Самосожжение
Да, несмотря на данное самой себе обещание никогда больше никого близко не подпускать после смерти родителей, удержать эту границу оказалось сложнее, чем предполагалось изначально.
– Да, ты права, – улыбнувшись ей, отворачиваюсь и смотрю в иллюминатор.
Из окна меж облаков виднелся мой родной город. Жаркая Сицилия. За пять лет учебы я не приезжала домой. Причина вовсе не в нежелании вернуться: просто нельзя было оставлять без надзора главную цель моей миссии, одинаково привлекательную как в дорогом костюме-тройке, так и абсолютно обнаженную. Впрочем, сейчас лучше отвлечься от мыслей о прошлом материка.
– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города… Температура за бортом… градусов по Фаренгейту, время… часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки.
Поднявшись с кресла возле окна, я столкнулась взглядом с молодым мужчиной из соседнего ряда. Он одарил меня приятной улыбкой, обычной для парней, желающих завязать знакомство. Если бы знал, что еще утром я отмывала с ладоней теплую кровь, вряд ли выглядел бы столь дружелюбно. До полета я мастерски исполняла роль простой студентки, но теперь все маски сброшены. Парень заметил беспощадный холод в моих глазах и поспешно ретировался. А я тут же выбросила его из головы.
Пройдя пропускной пункт, как и было условлено, сразу же у дверей нас ожидали люди председателя. Двое мужчин средних лет в черных костюмах возле дорогой иномарки с полностью затонированными стеклами выглядят слегка комично на фоне ряда желтых машин такси. Они не смотрели в глаза, но в их взгляде читалось полное повиновение. Это не обязанность перед моим именем. Какую бы фамилию ты не носила, слабых людей не уважают. Я же доказала свою силу. Делала это из раза в раз. И они сделали свой выбор, выбрав покорность. Без лишних слов, без раздумий. Они признавали, я же принимала в ответ.
Поприветствовав нас, они забирают наши чемоданы и укладывают в багаж. Пока моя подруга шепчет мне на ухо что-то о людях в черном, я оглядываю окружающую обстановку. Такое поведение давно стало инстинктом, проявляющимся автоматически. Никогда не известно наверняка, где может скрываться угроза.
Чаще всего, помимо охраны, рекомендованной председателем исключительно ради моей защиты, значимых деталей не обнаруживаю.
Но не сегодня. Не сейчас.
Волна напряжения прокатилась вдоль позвоночника, словно чей-то взгляд проник сквозь спину. Разумеется, нас окружили любопытствующие взоры случайных прохожих, которым хочется увидеть какую-нибудь звезду. Внешне ситуация выглядит вполне естественно.
Но мое внимание привлекает нечто другое. Чувства, исходящие от взгляда, фиксируемого моим телом, совсем иные. Эти ощущения глубже. Тревожнее. Опаснее. Словно я оказалась объектом охоты, целью изучения, жертвой чьих-то намерений, оставляющих незримые отметины под кожей.
И я нахожу его.
Молодой мужчина стоит в двадцати метрах от нас, облокотившись на одну из колонн. Его руки спрятаны в карманах брюк карго, ноги скрещены, а поза сама по себе выглядит вальяжной. У него платиновые взъерошенные волосы, одна прядь которых небрежно прикрывает левую бровь.
Даже на таком расстоянии я понимаю, что попалась в невидимую ловушку. Ледяные глаза устремлены прямо на меня. Они пожирают, пытаются пробраться в самую глубь. Это не желание убить, а нечто гораздо более темное.
И такое знакомое.
В этих глазах подозрение. Как будто я – объект, представляющий угрозу. Он не просто проходимец. Он такой же, как и я. Хищник, который пытается найти слабое место.
Противостояние, с которым я сталкиваюсь впервые. Желание бороться пробуждается само. Никогда оно еще не ощущалось так живо. Все происходящее воспринимается иначе. Острее. Мир будто растворился, остался лишь яростный обмен взглядами.
Я не могу… Нет. Я не хочу прерывать это состояние, не хочу расставаться с этим непонятным ощущением.
– Эй, Серена, все хорошо? – Джулл одергивает меня и мой взгляд невольно возвращается к ней. Она выглядит слегка встревоженной, когда ее карие глаза осматривают меня с ног до головы.
Не обращая внимания на ее явное волнение, я, как заколдованная, снова смотрю на то место, где стоял незнакомец, выбивший меня из колеи. Но его уже нет. Он исчез.
Я напрягаюсь.
Моя интуиция никогда меня не подводила. И сейчас она говорит об одном – он тот, от кого несет смертью. Я никогда ее не боялась. Она – неотъемлемая часть моей жизни.
Но даже так, быть подопытной крысой я не собиралась. Единственные люди, которые меня изучали – были теми, кто обычно скрываются в тени. Те, кто без лишних раздумий нажимают на курок, когда того требует ситуация.
Этот мужчина такой же. Чувствовать себе подобных – инстинкт, который выжжен на костях. Он не относится к нашей семье, я знаю всех в нашей организации. Значит, он враг. Но еще никто не знает о моей личности, о том, к какой семье я отношусь.
Он просто считал меня как потенциальную угрозу? Может быть.
И, если это так, мы обязательно встретимся вновь.
– Да, все хорошо, – улыбнувшись уголками губ Джулл, я в последний раз окидываю взглядом толпу, все еще надеясь найти этого мужчину, но, не получив желаемого, быстро запрыгиваю на заднее сиденье машины и закрываю за собой дверь.
Всю дорогу Джулл не замолкала. Мы разговаривали о предстоящих планах относительно этой персоны на покорение столицы. И, да, Джулл была той еще тусовщицей, любящей выпить и подцепить какого-нибудь парня на ночь. А, так как я и сама не стремилась заводить долгосрочные отношения, то с радостью составляла ей компанию в ее кутеже. Это было единственное развлечение, которое я могла себе позволить.
Спустя час, быстро пролетающий за разговорами, мы добираемся до резиденции.
Огромная территория, на который сплошь и рядом располагались сады, сразу же сообщала всем новоприбывшим о богатстве здешнего хозяина. Сам главный дом был полностью из красного кирпича, а орнаменты на оконных рамах чем-то напоминали музейные экспонаты. Помимо главного здания и соединенного с ним флигеля, в котором я проживаю вот уже девять лет, на территории резиденции есть небольшой домик для персонала, дом охраны, у которого имеется свой собственный тренажерный зал, а также моя любимая часть – старый амбар, в котором я проводила больше времени, чем где бы-то не было.
Но не внешний вид особняка, а именно люди, заполонившие этот дом, кричали о том, что здесь нет места тихому существованию. Многочисленная охрана, расположенная по всему периметру, говорила сама за себя. Сюда приходили не за теплыми разговорами. Здесь получали указания, которые не предполагали обсуждения. Никто не спорит в этом доме, не повышает голос. Потому что все знают – один неверный шаг, и тебя больше не существует для этого мира.
Охранник открывает двери машины, и мы выходим на встречу к людям, по которым я, как ни странно, успела соскучиться.
– Госпожа, вот вы и дома, – теплый женский голос заставил меня улыбнуться.
– Лорен.
Статная фигура главной экономки была такой же величественной, как и в день нашей первой встречи. Только лицо ее сильно осунулось, а волосы, некогда каштановые, полностью покрыла седина. Как и все в этом доме, она не выражала эмоций. Она знала, что здесь нет места для человеческих чувств. Лишь два исключения было в ее жизни. И я являлась одним из них.
– Госпожа, вы так похудели за время нашей разлуки. Ну же, скорее проходите в дом, вас нужно накормить, – говоря это, Лорен крепко сжимала мои ладони.
– Лорен, неужели за время нашей разлуки вы забыли мое имя? – изогнув одну бровь, я шутливо обращаюсь к ней.
Я не любила, когда она обращалась ко мне официально. Лорен не была одним из тех солдат, которые опускали головы. Скорее, она была для нас всех матерью, которая молча обрабатывала раны и следила за тем, чтобы мы жили дольше положенного.
– Госпожа, конечно, не забыла! Но я не могу иначе, – со всей строгостью осекла меня наша экономка.
В этом вопросе она непреклонна.
– Замолкаю, – подняв руки в знак капитуляции, поворачиваюсь в сторону стоящей позади меня Джулл. – Лорен. Это Джулл, я говорила о ней по телефону. Можешь проводить ее к комнате, вы же подготовили все, как я и просила?
– Да, комната в пристройке уже готова. Я ее провожу, а вы направляйтесь к председателю, он ждет, – сказав это, Лорен опять нацепила на себя маску безразличия ко всему окружающему и занялась размещением Джулл.
Наблюдая за двумя удаляющимися фигурами, я почему-то вспомнила свой первый день в этом поместье. Сломленная, разбитая сирота, у которой нулевое доверие к окружению. Эта была не та семья в своем обычном понимании, но эти люди стали мне поистине дороги. Каждый в этом доме был частью семьи. За каждого я несу ответственность. Не как начальник, как будущая глава. Как смысл их существования. И я действительно рада, что могу видеть их вновь.
Хотя, встреча с самым главным человеком в этом доме, вызывала скорее легкий мандраж, чем трепет.
Глава 3. Серена
Как только переступаю порог главного дома, через все тело будто проходит электрический разряд. Это ощущение не было вызвано страхом. Упование. Предвкушение того, что меня ожидает. Я долго шла к тому, чтобы начать действовать. И этот день знаменует собой начало всего. День моего возвращения и моей полной готовности.
Дом напоминал скорее музей, а не жилое помещение. Широкие мраморные лестницы, французские окна, огромные хрустальные люстры, и, самое главное – подлинники картин известных художников на каждой чертовой стене. В дополнении с темными стенами и такой же мебелью все выглядело так, будто бы сам дом был обезличен.
Нет, не так. В нем было множество масок и ни одна из них не была настоящей.
Здесь царствовали холод и власть. Любые проявления чувств считались слабостью. Годы, проведенные в этом доме, наглядно показали, что эмоции приходится прятать быстрее, чем опасность. Никто в этом месте не спрашивает, как он на самом деле живет, ведь ты всегда находишься в режиме внутренней войны.
Моя личность сформировалась среди людей, для которых любовь – инструмент, а привязанность – повод для контроля.
Подойдя к большой дубовой двери, я решительно переступаю порог комнаты, в которой всегда происходило столкновение с монстром… И моим спасителем.
В нос сразу же бьет запах виски и сигар. Ничего не изменилось. Интерьер оставался неизменным: тёмные тона мебели, огромный книжный шкаф вдоль стены, заполненный книгами в разных переплетах – одни изысканы и благородны, другие потрепаны временем, словно пережившие войны. Центральное место занимал широкий дубовый стол, на котором стояли три фотографии в рамках.
Мне всегда казалось, что этот кабинет был сердцем дома, полностью отражающим своего хозяина. Сдержанный, холодный и сверхпедантичный.
Виктору Морроне, президенту компании «Morrone Group», в этом году исполнялось семьдесят лет. Он рано встал во главе стола. Также рано потерял жену и дочь.
Этого человека всегда окружала лишь смерть. Он и сам был воплощением смерти. Только вместо косы и черного плаща, на нем был шикарный костюм от Armani и дубовая трость с позолоченной ручкой.
Что касаемо самой корпорации, «Morrone Group» – один из крупнейших международных конгломератов, занимавшийся инвестициями в недвижимость, девелопментом, инжинирингом, строительством, отелями, энергетикой и издательским делом. Основная отрасль – гостиничный бизнес. Но мало кто знает, что на самом деле все эта лишь ширма для торговли оружием и исполнением заказных убийств.
И я была ее наследницей.
Виктор Морроне был погибелью, перед которым склоняли головы все чиновники и политики. Беспощадный руководитель, держащий в ужасе всю столицу. Но даже он не может совладать со временем.
Я смотрю на мужчину, восседающего на кресле как на троне. Его глаза, спрятанные за очками, которые только недавно были направлены на лежащие перед ним бумаги, переметнулись к двери, а уголки губ поползли наверх.
– Серена, ты приехала, – тяжелый и низкий голос даже с искренней улыбкой на лице отражал лишь сталь.
Встав со своего места, он направляется ко мне. Председатель всегда старался относиться ко мне как к родной внучке, при этом не забывая, что воспитывает воина. Я его замена. А она не имеет права откликаться на лишние эмоции. Хотя и проявлять их время от времени было позволительно.
– Да, дедушка, я дома, – слегка улыбнувшись, подхожу к председателю и обнимаю его в ответ на протянутые ко мне руки.
Только приблизившись к нему, замечаю, каким отрывистым и тяжелым стало его дыхание. В последние месяцы мне говорили, что Дон Морроне болен. Но причину болезни так и не сказали, а на все расспросы никто не давал четкого ответа.
Изначально, председатель был против моей затеи поехать учиться заграницу. По его планам, я должна была находиться здесь, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я же считала иначе.
Моим главным аргументом было то, что я хочу пройти профессиональное обучение, чтобы стать лучшей наследницей и не подвести человека, подарившего мне вторую жизнь. Конечно же, он знал, что это отговорка, но никто не стал расспрашивать меня об истинной цели. Ему и не нужно было.
Этот человек знал о каждом моем шаге. Он предвидел. Изучал. И самое главное, он доверял моим решениям. Он не мог усомниться в моих действиях.
Потому что я стала его точной копией.
*****
Девять лет назад, в день смерти похорон.
– Я задам тебе один вопрос. Почему ты решила поехать со мной? Я незнакомец, представившийся другом твоего отца, которого ты видишь впервые. Неужели ты настолько доверчива к людям? – голос мужчины, сидящим рядом со мной был твердым и достаточно низким, чтобы заставить человека дрожать от страха.
Может, мне и было страшно, но я не могла распознать в себе эти чувства. По его острому взгляду мне даже показалось, что я для него как что-то совершенно новое, что он хочет поскорее изучить, исследовать. Как хищник смотрел на добычу, выжидая, когда та сделает хотя бы малейшей движение, так и он наблюдал. Выжидал действий с моей стороны.
– Вы правы. Я вижу вас впервые и с моей стороны это было довольно безответственно так просто вам довериться. Но я не могу отрицать тот факт, что с вами я буду в безопасности, – отвечаю честно, прямо смотря ему в глаза.
– Почему ты решила, что будешь со мной в безопасности?
– Когда вы разговаривали со мной, люди шептались за вашими спинами. Но ни один из них не бросил на вас прямого взгляда, а когда вы проходили мимо, все опускали глаза в пол. Это означает только одно – вас боятся.
– Тогда почему меня не боишься ты? – заинтересованность в его глазах была не поддельной. Он ждал моего ответа, как, наверное, ждут дети утра после Рождества, чтобы поскорее развернуть подарки, подготовленные им Сантой.
Несомненно, я чувствую опасность, парящую в воздухе рядом с ним. Я боюсь? Нет. Но почему? Раньше я всегда сторонилась таких людей. Никогда до этого момента я не смотрела «хищнику» прямо в глаза. Я была той, кто отступал назад. Так почему я чувствую себя так спокойно? Мне все равно? В голове множество вопросов. И все же…
– Мне нечего бояться. Если вы захотите меня убить – убейте. Даже если сами не сможете, можете просто бросить меня на улице. Все равно у меня больше никого нет. Но если вы действительно хотите мне помочь, то позволите ли вы… отключить свой предохранитель и действовать так, как мне вздумается?
В ту же секунду улыбка пропала с лица мужчины, его и без того тяжелые брови будто стали еще более увесистыми. Он посмотрел прямо перед собой.
– Хочешь отомстить убийце своих родителей и брата? – этот вопрос мигом привел меня в чувство, а по коже пробежали мурашки, но не от страха…
Впервые кто-то озвучил вслух то, что и так крутилось в моей голове. Теперь мне стало ясно, почему я бездумно ухватилась за эту руку. Подсознательно, я уже понимала, что он тот, кто сможет мне помочь. Не задавая лишних вопросов, не меняя мою суть. Тот, кто будет держать за руку до самого конца.
– А если и так, вы мне поможете?
– С чего ты взяла, что я могу тебе в этом помочь? – острый взгляд, направленный на меня, как будто смотрел прямо в душу.
Он изучал меня, пытался отыскать слабости, заставить содрогнуться и загнать в угол. Но я не поддавалась. Точнее, не хотела поддаваться. Не хотела быть загнанной, хотя уже являлось таковой. Что-то первобытное во мне заставляло дать отпор. Как будто все мое естество не давало мне уступить этой ужасающей ауре, которая исходила от него.
– Вы убивали. И не раз, – холодно отвечаю, не отводя своего взгляда от этих ледяных глаз. – Иначе вы не говорили бы так спокойно о смерти и не предлагали бы мне сделать это самой.
– Разве я тебе предлагал убивать? – его бровь на мгновение поднялась, а на губах заиграла усмешка.
– А разве нет?
– Ты уже приняла решение, не так ли?
Твердость в его голосе звучала так, будто он не задавал вопрос, а утверждал что-то само собой разумеющееся. Впрочем, так оно и было.
– Пока мы не примем решение, мы не увидим, кто мы есть на самом деле. Я же хочу увидеть… каким человеком сделало меня произошедшее.
И это были не пустые слова. Я и правда хотела отомстить за смерть своих родителей. В голове смешались воспоминания той ночи и папины слова предостережения. Многое будто стерто из памяти, но не его обеспокоенное выражение лица перед тем, как я сбежала.
Может, он уже тогда знал, что их конец может быть трагичным. Но почему мои родители, кто их убил? И самое главное, почему я была первой, кто увидел эту картину? Неужели никто из соседей не отреагировал? Точно же был какой-то шум, судя по тому, как изрезаны были их тела.
– Тогда я помогу тебе, – в словах сталь. Холод, пробирающий до костей.
В голове где-то подсознательно зародилось желание научиться этой стальной выдержкой у него. Нет, не только взгляду. Я хочу разобраться, откуда в нем такая стойкость и уверенность. Он даже не пытается скрыть от меня свою истинную сущность. И это заставляет меня быть с ним честной.
Весь оставшийся путь до места назначения мы провели в полной тишине. В какой-то момент глаза стали закрываться, видимо, на мне сказывалась накопившаяся усталость, ведь все это время я нормально не спала. Незаметно для себя я провалилась в сон, а, когда проснулась, обнаружила себя укрытой кашемировым одеялом.
«Одеяло? Когда я успела укрыться?»
Но задать этот вопрос я не успела.
– Мы приехали. Господин, молодая госпожа, пожалуйста, выходите.
Машина остановилась перед огромным особняком с широким садом перед ним. На первый взгляд, он выглядел новым, но присмотревшись, было видно, что это очень умелая реставрация. Два этажа, множество охраны, камеры видеонаблюдения по всему участку… по прибытии в так называемый дом я уже начала догадываться, что попала не просто в какую-то корпорацию. Это было нечто большее.
– Серена Морроне! – низкий голос донесся из-за моей спины.
– Что простите? – с нескрываемым изумлением в голосе оборачиваюсь и смотрю в источающие уверенность глаза.
– Теперь ты Серена Морроне, моя давно потерянная внучка. Наследница корпорации «Morrone Group». Добро пожаловать в твой новый дом.
*****
– Мне доложили, что ты привезла с собой подругу. Кто же она? – слегка скосив взгляд в мою сторону, председатель сделал вид, будто ничего не знает.
Его фраза даже не повергла меня в шок. Скорее, вызвала лишь усмешку. Он уже точно знает кто она и зачем я ее с собой привезла. Председатель всегда любил играть в эту игру под названием «я все знаю, но все же спрошу». Так было с самой первой встречи, когда я ответила ему сидя в машине, что решила отомстить за смерть своей семьи. Уже прошло целых девять лет, а эта игра продолжается.
– Моя подруга из университета. Я уже давно обещала показать ей окрестности. Думаю, всю информацию о ней вам передал ваш секретарь еще… М-м-м, года четыре назад? – сохраняя спокойный и игривый тон, поддерживаю этот маленький спектакль, уверенно удерживая взгляд.
Будь мы сейчас на публике, в моей голове было бы уже решето из пуль. Никто не смеет позволять себе фривольности в обществе великого Дона итальянской мафии. Даже наследники, которыми становятся исключительно мужчины, обязаны почитать своего главу.
Я же была женщиной. И не просто женщиной, а еще совсем юной девушкой. Только вот воспитали меня не как обычную подстилку. Я стала оружием. Той, кто решает, когда стоит спускать курок. Я не верю в эмоции. Не верю в искренность. Моя вера исключительно в собственной силе воли, благодаря которой я нахожусь там, где и должна.
– Вот как. Рад, что ты обзавелась хорошим знакомством, – голос председателя отражал его веселье и наслаждение происходящим.
Это была не просто вежливость с его стороны – он хвалил мой выбор нужного специалиста для своих целей. Конечно же, в своей типичной манере.
– Лучше расскажите мне, как ваше здоровье. А то меня держат в неведении. Даже как-то обидно от такого недоверия к моей персоне, будто я и вовсе вам чужая, дедушка, – сделав уклон на последнем слове, стараюсь перевести тему в ту русло, которое мне нужно.
От его ответа зависит очень многое.
Глаза председателя тут же сузились, хотя в остальном его лицо осталось неизменным. Он глубоко вздохнул, а затем заговорил.
– Серена, возьми бумаги, лежащие на столе, – он кивком указал на стопку бумаг, лежащей перед ним.
Не заставляя его долго ждать, беру коричневую папку с бумагами. Открыв ее, быстро пробегаюсь по содержимому. Все мое тело напрягается, как струна.
Медицинские записи, результаты анализов, итоги осмотров, предполагаемые прогнозы и подробная информация о болезни. Не нужно много знаний для того, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Председатель медленно умирал. И уже давно.
– Саркома Юинга. Был бы я на несколько лет моложе, может, и вылечил бы ее, – стальной голос заставил меня отвести взгляд от бумаг и посмотреть на него.
Его бесстрастное лицо смотрело перед собой, как будто в этой комнате только он один.
Чувство, будто я смотрела в бездну. Я не шла сюда за новой семьей. Я шла за местью. Но обрела нечто большее. Уважение. Благодарность. Все чувства, которые я испытываю к этому человеку, делают его особенным для меня. И тот факт, что скоро он меня покинет, вызывает ненужные эмоции.
Но я не даю им просочится наружу. Он не увидит моей слабости.
– И как долго? – говорю сдержанно, отстраненно. Так, как привыкла.
– Уже одиннадцать лет, – председатель наконец-то посмотрел мне в глаза. На его губах появляется умиротворенная улыбка.
В тот день, когда он забрал меня, он уже знал, что умрет. Знал, что ему отведен примерно такой срок. Наверное, мне и правда стоило сейчас разозлиться и уличить его в том, что он, зная о моих чувствах к утрате близких, протянул мне руку. Но я не стану этого делать. Мы живем не в том мире, где можем спокойно дожить до старости. То, что председателя не убили за все это время уже можно считать чудом, учитывая его положение.
Я только хотела спросить у него, как много времени у нас есть, но, будто читая мои мысли, ответ прозвучал моментально.
–Полгода, в лучшем случае год, – ухмыльнувшись, председатель положил свою широкую ладонь мне на руки.
Я прекрасно понимаю, что означает этот его жест. Как и в первую нашу встречу, он хочет меня утешить, хотя и понимает, что не это мне сейчас было нужно. Чертов старик, играющий в дочки-матери.
– А Ник…
– Я сообщил ему сегодня утром. Он сразу же поехал в город к знакомому врачу, чтобы найти способ лечения. Вы, дети, уж сильно опекаете меня.
Значит, Ник, как и я ничего не знал. Председатель всех переиграл. Этот человек умеет выжидать. И то, что он сказал об этом нам обоим только сейчас, означает, что на это есть причина. Тут даже не важно, какая она. Важно, почему сейчас… Что должно такого произойти, что он решил открыться?
– Серена, с этого момента ты не просто моя внучка. Ты наследница крупнейшего конгломерата в стране. Ты уже осознаешь свое положение. Пора выходить из тени, – голос приобрел стальной оттенок.
Атмосфера в комнате резко изменилась. Сейчас со мной говорит не дедушка, с теплотой заботящийся о своей внучке, а суровый начальник, если уж на то пошло, то мой господин, который хочет отдать приказ своему подчиненному.