– Отпираться бесполезно, – с извиняющимся видом я пожала плечами. – Мне действительно знакома ваша фамилия. В ваших местах, насколько я знаю, нечасто происходят из ряда вон выходящие случаи, и да, один из них связан, кажется, с вашей семьей.
Конец предложения я постаралась сделать вопросительным. Теперь уже Минни пришлось согласно кивать:
– Все верно, Мэдди, Бобби – мой племянник.
Я не могла не заметить, что она сказала не «был моим племянником». Все же исчезновение оставляет родным надежду на то, что их близкие живы.
– Мне жаль, что с ним это произошло, – надеюсь, мои слова прозвучали искренне.
– Что уж тут, – Минни всплеснула полотенцем. – Чаю с булочкой хотите или просто погреться зашли?
– Да, с удовольствием выпью чаю. А с сыром булочки есть?
Булочки у Минни были со всем возможным, и я внутренне порадовалась, что в Холмсли Вейл нет общественного транспорта и всю эту сладко-ароматную вкусноту я смогу согнать с помощью долгих пеших прогулок.
В ванильном раю не хватало только столиков, но возле окна была пристроена короткая стойка, рядом с которой уверенно стояли на ногах два высоких барных стула с деревянными сиденьями. Там Минни и устроила мой завтрак с травяным чаем, слойкой с ветчиной и тостом с расплавленным до неприличия сыром.
Убедившись, что я поела и могу отвечать на вопросы, не думая без конца о еде, она спросила:
– Вы приехали, чтобы написать о нем? Написать о Бобби?
– Да, – сначала сказала я. – Нет.
Даже сейчас не могу сказать, какой из этих ответов был честным, а какой – истинным. Минни не стала цепляться к словам, только покивала, как будто понимающе.
– И как продвигается? – поинтересовалась она.
– Пока непонятно, – я развела руками. – Только приехала. Информации много и одновременно мало. Может, вы мне что-нибудь расскажете.
Бровь Минни поползла вверх с нескрываемым негативом.
– Ого, так ваш визит – не случайность, – протянула она.
– Нет-нет, – замахала руками я. – Чистая случайность. По правде говоря, я шла в ресторанчик, чтобы позавтракать, а сюда завернула не иначе как чудом, честное слово. Нет, если вы не хотите обсуждать эту тему, я допью свой чай и удалюсь, конечно.
С секунду Минни размышляла, пока не решила, что я все же безобидна:
– Ладно уж, поболтаем. Все равно делать нечего, так рано к нам никто не добирается, а если и зайдут, рассиживаться все равно не будут, возьмут хлеба и круассанов и снова оставят нас вдвоем.
Хотя я и запланировала встречу со священником, спешить к нему совершенно не хотелось. У Минни было так тепло, вкусно и хорошо, а на улице – напротив, влажно, мокро и противно, что я без малейших сомнений удобнее расположилась на неудобном стуле, готовая слушать историю Бобби Джентли.
– Да рассказывать особенно нечего, – рубила мои надежды на новый роман Минни. – Бобби – сын моего брата. Его тоже зовут Бобби.
Видя, как я не смогла подавить улыбку, Минни развела руками и сделала преувеличенный поклон:
– Да, мы не из клана Харди, но Роберт – наше семейное имя, его носил и наш отец, так что все в духе традиций.
Я постаралась сделать извиняющееся лицо.
– Ну так вот, – продолжала Минни. – Бобби – обычный парень. Не самый умный, но и не дурак какой-то там. Бобби и Бобби. Здоровый, большой такой…
– Как вы думаете, Минни, а где сейчас Бобби?
Разговор о парне в настоящем времени вызывал противоречивые чувства – ведь прошло два года, с тех пор как он исчез. И если тетя говорила о нем так, значит, считала, что с ним все в порядке где-то в другом месте.
Но Минни замялась, вопрос ей явно не нравился.
– Где Бобби? – она закатила глаза, как школьник, которого поймали на невыученном уроке. – По правде говоря, не знаю. Никто не знает. Сами ведь слышали: Бобби пропал.
– Думаете, он еще жив? Все же два года прошло… – продолжала атаковать я.
Минни все меньше нравился этот разговор:
– Даже думать об этом не хочу. Бобби – действительно, крупный, сильный парень. Таких в школе все боятся. Не представляю, каким нужно быть силачом, чтобы напасть на великана. У нас таких и нет больше. Если кто и пошел на него с дурными намерениями, то точно не в одиночку. Чтобы утащить куда-то такого здоровяка, как Бобби, нужно самому быть немаленьким.
Я вспомнила фото парня в интернете. Он выглядел не сильным, а, скорее, грузным, имеющим избыточный вес. Но кругленькой Минни я об этом, конечно, говорить не стала.
– Думаете, его кто-то украл?
– Ну а что еще остается думать? Тела Бобби не нашли, а значит, надо думать, что где-то он есть.
У меня были на этот счет другие соображения: все же спрятать тело можно, особенно, если похититель увез Бобби куда-то за пределы Холмсли Вейл. В конце концов тело можно и утопить, расчленить, сжечь. Никогда не высказывайте таких предположений родственникам жертв.
– Как вы думаете, его украл кто-то из Холмсли Вейл? Или это был кто-то не из этих мест?
– По правде говоря, я не сомневалась, что Бобби похитил какой-то чужак. Потому что ну кому это нужно в нашей деревне? У нас никогда ничего не происходит. Похитить Бобби ради выкупа бессмысленно. Брат живет, конечно, неплохо, но у нас так живут примерно все. Если думать о педофилах, а мы, конечно, и о них тоже думали, то Бобби и тут последний из парней, на которых можно было бы положить свой извращенный глаз: огромный детина быстрее сам нападет, чем будет ждать, чтобы на него напали. Ну, словом, не тот типаж. Вот мальчик Хитов был именно такой, если бы он пропал первым, я б даже не сомневалась: его украл какой-то извращенец, по мальчикам.
Я внутренне обрадовалась, что Минни вышла на связку «Бобби-Микки», и мне не пришлось подводить к этому самой.
– Считаете, Микки украл тот же человек, что и Бобби за год до того?
– Абсолютно уверена. Потому и говорю, до пропажи Микки я думала, что Бобби украл кто-то не из Холмсли Вейл. Сначала это было совершенно бессмысленное и нелепое преступление: Бобби пропал, и сколько бы мы ни искали, мы не находили его ни живым, ни мертвым. А знаете, это хуже всего – не знать, что произошло. Жена Бобби Натали просто онемела, ни с кем не говорила. Только слонялась по округе в поисках Бобби. Потому что невозможно принять, что ты никогда не увидишь своего единственного ребенка, если не знаешь наверняка, жив он или мертв. У меня нет детей, но я это очень понимаю. Да и кто не поймет. Это же как почву из-под ног у матери выбить.
– А ваш брат как это переживал?
– Ну-у, – протянула Минни, – Бобби никогда не был особенно эмоциональным. Конечно, он был подавлен и, уверена, даже плакал тайком ото всех. Но не показывал свое горе на людях. И он почти сразу решил, что Бобби больше нет. Нет, он искал его вместе со всеми, конечно, но, когда прошла неделя, уже не сомневался, что сына нет в живых. Может, так он пытался принять горе.
– А может, он знает это наверняка? – спросила я с осторожностью многотонного слона.
Минни завелась моментально:
– Намекаете, что мой брат убил собственного сына?!
Я поняла, что меня неправильно поняли, и поспешила исправить ситуацию:
– Нет-нет, я совсем не это хотела сказать. Но, может, ваш брат получил какое-то подтверждение того, что все кончено…
Минни замерла в одной эмоции (остатках ярости) и испытывающе смотрела на меня, как бы решая, насколько можно быть со мной откровенной.