Самосожжение

Глава 6. Серена

Как только мы с Ником перешагнули порог гостиной в пристройке, оба застыли на месте. Мгновенная реакция. Синхронная.

Причиной тому стала громкая перепалка, доносящаяся с кухни. Быстро проанализировав ситуацию и прийдя к выводу, что опасности нет, мы ускорили шаг. Остановившись на пороге кухни, из меня еле слышно вылетел смешок.

– Я еще раз повторяю. Эта чашка моя! Ты вообще кто, нахуй, такая, чтобы тут диктовать свои права? – мужской голос переходил на крик, но его очаровательность от этого никуда не уходила.

Лиам Пэйс возмужал за эти годы, как и Ник. Его бронзовая кожа стала будто бы еще загорелее. Из-под футболки просматривалась огромная татуировка и, судя по виднеющимся частям, это было что-то похожее на противостояние змеи и скорпиона. Его тело вполне можно было назвать безупречным для любой девушки. Модельное лицо. Сладкий бархатный голос. Если бы он не был таким прекрасным бойцом, то точно стал бы высокооплачиваемой моделью, учитывая его выразительные янтарные глаза и черные волосы. Поистине прекрасное сочетание. Я бы сказала, почти идеальное.

И он прекрасно пользуется своей внешностью. Милый и добродушный мужчина, от которого веет легкой опасностью. Кто бы на такого не клюнул?

– Да что такого в этой чашке? Можешь мою потрогать, только не ори как девчонка! – всегда веселый голос Джулл сейчас был похож на раскаты грома.

За годы вместе я поняла, что ее лучше не злить, ведь она совсем не умеет сдерживать эмоции. Она не будет бросаться с ножом на человека или же пытать его. Нет. Она действует более изящно. Наша арена – физический мир. Ее – двоичный код. И Бог мне свидетель, порой ее методы имеют куда более изощренный характер, чем у нас.

Мы с Ником еще какое-то время с нескрываемым весельем наблюдали за происходящим. Но когда Лиам потянул свою руку в сторону кухонных ножей, я поняла, что пора заканчивать это представление.

– Брейк, ребята, – смело шагнув между ними, я подняла обе руки призывая их остановиться. Затем, посмотрев в сторону Лиама, я продолжила. – Неужели ты все так же норовишь убить всякого, кто тронет твои вещи?

– Серена! – не успев моргнуть и глазом, крепкие мужские руки обхватили меня за талию и подняли в метре над землей.

Глаза Лиама блестели от восторга, а сам он широко улыбался, глядя мне в лицо.

Наша первая встреча случилась через год после того, как я стала Сереной Морроне. По началу его беззаботное отношение к жизни и вечные подтрунивания над Ником казались мне детскими и незрелыми поступками. Но, стоило мне в следующий раз увидеть, как он пытает пойманного наркоторговца на нашей земле, завеса будто спала с моих глаз. Его взгляд был безумным настолько, что я содрогнулась от увиденного. Он получал истинное наслаждение от людской боли и страха перед смертью в их глазах. Пусть он и отшучивался, но на всех окружающих смотрел с нескрываемой кровожадностью.

Но было и несколько исключений из правил. Председатель, его отец, Ник и я. К первым двум он относился с глубоким уважением. С Ником они были лучшими друзьями, которые вместе прошли посвящение в дела организации. Я же была для него словно маленькая сестра, по крайней мере первые пару лет. Потом его отношение ко мне переменилось, и он стал смотреть на меня уже совершенно другим взглядом. Одержимым. Собственническим. Но он никогда не переступал грань дозволенного. В свои шестнадцать я ясно дала всем понять, что случается с теми, кто переходит черту.

И единственное, что я ему позволяла – такие всплески эмоций. Я играла его чувствами, в чем отдавала себе полный отчет. Это было нужно, чтобы держать его в узде. Он выполнял все поручения, слушался приказов, хотя и пытался оказывать сопротивление. Поэтому иногда потешить его эго было единственным способом похвалы с моей стороны.

– Лиам, достаточно, можешь отпустить меня на землю, – слегка сжав плечи Лиама, я надеялась, что он тут же ослабит хватку, но он даже не шелохнулся. Лишь продолжил все так же улыбаться, глядя мне в лицо.

– Я по тебе скучал, Серена, – его улыбка стала еще шире.

– Я тоже по тебе скучала, Лиам. А теперь поставь меня, – слегка коснувшись его щеки ладонью, я отдала приказ.

Кнут и пряник. Когда ты попадаешь в мир, где правят лишь мужчины, ты впускаешь в ход самое лучшее оружие – то, чего хотят мужчины. А все они животные по большей своей части, которые думают лишь членом. Дашь им надежду, что они могут залезть к тебе в трусики, и все, они готовы на все. Ты держишь их в напряжении. И они становятся послушными, с предвкушением ожидая, что будет дальше.

Кого волнует, что я пользуюсь этим приемом по отношению к мужчине, который является чуть ли не главным нашим соратником? Пока он подчиняется правилам в этой игре, я буду воздействовать все средства, потому что никак нельзя допустить, чтобы он помешал моим планам.

Как только Лиам опустил меня на землю, я повернулась в сторону Джулл. Ее ошарашенный взгляд был красноречивее чего бы то не было. Понимаю, такое поведение несвойственно просто знакомым, но мы к этому уже привыкли. Что ж, по крайне мере, Ника это совсем не удивило.

– Джулл, это Лиам Пэйс. Он у нас немного притяжательный, так что советую не брать лишний раз его вещи без спроса. Потому как, несмотря на его миловидную внешность, он мастер холодного оружия и не чурается замарать руки в крови, – пока я все это говорила, Лиам стоял позади и крепко сжимал мою талию, умастив при этом свой подбородок на мое плечо.

После сказанных мною слов глаза Джулл округлились еще больше, и она отступила на шаг назад, после чего заговорила.

– Так это его все называют скорпионом?

Скорпион в «Morrone Group». Как успел мне недавно рассказать Ник, Лиам получил это прозвище полгода назад сразу после того, как стал выполнять большую часть работы вместо своего отца.

Почему Скорпион? Всегда во время допроса, Лиам использует парализующий анестетик и ножи. Это его стиль пыток, можно сказать, его фирменная подпись. Я и до этого была несколько раз свидетельницей такого ужасного зрелища, как допрос под его руководством, но, признаться, даже у меня это вызывало отвращение, хотя я многое повидала. Но меня сейчас больше волновало то, как давно Джулл знает о нем? Я ей не рассказывала, да и Ник вроде тоже. Я уже было хотела задать свой вопрос, но мой братец сразу же дал на него ответ.

– Ого, ты что, уже успела достать на него досье? Впечатляет, – Ник одобрительно кивнул Джулл.

– В этом ничего сложного. Сразу же после того, как меня проводили в комнату, я взломала вашу охранную систему и прочла досье на всех, у кого есть пропуск в резиденцию, – Джулл кротко отмахнулась так, будто бы это ничего не значило.

Мы же с Ником переглянулись и просто улыбнулись друг другу. Навыки нашего хакера просто поражают. Я сделала правильный выбор, когда решила привлечь Джулл.

– Лиам, это Джуллия Миллер, она моя ровесница и, как ты уже понял, хакер, – пока я рассказывала Лиаму о Джулл, та, в свою очередь, начала что-то быстро печатать в телефоне, совсем не обращая внимания на нас.

Лиам же не переставал смотреть на нее с крайне недоверчивым взглядом.

– Хакер? Она хоть чего-то стоит? Или же ее максимум – это подобрать пароль от здешнего вайфая? – Лиам усмехнулся и с презрением посмотрел в сторону Джулл.

– Не знаю на счет пароля, но вот «красная камелия» меня заинтересовала, – Джулл убрала свой телефон в сторону и с победоносным взглядом посмотрела на Лиама.

Воздух вмиг стал напряженным. Как будто Джулл только что нашла кнопку для запуска всех ядерных бомб в мире.

– Что за красная камелия? – я вопросительно посмотрела на Джулл.

Она с минуту смотрела на Лиама, широко улыбаясь от уха до уха, пока тот порывался уже направиться к ней и перерезать артерию. И единственное, что его сдерживало, так это моя рука, которую я положила ему на грудь. Джулл еще какое-то время помолчала, а затем деловито выдохнула и убрала телефон в карман своих домашних брюк.

– Домашняя порнуха с разными девицами, – слегка пожав плечами, сказала Джулл, все так же продолжая смотреть в упор на Лиама.

Какое-то время между ними продолжалась безмолвная война. Джулл соврала. Не знаю, что еще за красная камелия, но, по всей видимости, моя подруга откопала какую-то компрометирующую информацию. Я искренне надеялась, что эти двое поладят. Но, судя по всему, этому не суждено сбыться.

– Ладно, пойдемте в кабинет. Нам есть, что обсудить, – не проронивший ни слова все это время Ник махнул в сторону гостиной и скрылся из виду.

Ребята все продолжали стоять, поэтому, подтолкнув Лиама первым в сторону выхода, я повернулась к Джулл и кивком позвала за собой.

– Эй, Серена, а почему этот от тебя не отлипает? Ему точно можно доверять? – Джулл подошла ко мне и тихонько прошептала на ухо. По всей видимости, она имела ввиду Лиама. В ее взгляде отображалось полное презрение по отношению к нему.

«Да, скучать нам точно не придется».

– Просто не обращай на него внимания, ты скоро привыкнешь к его заскокам. Он, хоть и псих, но вполне адекватный, – немного помолчав, я тихо добавила так, чтобы она меня не услышала. – До поры до времени точно.

Только вот ее вопрос вызвал некоторое чувство незащищенности в глубине души. Я почти никому не доверяла. Всегда держала руку на пульсе, ведь ты никогда не знаешь, кто посмеет укусить подающую руку. Но Лиам всегда был со мной открыт, он не носил маску и не умалчивал, когда председатель давал ему поручение следить за мной. И все же, нужно быть осмотрительнее.

Глава 7. Серена

Первыми в комнату, отведенную под кабинет, вошли Ник с Лиамом. Этот порог я не переступала пять лет, хотя и спала здесь чаще, чем в своей комнате. Шагнув внутрь, я услышала сдавленный возглас Джулл, которая шла следом.

– О Боже мой, – это было не для нас. Для себя. Негромко, будто бы она боялась потревожить спящего здесь зверя.

Кабинет был небольшим, всего девять квадратных метров. Раньше тут были только компьютерный стол и два кожаных дивана, расположенных друг на против друга. Пустые серые стены и идеальная, совершенная чистота.

Теперь же он напоминал алтарь, который ждал принесенной ему жертвы.

Некогда пустующие стены почти полностью покрылись фотографиями, вырезками статей и сводками по людям из корпорации «B.S. Corporations» – самой большой головной болью председателя и одновременно моим объектом мести, которые соединяет множество красных нитей. Алый цвет. Такой привычный и ненавистный одновременно. Он безукоризненно символизирует всю ту грязь, в которую я добровольно окунулась.

Знала ли пятнадцатилетняя я, что мне нужно будет столкнуться со всем этим дерьмом? Скорее, лишь представляла в общих чертах. По началу на мне будто были розовые очки. Я искренне надеялась, что все ограничится лишь расследованием смерти моей семьи. Но чем больше я в это погружалась, тем больше убеждалась лишь в одном – этот мир отвратителен, построенный на крови многих невинных жертв. Абсолютно каждый человек, который имеет власть, так или иначе убивал. Может и не сам, ведь для этого есть множество организаций, специализирующихся на устранении конкурентов. Такие, как наша.

И я стала одной из них. Той, кто проливал кровь. Меня уже нельзя назвать безгрешной. И как бы я не хотела показывать эту свою сторону Джулл, которая самолично приняла решение шагнуть в бездну, я уже ничего не могу сделать. Пути обратно нет. По крайней мере для меня.

Оглядевшись вокруг, я остановила свой взгляд на коробки, стоящие в углу комнаты. В них находятся документы, газетные вырезки и фотографии, на которых изображены самые ужасные вещи, которые заставляют желудок сжаться до размера атома. Их стало больше. Набитые до отказа, они не могли уместить все, что произошло за последние годы.

Самое последнее место, на которое упал мой взгляд, был дубовый стол. Точнее, не на него. На старый ноутбук моей матери. Иногда, когда я смотрела на него, мне казалось, что она вновь сидит за своим письменным столом у себя в кабинете и набирает новый программный код. Всегда во время работы мама собирала свои длинные, черные как смоль волосы в тугой пучок и закалывала его простым карандашом. Но это были лишь простые видения, которые не вызывали во мне чувства ностальгии или какого-либо умиротворения. Вместо них была лишь горечь от того, что я больше никогда не смогу наблюдать эту завораживающую картину.

Подойдя к столу, я провела подушечками пальцами по запылившейся клавиатуре. Одна из немногих вещей, которые остались от нее. Точнее сказать, единственная, которую я так хотела заполучить после ее смерти. Ничего меня так сильно не волновало, чем вещь, которую она держала всегда при себе. Предмет, к которому я не имела права подходить, ведь «это ее работа и я не должна в нее лезть». Так она всегда говорила. Но ее вечно обеспокоенный взгляд, когда она мне говорила эти слова, выдавал что-то гораздо большее, чем просто неистовую любовь к своей работе. В ее глазах читался страх. Будто бы то, что я могу найти в нем, болезненно скажется на моих отношениях с родителями. Поэтому я и решила, что он мне нужен.

Там есть информация. Что-то, что поможет мне найти хоть какие-то зацепки. Именно поэтому мне нужен был умелый хакер со стороны, который не донесет председателю по первому зову о том, что мы найдем. Уверена, он бы не позволил мне ввязываться в то, что не считал нужным.

За все эти годы я слишком хорошо его изучила. Он властный человек, который стремится контролировать все в этом мире, особенно меня. Но, пока я не мешаю его шахматной партии, меня не трогают. До сих пор ни разу не было прецендента, вызывающего его вмешательства в наши с Ником планы. Пока что это было нашим преимуществом. Но это не означает, что так будет всегда. Мои будущие шаги приведут его в бешенство. И когда это произойдет, мне нужен будет рычаг давления.

Надеюсь, я найду его здесь.

– А что это за фотографии, висящие на стене? – Джулл стояла у стены, на которой висела доска и указывала на нее пальцем.

Пустая стена, на которой висела небольшая маркерная доска, увешанная старыми снимками с места двух преступлений. Можно сказать, что именно эта доска была центром всей комнаты, ведь практически все красные нити брали свое начало здесь. Джулл долго рассматривала фотографии с явным отвращением на лице. Она многое повидала в своей жизни. Но эти снимки были совершенно другого уровня.

– Это снимки моей семьи, – сухо и без эмоций. Я умело контролировала свою мимику и голос.

– Боже, – Джулл растерянно посмотрела на меня, с минуту открывая и закрывая рот, как рыба в воде, а затем, глубоко вздохнув, снова посмотрела на доску. – Это… душераздирающе… Кто их нашел?

– … Я, – тихо ответила, надеясь, что меня никто не услышит. Но по лицу Джулл стало понятно, что это не так.

Она ничего не сказала в ответ, за что я была ей очень благодарна.

Та девочка, которая видела ту кровавую комнату, осталась заперта в ней навсегда. Я совру, если скажу, что мне стало намного легче спустя года вспоминать тот день. Нет, мои чувства никогда не делись. Они засели глубоко в моей душе. Правда лишь в том, что я не позволяю себе поддаться этой слабости под названием «жалость». Я слишком многое пережила, чтобы чувствовать по отношению к себе сочувствия. Теперь все мои чувства обезличены. По крайней мере, перед окружающими. Никто не должен знать о моей боли.

Я сильная.

Поэтому я быстро отвернулась и стала рассматривать документы, которые, судя по насыщенному цвету изображений, были получены всего пару дней назад. На них были последние новости об объекте наблюдений. Их последние сделки с наркокартелями, которые удалось заснять, внешняя политическая деятельность и новые кадровые перестановки в высших должностях. А именно…

– Назначение нового исполнительного директора? – Я полным недоумения взглядом посмотрела на Ника. Этих новостей я еще не слышала.

Он перестал что-либо рассказывать Джулл и Лиаму о наших исследованиях и расстановке дел. Вместо этого он обратил свой взгляд на меня. В нем появилась некая отстраненность от происходящего, а глаза, некогда ярко изумрудные, вдруг стали ледяными, будто весь холод скопился в них.

– За день до твоего приезда в сети вышла статья, что председатель хочет назначить нового исполнительного директора. И это будет…

– Один из его сыновей, – перебив Ника, я снова посмотрела на бумаги, в которых были отображены процентное соотношения голосов, отданных каждому из сыновей.

Очень интересный ход перед празднованием семидесятилетия председателя.

Все на политической арене уверены, что у Виктора Морроне нет наследника, который мог бы возглавить корпорацию. Мое существование тщательно скрывали от посторонних глаз и все это время я работала в тени. А Ник имел другую фамилию. Хоть он и был у многих на виду, но мало кто делал ставки на его счет. Преемник должен носить фамилию главы семьи, таковы правила в нашем мире. И, так как Ник под это описание не подходит, наши акционеры начали плести интриги.

И именно сейчас, когда у нас в компании начинаются внутренние беспорядки, глава «B.S. Corporations» – Гилберт Блоссом, решил продемонстрировать всем, что у него есть достойные наследники, которые не дадут компании упасть. Достаточно умно с его стороны. Но недостаточно, чтобы выбить нас из колеи.

Его корпорация так же беспощадна, как и «Morrone Group». По сути, именно они делят весь штат, как два короля, сражающихся на шахматной доске. Тридцать лет продолжается их война, в которой погибают невинные люди. А все ради какой-то чертовой власти. Даже легальный бизнес у них идентичный – оба нацелены на недвижимость и гостиничный бизнес. Только вот мы не травим обычных гражданских наркотиками и не распространяем эту дрянь по городу. Наверное, это одна из тех причин, почему моя ненависть к ним выросла в геометрической прогрессии.

Лицемерно? Может быть. Наши люди тоже не сахарную вату продают. Мы снабжаем мир оружием. По сути, именно с нас начинаются военные действия. Но это не значит, что мы не заботимся о бездомных. У Виктора Морроне есть принцип, которого он придерживается всю жизнь – убийство должно быть оправдано. А чем оправданы наркотики? Только жаждой легких денег, заработанных на убийстве детей, которые хотят прочувствовать мимолетный кайф.

Гилберт Блоссом. Всем известен как добрый меценат, упорно ведущий благотворительную деятельность. Особенно он поддерживает детские приюты и центры для матерей одиночек. Лицемерная сволочь, нацепившая на себя маску мессии для народа. На деле же жестокий мужчина, имеющий трех детей от разных жен. Интересно то, что последняя его женщина пару лет назад покончила жизнь самоубийством. До этого момента она почти не появлялась на публике из-за проблем со здоровьем. Но так ли это?

Сейчас у него три сына.

Первый – Эдвард Блоссом. Тридцать два года. Ни жены, ни детей нет. В обществе у него читая репутация бизнесмена. Однако, как мы успели выяснить, он, такой же, как и его отец – женоненавистник, презирающий слабый пол, любящий доминировать над слабыми. Все его подчиненные часто ходят с синяками и ссадинами, а значит он не боится грубой силы, даже если о ней будет известно. Ему будет отдано больше голосов. К нему почти не подобраться, поэтому с ним будет сложно. Но я люблю сложности, особенно окунать лицом в грязь таких подонков, как он. С ним нужно быть предельно осторожной, чтобы не запятнать себя. Но это не означает, что его участь станет легкой. Уверена, это будет веселая игра.

Второй сын – Крис Блоссом, двадцать девять лет. В отличие от старшего брата, у него изрядно подпорчена репутация. Неоднократно участвовал в скандалах с разными женщинами, так же у него есть зависимость от азартных игр. Но это, конечно же, не по официальным данным. Такого человека легко можно посадить как марионетку, чтобы захватить власть в их корпорации. Скорее всего, жадные до денег акционеры сделают ставки на него, сыграв на его комплексе неполноценности перед старшим братом. Что же, с этим, по крайней мере, можно работать уже сейчас. Это не будет такой уж большой проблемой.

А вот что касательно третьего сына… О нем почти никакой информации, только старая фотография, найденная в печатных архивах при внесении в семейный реестр Блоссомов. Но она мало что может дать. Мы даже прогнали ее через специальную программу, которая показывает возрастные изменения человека. Но ни одной зацепки, как бы мы не искали. Известно только то, что ему двадцать семь и он всю жизнь сидел взаперти из-за проблем со здоровьем. Наши шпионы, подосланные в компанию, смогли выведать лишь эту информацию. Нигде не светился, в делах организации не участвовал. Как будто мы имеем дело с призраком.

– Джулл, сможешь раздобыть информацию о председателе «B.S. Corporations» и его сыновьях? Также нужно полная информация на всех акционеров. Ник позже поделится с тобой списком, на каждого из них желательно найти что-то компрометирующее, вдруг мы что-то упустили, – я быстро посмотрела на Джулл.

Та только широко заулыбалась.

Джулл нравилась ее работа, так же, как и рыться в грязном белье самых мерзких людей на планете. Она по-свойски называла это «раскопками». Не сосчитать, сколько скандалов в медийной сфере так или иначе были выявлены в СМИ благодаря ее стараниям. И об этой ее стороне я узнала только через три года после знакомства.

– Будет сделано, – Джулл сразу же подошла к ноутбуку, стоящему на столе. – Я же могу воспользоваться этим ноутбуком?

– Хм, ну, попробуй, – голос Ника, доносящийся из другого конца комнаты, сквозил иронией. Он быстро подошел к столу и прямо смотрел на Джулл, которая тем временем садилась на кресло.

Мы молча наблюдали за тем, как она включает ноутбук и что-то на нем печатает. Лиам, который знал, откуда я его принесла, присоединился к нам. Он уже давно в курсе про код, который мы так и не сумели взломать. Точнее говоря, перестали пытаться после того, как поняли, что всего дается семь попыток, и при неверном введении кода вся информация на диске стирается. А мы истратили четыре из них. Поэтому сейчас в его взгляде читалось веселье от предстоящего поражения Джулл.

– Что за черт? – с явным недоумением в голосе раздались мелкие детские ругательства.

Джулл смотрела перед собой слегка возбужденным и ошарашенным взглядом. С минуту подумав, она опять продолжила что-то печатать. Но, глядя на ее выражение лица, стало понятно, что она пока еще в него не зашла.

– Чей это ноутбук?

– Это ноутбук моей матери. Никто из нас так и не сумел подобрать ключ к расшифровке, чтобы достать оттуда информацию, – я положила руку на спинку кресла и заглянула в ярко светящийся экран.

Джулл какое-то время пристально смотрела перед собой и небрежно постукивала указательным пальцем по деревянной поверхности. Мы все молчали, находясь в терпеливом ожидании. А выжидать мы умели.