Самосожжение

– Как сильно?

– Настолько, что готов пойти на все.

Она делает еще один шаг, сокращая расстояние.

– А ради меня? На что ты готов пойти ради меня? – она смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами. Неотрывно. Выжидающе.

Черт возьми, она еще спрашивает? Она уже должна знать ответ.

– Ради тебя я готов умереть, – заявляю твердо.

Это вовсе не романтическое признание чувств. Те эмоции, которые я испытываю к ней, несравнимы с обычной влюбленностью. Они значительно мощнее, серьезнее, проникновеннее. Эти чувства – вся моя жизнь.

Опять вижу в ее глазах тот самый оттенок грусти, который раздражал меня весь сегодняшний день. На ее лице появляется слабая улыбка. Такая же, как и ее глаза.

– Тогда умри.

Как только она произносит эти слова, я ощущаю острую боль в области живота. Непонимание охватывает меня, пока мой взгляд не падает ниже. В ее ладони оказывается нож, чье лезвие буквально секунду назад вонзилось в мое тело. Резкая боль мгновенно охватывает каждую клеточку моего организма. Белая ткань рубашки стремительно окрашивается кровью, расширяя алое пятно с каждой секундой.

Я вновь возвращаю взгляд вверх. Она наблюдает за мной. Все тот же взгляд. Я хочу сказать хоть слово, но язык отказывается подчиняться. Кажется, каждая мышца тела скована невидимой цепью.

– Клинок обработан паралитическим веществом. Следующие шестьдесят минут твои мышцы будут неподвижны. Прости, Эзра, – она отступает на шаг и вытаскивает лезвие.

Я тяжело оседаю на колени, отчаянно зажимая рукой открытую рану, тщетно пытаясь удержать льющуюся кровь. Несмотря на происходящее, мои глаза остаются прикованными к ней – девушке, только что лишившей меня жизни.

Последний раз взглянув на меня, она поворачивается и исчезает среди конструкций вентиляции.

Веки тяжелеют, глаза постепенно смыкаются, хотя разум еще пытается сопротивляться.

Слышу голос. Знакомый, но не ее.

Медленно открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с Крисом. Он отшатывается от меня. В его глазах будто помутнение, но я уже не знаю, насколько то, что я вижу правда.

После этого я уже не могу ничего разглядеть. Мир становится туманным, образы нечеткими. Лишь чувствую, как ко мне прикасаются чьи-то руки. Они касаются раны, нажимают на нее, вызывая горящую, яркую вспышку боли.

– Ты говорил, что сможешь спасти его. Давай же, черт возьми, делай что обещал.

Звучит другой голос, слабый и напряженный, готовый сорваться на крик. Похожий на голос моей женщины. Моей дьяволицы. Такой близкий и родной, но одновременно далекий.

Только это не может быть она…

Она уничтожила меня. Как и говорила, она никогда не была игрушкой в моей руках. Это я был. Очередной пешкой, которую она выбросила. Я готов был сломать ради нее весь мир. Встать перед огнем, как стена.

Но она сломала меня.

Моя дьяволица…

Мой личный ад…

Примечания