Откровения виконта

– Нет, слухи не совсем верны. Мне до сих пор нравится общество молодых красивых девушек. – Николас взглянул на Роуз, адресуя последнюю фразу ей.

Лидии стало не по себе. И тут же очарование Николаса бесследно исчезло. Возможно, этим объяснялось ее бездействие. Она продолжала равнодушно взирать на эту сцену.

– Не представите ли вы мне свою очаровательную компаньонку? – На этот раз интонации его снова стали прежними, он больше всего напоминал пирата, который завладел сундуком с золотом. Но взгляд его был при этом устремлен не на Лидию, а на Роуз. Значит, лишь Роуз привлекла его внимание? Уже в который раз за вечер сердце Лидии мучительно сжалось. Роуз приняла его улыбку на свой счет и улыбнулась в ответ. Эта девушка не знала, какую опасность представляют для нее подобного рода мужчины. Как и Лидия в ее годы, она не воспринимала всерьез предупреждения взрослых, умудренных опытом людей. Да и как можно противостоять этим ярко-голубым глазам и обворожительной улыбке?

Как ни странно, не только Роуз, но и Роберт не почувствовал опасности.

– Это моя сестра мисс Роуз Морган, – представил Роберт. – Ради нее мы, собственно говоря, выбрались этой весной в свет.

– Очень приятно, – лучезарно улыбнувшись, проговорил Николас и поклонился девушке. – Лондонское общество будет сражено наповал, увидев такую прекрасную девушку, как вы, мисс Морган.

– А эта моя мачеха миссис Морган. – Николас перевел взгляд на Лидию. – Но мне кажется, вы знакомы.

Улыбка мигом сошла с лица Николаса.

– Да нет, мы практически незнакомы. И не виделись много лет. Кажется, тогда вы приехали в Лондон, чтобы найти себе мужа, не так ли, миссис Морган? – В голосе промелькнули презрение и насмешка.

Глаза Лидии наполнились слезами. Жестокие, несправедливые слова больно ранили. Ей вдруг вспомнились другие его слова, о которых он сразу же пожалел, выйдя из комнаты и навсегда исчезнув из ее жизни.

– Ну да, так и было, – еле сдерживаясь, холодно отозвалась она.

Когда-то она ясно дала Николасу понять, что, если не найдет себе мужа до конца сезона, ей придется очень худо. Теперь же он использует ее признание против нее. А она-то надеялась, что он посочувствует ей, возможно, как-нибудь поможет.

– В те годы я был очень беден, и потому вы не желали тратить на меня время, – криво улыбнувшись, продолжал он.

Как он может такое говорить? Это ведь он исчез из ее жизни, бросил ее на произвол судьбы в самую тяжелую минуту.

– Ну, вообще-то вы прямо, без обиняков, дали мне понять, что не желаете обременять себя узами брака, – парировала Лидия, всеми силами сдерживая растущее раздражение.

– Ну и что? По-моему, это вполне нормально. Я был молод, не собирался жертвовать свободой и брать на себя обязательства. Но теперь перспектива брака больше не пугает меня. – Он посмотрел на Роуз, и взгляд его сразу же смягчился. – Сейчас я остепенился, стал серьезным и уважаемым в обществе человеком. И брак для меня не только необходимость. Я на самом деле хочу жениться.

Эти слова подействовали на Лидию как пощечина. Уже второй раз за вечер вспомнились предостерегающие слова миссис Вестерли: «Помяни мое слово, когда-нибудь он женится на богатой наследнице…»

Женится на богатой наследнице… Лидия видела, с каким вожделением он смотрит на Роуз, не только богатую, но и очень красивую девушку. Правда, Лидия в этот вечер тоже была необыкновенно хороша собой. Еще никогда она не выглядела так привлекательно. Роуз сказала, что она похожа на принцессу из сказки. Хотя для сказочной принцессы несколько полновата. Потому она не восприняла замечание Роуз всерьез. Но собственная пышность даже нравилась Лидии. А когда-то она была худышкой. За время брака с полковником Морганом здоровье ее заметно улучшилось, а после беременности и родов у нее появилась пышная грудь, которой она втайне гордилась. К тому же благодаря состоянию мужа она могла носить красивую одежду, которая ей шла. Миссис Вестерли призывала ездить на балы в платьях пастельных тонов, но Лидия прекрасно понимала, что подобные оттенки ей совершенно не идут. В них она выглядела еще более бледной. Злые языки утверждали, что Лидия бледна и невзрачна, как струя воды из фонтана.

Сегодня вечером она выглядела иначе в синем платье, которое выгодно подчеркивало нежную голубизну ее глаз, с тюлевой верхней юбкой, расшитой блестками. Именно из-за этой юбки Роуз и сказала, что она похожа на принцессу из сказки. Вырез платья, пожалуй, был слишком глубоким, но ее это нисколько не смущало. Наоборот, теперь грудь, ее главная гордость, была открыта взорам присутствующих. Жемчужное ожерелье придавало уверенности в себе. Полковник Морган подарил ей это ожерелье в день свадьбы, заметив, что Лидия дороже и прекрасней любого жемчуга. Сначала она решила, что с его стороны это не более чем лесть. Но он повторял эти слова практически каждый день. С медового месяца до самой своей смерти. Потом полковник дарил ей много дорогих украшений, но жемчужное ожерелье оставалось самым любимым. Потому что после этого подарка полковника и его нежных слов Лидия впервые в жизни почувствовала себя кому-то нужной.

Сейчас ее уверенность заметно пошатнулась. Лорд Розенхорп, казалось, не замечал ее, глядя только на Роуз.

– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего мужа, – с видимой неохотой повернувшись к Лидии, проговорил он. – Хотя… Ваш наряд совершенно не траурный. Возможно, я допустил бестактность, напомнив о смерти мужа. Судя по вашему туалету, вы счастливо забыли об этом.

Это язвительное несправедливое замечание пронзило сердце, словно острый нож. Лидия заметила, с каким презрением он осмотрел ее наряд. Платье не далее часа назад приводило ее в восторг, теперь же она чуть ли не стыдилась его. Это уже слишком! Что он себе позволяет?

– По-вашему, я должна носить траур до конца своих дней? – резко бросила Лидия, чувствуя, как Роуз, пораженная ее резкостью, вздрогнула. – Если вы считаете, что напоминать мне о смерти мужа бестактно, зачем вообще заговорили об этом?

Роберт положил руку ей на плечо, успокаивая и одновременно намекая, что ведет она себя неприлично. Лидия проигнорировала этот жест.

– Ввиду смерти отца мы решили отложить выход Роуз в свет, – пришел на помощь Роберт. – Ведь, согласитесь, приезжать на балы в трауре – нелепость.

– Простите, если мои слова показались вам обидными. Это вышло случайно.

Лидия была уверена в обратном. Он попросил у нее прощения, однако вряд ли по-настоящему раскаивался. В его взгляде на мгновение промелькнуло злорадство и удовлетворение. Николас перевел искренний сочувствующий взгляд на Роуз. Это в очередной раз доказывало, что по отношению к Лидии он не испытывает никакой жалости.

– Смерть родителей – тяжелое испытание для любого человека, – проговорил он. – Примите мои искренние соболезнования.

«А смерть мужа не является тяжелым испытанием, не так ли, Николас?» – со злостью подумала Лидия.

– Могу ли я пригласить вас на танец? Или вы еще не отошли от смерти отца и не мыслите ни о чем подобном?

– Да нет, я с удовольствием потанцую с вами, – сказала Роуз и поднялась со своего места.

– О, Роуз, ты не должна… – начала Лидия.

Лорд Розенхорп взглянул на нее и насмешливо улыбнулся.

– Вы, наверное, помните, миссис Морган, я никогда не обращал внимания на то, что говорят девушкам их компаньонки, – насмешливо проговорил он.

И опять его слова пронзили сердце. Значит, она всего лишь компаньонка. Он всегда с презрением относился к ним. Неужели Лидия совсем ничего для него не значит? Неужели он считает, что ее можно выбросить из своей жизни, словно старый сапог? Тем не менее она надеялась, что это не так.

– Роуз, – жестко проговорил Роберт. – Ты не должна танцевать с Розенхорпом.

– Но почему? Мой брат временами такой надоедливый, – с презрительным смехом обратилась она к Розенхорпу, – не разрешает мне танцевать с мужчинами, которые, по его мнению, могут представлять для меня опасность. Будь его воля, он бы вообще запретил мне танцевать. Вот не думала, что его запреты распространятся и на вас. Ведь вы его старый друг.

– Это не важно, – проворчал Роберт. – Моя сестра сегодня ужасно много болтает. Надеюсь, вы простите ее за это, лорд Розенхорп?

– Да, конечно. По крайней мере, она не краснеет и не заикается из-за любой мелочи, как некоторые девушки во время первого сезона.

Лидия вздрогнула. Когда-то ее робость и стеснительность казались Николасу привлекательными и милыми. Почему же сейчас он с таким отвращением вспоминает об этом? Роуз, кажется, заметила резкую перемену в настроении мачехи и виновато взглянула на нее.

– Роуз, я не позволяю тебе этого делать, – строго проговорил Роберт. Лидия поняла, что теперь Роуз уж точно станет танцевать с Николасом назло брату.

Так и вышло. Роуз бросила дерзкий взгляд в сторону Роберта и положила руку на плечо Розенхорпа. Спустя минуту они уже кружились в вальсе. Роберт с потерянным видом смотрел на них, не в состоянии помешать. Лидия чувствовала себя так, словно под ногами у нее разверзлась пропасть. На душе было пусто, вдруг стало холодно и одиноко в душной многолюдной гостиной. Приятные воспоминания о Николасе канули в лету. Она должна выбросить из головы мысли о лорде Розенхорпе. Навсегда захлопнуть эту дверь.

Лорду Розенхорпу с огромным трудом удавалось скрывать от Роуз охватившее его отчаяние. Сердце мучительно сжималось, все его существо охватили злоба и обида. Он и сам не понимал, как может вполне сносно, не сбиваясь, танцевать, смеяться, разговаривать и даже флиртовать, при этом думая о другой женщине. Увидев Лидию, разодетую в шелка и муслин, с дорогим жемчужным ожерельем на шее, он пришел в ярость. Ведь и платье, и жемчужное ожерелье подарил ей покойный муж, отвратительный старик. Больше всего на свете хотелось подойти и сорвать с ее шеи ненавистный жемчуг, бросить его на пол и растоптать. Или задушить ее этим ожерельем. Огромным усилием воли ему удалось побороть порыв. Присяжные не оправдали бы его, если бы он убил Лидию. По-своему он был прав, Лидия предала его, вышла замуж за другого. Перед тем как совершить этот ужасный поступок, она могла хотя бы ради приличия спросить, любит ли он ее. Как она могла выйти за того человека? Ведь он годился ей в отцы. Даже не в отцы, в дедушки. Он презрительно фыркнул, и мисс Морган с удивлением посмотрела на него.

– Прошу прощения, я просто немного замерз, – нашелся Николас.

Ему вдруг вспомнился вечер, когда он узнал о том, что Лидия вышла замуж. Они с Робертом пили бренди.

– Отец недавно женился в четвертый раз, – заплетающимся языком рассказывал тот. – Три его предыдущие жены умерли. Не выдержали, должно быть, его тяжелого характера и постоянных придирок. – Лицо его скривилось от отвращения. – Каждая новая жена была моложе предыдущей. А уж последняя и вообще почти ребенок. На четыре года моложе меня. Как тебе это нравится? И я должен уважать ее и называть мачехой? Представляешь, каково мне?

Роберт осушил бокал одним глотком. Николас сочувственно кивнул. Роберт назвал имя новой жены отца, и сочувствие к визави мигом испарилось. Они с Робертом никогда не были близкими друзьями. Просто ровесники, которых связывали общие интересы. А в данный момент Николас был неспособен сочувствовать кому бы то ни было. Все его мысли были заняты Лидией и ее странным, совершенно необъяснимым поступком. Как она могла выйти замуж за полковника? Человека втрое старше ее, за плечами у него три брака? Николас сидел как громом пораженный.

– Это невозможно, – задыхаясь, проговорил он. Ему вдруг вспомнился этот худой, как палка, старик с неприятным пергаментно-желтым лицом. Во время этого пикника Николас решил пройтись по Вестдену и случайно встретил полковника. Вдруг ярко представил Лидию с этим человеком, налил себе бокал бренди и залпом осушил его. – Ничего не понимаю! Ведь я привез Лидию на этот пикник всего две недели назад. Когда же она успела его полюбить?

– Неужели ты считаешь, что Лидия вышла по любви? – насмешливо спросил Роберт и налил другу еще бренди. Руки Николаса так дрожали, что он не в состоянии был сделать это сам. – Просто моему отцу нравятся молоденькие девушки. По его мнению, чем моложе невеста, тем лучше. Он богатый человек, потому юные девушки так охотно идут за него замуж.

Эти слова подействовали, как серная кислота, которую плеснули в лицо. Значит, Лидия такая же расчетливая и лживая, как все остальные. Он вспомнил молоденьких потенциальных невест, которые с презрением отворачивались от него из-за его дурной репутации и отсутствия денег. Все они импонировали ему куда больше, чем Лидия. По крайней мере, их чувства по отношению к нему были честными. Да он никогда и не заблуждался на их счет. А Лидии каким-то образом удалось пробить его броню. Она стала первой женщиной, которой он поверил, единственной из всех, кто подарил надежду.