Искушение Лилит

Прости, прости, пожалуйста! Я сегодня очень переживала из-за того, что ты можешь уехать навсегда. Ты мне нужна, я тебя очень люблю.

Я наконец-то все написала, что хотела сказать этим вечером. Целую!»

Бумага промокла от слез Ангелины. Она свернула письмо и поместила в конверт. Письмо-прощание… словно Света чувствовала, что нужно было написать это письмо, потому что другой возможности не представится.

Ангелина легла на диван в позе зародыша и закрыла глаза. Она начала вспоминать все, что было связано с подругой.

«Неужели Светы больше нет? Я не могу поверить, что больше не увижу родных, открытых карих глаз… Неужели это то, что заслужила Света? Почему ей выпала такая сложная жизнь? Она ведь только начала жить…»

Свете сложно пришлось. Отец бросил мать, когда Свете не было и двух лет. Потом совсем исчез. Мать начала пить, рано умерла. После школы Света поехала учиться в Воронеж, где жила ее тетя. Но с ней она не ужилась, пришлось снимать квартиру. Потом познакомилась с Белгородской девчонкой по имени Ангелина. Света всегда стеснялась своей внешности. У нее было округлое лицо с маленьким подбородком. Удлиненный нос с небольшой горбинкой. Тонкие алые губы. Бледная кожа. Темно-русые волосы средней длины, вечно вьющиеся, а иногда пушные. Она была небольшого роста, пухленькая, с аппетитными формами. Наверное, из-за своих навязанных в детстве комплексов по поводу внешности, у нее была неуверенная медленная походка.

На похоронах было не так много людей. Из родственников приехал только двоюродный брат с женой, с которым Света жила в бабушкиной квартире в Москве и тетя из Воронежа.

Ее решили похоронить в свадебном платье. Каштановые пушистые волосы слегка дрожали на ветру. Глядя на нее, казалось, что она просто уснула. Провожая девушку в другой мир, все замолчали. Ангелина прижалась ближе к Диме и уткнулась ему в плечо. Она задрожала от накатывающего плача. Дима почувствовал ее дрожь, он провел рукой по ее плечу, поцеловал в волосы, пытаясь успокоить девушку. Ангелина еле сдержалась от плача. Глубоко вздохнув, она снова посмотрела на Свету.

Ангелина почувствовала пристальный взгляд. Это был Кузьмин. Он ревниво посмотрел в сторону своей музы, а затем осудительно фыркнул. Молча положил цветы к ногам Светы и сразу же заторопился покинуть мероприятие. Ангелина поспешила за ним. Почти догнав его, она крикнула:

– Женя, постой! Ты куда?

Парень решительно шел вперед, не обращая внимания на подругу.

– Подожди же!

Она была очень рада видеть его. Именно он сейчас ей так нужен. Теперь кроме него у нее здесь никто не остался. Ангелина, не понимая, почему тот так бежит прочь, пыталась догнать Кузьмина.

– Жень, да стой же!

Он наконец-то обернулся. Кузьмин был бледен. Он тяжело задышал. Его глаза казались стеклянными. Холодным, каким-то чужим взглядом Кузьмин посмотрел на Ангелину и грубо спросил:

– Что тебе нужно?

Девушке поплохело от такого тона.

– Как что? Света была для нас общим другом, куда ты уходишь? Почему ты бежишь от меня?

Тот сдвинул брови, затем подошел ближе к девушке и, глядя ей в лицо, заговорил с явной брезгливостью в голосе:

– Я искренне несчастен от того, что Светы больше нет, а ты рада!

Ангелина закачала головой. Она открыла рот от удивления. Как он такое может о ней думать?

– Теперь наконец-то ты сможешь утешиться вместе с Димой! Иди же к нему, он ведь с этого времени только твой! Наслаждайся.

– Ты не прав, – перебила его Ангелина, дрожащим голосом пояснив: – Я очень любила Свету и люблю, никогда не хотела, чтобы это случилось.

Тот ухмыльнулся.

– Неважно. Главное, что путь к этому безмозглому идиоту свободен, иди же к нему, мне больше надеяться не на что! Все! Прощай, Ларина!

Он развернулся. Кузьмин быстрыми шагами направился к ждущей его машине.

Ангелина была поражена поведением Кузьмина. Как он в такой момент, может себя так вести? Умерла их общая подруга, а он думает о себе!

– Да ты эгоист, – шепнула она.

Проводив взглядом друга, Ангелина, казалось, зашаталась. Она едва удержалась на ногах. Ее силы словно на исходе, все уходит из-под ног.

За что он с ней так? Она этого заслужила? Но ведь Ангелина уже сама не горит желанием быть с Димой. Она сама осознала, что внушила себе эту любовь. А Кузьмин, зачем он так с ней, зачем?

К Ангелине подошла женщина. Она положила руку ей на плечо, девушка обернулась. Это была ее бывшая начальница – Инна Васильевна. Лицо женщины было бледным, глаза красные от слез. Ветер трепал ее рыжие волосы, торчащие из-под платка в разные стороны.

– Ангелина, – тихо произнесла она.

– Инна Васильевна.

На лице не было ни единого следа от макияжа; без него женщина намного приятней на внешность.

– Да. Это я. Хотела тебе сказать, что очень раскаиваюсь в том, что оскорбила тебя. Я очень обидела тебя и за это понесла наказание.

– Какое наказание? – удивилась Ангелина.

– У меня обнаружили злокачественную опухоль. Я сама себя прокляла, как ты и сказала.

Ангелина не знала, что на это ответить.

– Я это так просто сказала.

– Не виню я тебя, не подумай, что обвиняю, – волнительно проговорила женщина.

– Тогда я не знаю, что вам сказать. Мне жаль, что с вами такое случилось. Вы держитесь, не надо унывать. Хотя глупо так говорить с моей стороны.

Инна Васильевна поникши посмотрела на Ангелину:

– Я раскаиваюсь за свои слова. Я хочу сказать, что очень жестока была с людьми, унижала их, хотя они ни в чем не виноваты, это все из-за меня. У меня много проблем. Я развелась, мне стало легче. Но потом обнаружили болезнь. А теперь я хочу покаяться, я хочу изменить все. Мне не так много осталось, поэтому облегчи мою душу, извини меня, – быстро проговорила Инна Васильевна и молящими глазами уставилась на Ангелину.

– Хорошо, я извиняю.

От несчастного вида Инны Васильевны стало жутко. Она настороженно посмотрела на женщину и слегка коснулась рукой ее плеча.

После похорон Ангелина и Дима направились домой. Немного отдохнув, ребята начали вместе готовить обед. Пообедав, они сели в гостиной и несколько минут молчали.

– Почему с ней это произошло? – прервал тишину Дима.

Ангелина глубоко вздохнула, посмотрела грустно на Диму и ответила:

– А так всегда, лучшие рано уходят.

– Да, наверное. Я ведь видел ее еще живую.