей сильной ладонью он прижимает меня обратно к столешнице. Его рот снова находит мой клитор, но теперь движения более хаотичны. Жаднее. Неистовее. Будто его голод только усилился. Мои руки невольно тянутся к его волосам. Я тяну за них, так сильно, что Эзра начинает рычать. Мои бедра непроизвольно двигаются в такт его движениям, стараясь сильнее вжаться в него. Тело выгибается дугой, голова откидывается назад, ударяясь о камень.

Оргазм волна за волной окутывает все мое тело. Мучительное удовольствие поглощает, заставляет раствориться. На меня обрушилось самая сильная конвульсия за всю мою жизнь. Ноги свело судорогой от бурного наслаждения. Я кричала. Так, как никогда прежде.

Мужчина, который был одним из моих самых злейших врагов, сейчас доводит до полнейшего безумия. Он не должен был касаться меня. Не должен был так глубоко заседать во мне. Но он тут, совсем рядом. Реальный. Горячий. В моей власти. Или я в его. Уже не понятно.

Эзра резко поднимается с колен, хватает за талию и разворачивает меня так, что мой зад теперь полностью открыт перед ним. Руками упираюсь в столешницу, сопротивляясь.

– Ну уж нет, – он яростно рычит, после чего разрывает мое платье.

Одно резкое движение, и оно валяется на полу.

Я застываю. Не от страха или неожиданности. От предвкушения.

– Боже, ты великолепна, – он проводит своим языком вдоль моего позвоночника, медленно поднимаясь снизу к моей шее, после чего засасывает мочку моего уха. Его язык начинает блуждать по всему моему телу, вызывая стаю мурашек.

Он резко отстраняется. Я не оборачиваюсь, но слышу, как он в быстром темпе срывает с себя одежду.

Минуты не проходит, как он кладет руки мне на талию, а после входит. Резко. Я снова вскрикиваю. Эзра выходит, а после вновь вгоняет в меня свой член.

Он, как настоящий зверь, берет то, что положено лишь ему. Животное, которое стремиться обладать. Это невыносимая жажда, настолько болезненная, настолько сильная, что заставляет душу разрываться на части.

Дьявол! Он слишком большой, слишком восхитительный.

Дикий звук удовольствия вырывается из наших глоток. Они рваные, как и наше дыхание. Сводят с ума. Поглощают. Он повторяет это движение вновь и вновь, рыча от напряжения. Он не дразнит – ведет меня туда, где воздуха больше не остается. Меня трясет. Еще чуть-чуть, я вновь кончу.

Одной рукой он хватает меня за волосы, сжимает их в кулак, притягивая к себе, натягивая, как тетиву. Я стону.

– Эзра, – хриплый стон наслаждения вырывается из меня. Глубокий. Безумный.

– Да, черт возьми, – свободной рукой он шлепает меня по заднице. – Запомни, – шлепок. – Кто, – шлепок. – Тебя, – шлепок. – Трахает.

Меня трясет. Вторая волна удовольствия накрывает меня. Нас обоих. Наши тела вздымаются. Он чувствует тоже, что и я.

Чувствую, как смесь нашего возбуждения стекает по внутренней стороне бедра, когда он медленно выходит из меня.

Я думала, что это конец, но сатана решает иначе.

– Это еще не конец, дьяволица.

Он разворачивает меня, поднимает, обхватив ягодицы ладонями и, преодолев небольшое расстояние одним широким шагом, прижимает к стене. Я обвиваю ногами его талию и в следующую секунду его рот находит мой. Я чувствую его – привкус моей крови от пореза, смешанный с моим оргазмом и его вкусом. Продолжая поддерживать меня за ягодицы одной рукой, другой он хватает мои запястья и поднимает их над моей головой. Я вся оказываюсь прижата к стене.

Он чертовски сильный.

– Ты. Моя, – хрипло говорит мне, а после снова резко входит в меня.

Я вскрикиваю. Это, блядь, какое-то безумие!

Он заполняет мой рот своим языком, доходя до самых гланд, продолжая вдалбливаться в меня. Я не могу сдерживать свои стоны, не могу сдерживать свое тело, которое настойчиво продолжает требовать его. Еще больше. Еще сильнее.

Его поцелуи такие настойчивые, неистовые, что на губе появляется трещина. Не только на моей, но и на его тоже. Наша кровь соединяется, проникает в рот, вызывая металлический привкус. Но теперь он мне не ненавистен.

Черт, это становится проклятым фетишем.

В какой-то момент он опускает мои руки и хватает меня за шею. Я же цепляюсь за его плечи. Пальцы блуждают по его напряженной спине, пока не находят точку и не впиваются в нее ногтями. Кровь сочится по его спине. Такая же горячая, как и он сам. Его толчки продолжают ускорять свой темп, пока мы не достигаем крайней точки.

Силы покидают мое тело, и я обмякаю в его руках. Он отстраняется от меня и хищно улыбается.

– Моя дьяволица.

– Я не твоя, – голос звучит хрипло.

– Это мы еще посмотрим.

Эзра, не выпуская меня из рук, несет в сторону лестницы. Широкими шагами он преодолевает высокие ступени, а после открывает дверь своей комнаты. Как только мы входим, сразу же оказываемся у его кровати.

Он не кладет меня – бросает на нее.

– На спину. Сейчас же. Раздвинь ноги для меня, дьяволица, – в его голосе власть, которая не терпит возражений.

И я повинуюсь. Хотя и не должна, но мозг отключился. Осталось лишь тело, которое все еще требует свое. То, что так жаждало с самой первой встречи. Это осознание должно было застать врасплох, но я не думаю. Сегодня вся разумность покинула меня.

На локтях отползаю чуть дальше и раздвигаю свои ноги. Так широко, что он видит мой набухший вход.

– Скажи, чего ты хочешь.

– А если нет? – бросаю ему вызов. Не могу иначе.

– Еще есть силы сопротивляться? – в его глазах звериный блеск. – Нужно вытрахать из тебя это дерьмо.

В мгновение ока он оказывается надо мной. Он ничего не делает, лишь продолжает неотрывно смотреть на меня. Этот взгляд пугает – будто бы он пытается проникнуть в самую душу. Изучить, прочитать мысли. Это страшит.

Нельзя. Не сейчас.

– Долго еще собираешься нависать надо мной? – лукаво улыбаюсь.

– Еще чуть-чуть, – он поднимает свою руку и проводит пальцем по моим набухшим губам, из которых все еще сочится кровь. – Совершенна. Такая чертовски совершенная.

Он перемещается чуть ниже. Сильными руками хватает меня за ноги, приподнимая задницу от кровати. Меня пронзает дрожь желания от осознания того, что последует далее.

Эзра не медлит. Снова наполняет меня. Но теперь медленно. Испытывающе. Как будто хочет найти ту самую грань, которая навсегда лишит меня возможности здраво мыслить.

– Эзра, быстрее, – не выдерживаю, прошу его. Нет, умоляю.

– Скажи. – медленный толчок. – Чего. – толчок. – Ты. – толчок. – Хочешь.

– Всего тебя. Быстрее. Сильнее. Прошу, – на последнем слове мой голос обрывается.

– Мояя, – рычит он, а после снова начинает резкие поступательные движения.

Он крепко сжимает мои ягодицы, оставляя на них болезненные отметины. Его язык и зубы везде – на моей шее, ключице, губах. Нас пронзает дрожь – тянущая, все еще болезненная. Он двигается молниеносно. Восхитительное давление. Восхитительный он.

От наслаждения прикрываю глаза.

– Глаза, – прорычал в самые губы.

Я тут же их открываю, встречаясь с его темнотой.

– Не смей закрывать глаза. Ты должна видеть того, кто имеет тебя, как чертову суку.

С этими словами он начинает двигаться еще быстрее. Каждое его движение во мне доводит до края. Он прекрасно знал, как достать меня, как довести до точки невозврата. На глазах выступают слезы. Это было гораздо больше, чем я могла вынести. Слишком много. Слишком…

Я сжимаюсь вокруг него с криком и потянула его в нирвану за собой. Мы падали в пропасть вместе. Как будто иначе быть и не могло.

Он продолжал брать меня всю ночь, пока мы не выдыхаемся настолько, что больше не можем говорить. Только с рассветными лучами мы отпускаем друг друга, полностью насытившись. Мокрые от пота, настолько обильного, будто мы попали под проливной ливень.

Я не ухожу из его комнаты. Вместо этого засыпаю рядом с ним, в то время как его рука обвивает мою талию.

Только сегодня. Только сегодня позволю почувствовать себе это мнимое спокойствие.

Даже если знаю, что это навсегда разрушит мою жизнь.

Глава 40. Эзра

Просыпаюсь от того, что волосы щекочут нос. Запах жасмина и амбра, смешанный с нашим возбуждением.

Открываю глаза и вижу перед собой ее мирно спящее лицо. Она прекрасна. Прекрасна была вчера, но сегодня, когда я вижу дьяволицу обнаженной в моих объятиях, она стала еще совершенней.

Ее губы распухли от наших поцелуев, а на лице разводы засохшей крови. Хотя, это было больше похоже на истязания. Самые лучшие пытки в моей жизни.

Я наконец-то заполучил ее. От воспоминаний о всех безумствах, которые мы совершали всю ночь, член снова встает колом.

Я брал ее именно так, как нравилось ей. Как нравилось нам обоим. Грубо, необузданно, властно. Давал ей то, что она так хотела. Чем больше я был в ней, тем быстрее становились мои движения. Теперь я не знаю, смогу ли еще сосредоточиться на чем-то так же сильно, как на ее киске, которая текла от моих прикосновений. Ее стоны, ее крики – я не забуду никогда.

Мне выпало самое большое удовольствие в моей жизни. Теперь, когда я попробовал ее на вкус, когда был в ней, когда услышал свое имя, срывающееся с ее прекрасных губ, я не смогу ее отпустить. Больше никогда в своей жизни. А как она умоляла меня взять ее быстрее, сильнее. Я думал, что эта жажда пропадет после одного раза. Но нет. Теперь она стала частью меня. Моей чертовой одержимостью. Мой ад и рай в одном.

Протягиваю руку и поправляю выбившуюся прядь волос, аккуратно укладывая за ее ухо. Эта мысль преследовала меня с самого банкета.

Ее глаза медленно распахиваются, встречаясь с моим взглядом. Они внимательно осматривают мое лицо – глаза, нос, губы. Словно пытаясь разгадать загадку.

Холод, который раньше присутствовал в ее глазах, исчез. Вместо него появилась… грусть?

– Который сейчас час? – ее голос звучит слегка охрипшим шепотом.

– Не знаю, – говорю нерешительно.

Дьяволица приподнимается на локтях и смотрит в окно. Она не говорит ни слова. Молча поднимается с кровати и идет прямиком в душ. Я смотрю ей в след. На ее теле повсюду отметины от моих зубов и поцелуев, на заднице красуются красные следы отметин, которые я вчера оставил на ней. Это возбуждает, радует. Как будто она помечена мной.

Я сразу подрываюсь вслед за ней. Но дьяволица, заметившая мое движение, оборачивается и выставляет ладонь вперед.

– Ну уж нет. После всего, что вчера было, мне нужен отдых, – сурово подмечает.

– Уверена? – спрашиваю с вызовом.

Дьяволица лишь смиряет меня строгим взглядом, а после разворачивается, заходит в ванную и перед моим носом захлопывает дверь. Я лишь глухо смеюсь. Чертовка.

Чтобы не тревожить ее, направляюсь к шкафу и беру первые попавшиеся спортивные штаны. Желудок предательски напоминает о себе голодным урчанием. Подхожу к зеркалу возле двери и замираю. Моя спина покрыта царапинами, везде кровоподтеки. Лицо ничем не отличается от лица дьяволицы. Рана на губе, размазанная кровь.

Усмехаюсь. Это обязательно нужно повторить.

Быстро спускаюсь вниз и отправляюсь на кухню. Собираю разбросанные вещи и приступаю к готовке завтрака: яичницу, обжаренный бекон и кофе. Так сойдет.

Спустя пятнадцать минут на кухню заходит дьяволица. К сожалению, уже одетая. Я смотрю на нее и встречаюсь взглядом с ее невероятными голубыми глазами, в которых… грусть.

Черт возьми, неужели она сожалеет о той ночи?

Такого быть не может. Ее тело лгать не может. Она кричала так, что нас не услышали разве что на другом конце города, до которого добираться не меньше часа.

– Где все? – интересуюсь, стараясь игнорировать перемену в ее настроении. Пока.

– Вечером будут на месте, – сухо бросает она, доставая телефон и начиная писать кому-то сообщение.

Во мне закипает раздражение, но я стараюсь держать себя в руках. Утро должно пройти спокойно. Точнее, обед.

– Завтрак на столе, – ставлю на кухонную поверхность две тарелки и чашки с горячим кофе.

Дьяволица молча садится, бросая едва заметный взгляд на то место, где вчера я отлизывал ей. Где брал ее сзади. Ее щеки на мгновение краснеют, дыхание замедляется, но после она опять возвращает невозмутимость.

Что ж, сочтем ее короткую реакцию за хороший знак.

– Съездишь со мной в одно место перед тем, как выдвинуться к остальным? – она поднимает на меня глаза.

Наконец-то блядь!

– Куда пожелает дьяволица, – оживленно отвечаю.

Остальную часть завтрака она молчит. На ее лице отстраненность, но я списываю ее на предстоящий вечер. Сегодня, по ее плану, мы должны взять Криса. Я и сам жуд этого с нетерпением, когда наконец-то смогу увидеть лицо Гилберта после того, как один из его любимых сыновей попадет в хорошо расставленную ловушку.

Время бежит незаметно, и вот спустя час мы уже едем в автомобиле моей гадюки. Она сосредоточенно следит за дорогой, сохраняя полное спокойствие. Ни единого слова, даже дыхание стало таким тихим, едва различимым. Как будто она едет на встречу смерти. Словно это ее последний путь.

– Сожалеешь? – не выдерживая тишины, спрашиваю напрямик.

– О чем? – притворяется дурочкой.

– Что дала мне прикоснуться к тебе.

Она хранит молчание, даже взгляда не поднимает. Внутри растет желание развернуть ее лицом ко мне силой, заставить обратить внимание.

– Пока не уверена, – тихий ответ.

Что, черт возьми, это значит?! Внутри вспыхивает гнев. Она, блядь, не знает! Просто пиздец.

– Мы скоро приедем, – спокойно говорит гадюка.

Я молчу. Отворачиваюсь от нее, чтобы не убить на месте. Я думал, что смог чего-то добиться. Ошибся? Нет, не мог.

Сука.

Мы продолжаем двигаться в полной тишине еще примерно двадцать минут. Наконец добираемся до знакомого мне небоскреба, где я нередко останавливался в свое время. Любимое место всех богатых отпрысков.

Оборачиваюсь к дьяволице, удивленный происходящим.

– Давай пройдемся, – коротко объясняет она, заглушая двигатель и выходя из машины.

Следуя за ней, сохраняю молчание. Войдя внутрь здания, проходим мимо стойки регистрации и двигаемся к лифтам. Как только заходим, дьяволица нажимает на панели кнопку. Едем на крышу, значит. Пока находимся в замкнутом пространстве, она смотрит на наручные часы. Зачем-то сверяет время. До назначенной встречи еще как минимум два часа, поэтому волноваться нет смысла.

Двери лифта раскрываются, и мы оказываемся на небольшой площадке. Переступив порог, поднимается легкий ветер. Холодный и резкий.

Дьяволица идет дальше, а я застываю в дверях, недоуменно глядя вокруг и задаваясь вопросом, зачем вообще мы сюда пришли.

– Когда впервые оказалась в доме председателя, обещала самой себе стать сильнее, – неожиданно заговорила она, опершись руками на парапет крыши. Я приближаюсь ближе. – Тогда я была слишком слабой. Постоянно погружалась в болезненные воспоминания, разрывавшие мою душу на куски. Я не плакала… Просто каждый день медленно умирала изнутри. Пока не повстречала Рейка, благодаря которому смогла обрести силу.

Выражение лица дьяволицы оставалось спокойным, но отстраненным. Её рассказ принадлежал совсем другому человеку, не той женщине, какой я её привык видеть. Говорила не она. Не та женщина, которую я знал до этого. Передо мной стояла незнакомка, раскрывающая душу. И я слушал. Молча. Внимал каждому ее слову, чтобы узнать ее. Увидеть.

– Не все получалось. Я ломалась. Несколько раз почти сдавалась, думала оборвать свою жизнь вслед за ними. Но потом поняла, что не могу так поступить с ними. Я похоронила ту часть себя. Стала одержима идеей отомстить. Она стала центром моей жизни. И осталась до сих пор. Ничего не изменилось.

На этих словах незнакомка посмотрела на меня. Нет, она снова вернулась. Не полностью, частично. Холод, грусть, и что-то еще не понятное в ее взгляде.

– Ты хочешь отомстить Блоссому? – она сухо задает вопрос.

– Хочу, – сразу отвечаю, еще не понимаю, к чему она ведет.

Дьяволица делает шаг навстречу ко мне. Она не отрывает своего взгляда, не прерывает контакт.