Быть Мад

Начиная от стен и заканчивая светильниками в туалете, все было сделано полностью и частично руками моего друга. Он расписал все стены, составил меню из авторских напитков и блюд. Джей Си создал в баре пространство без предрассудков, без давления, но с самовыражением и свободой. Будь его душа баром, она бы выглядела именно так.

Насколько трепетно, внимательно и щепетильно он относился к бару, настолько же равнодушным он был к собственному комфорту, что наглядно демонстрировала его комната, одновременно служившая и рабочим кабинетом, и спальней, и гостиной, и гардеробом, и спортзалом. Имея возможность снять или купить жилье, Джей Си не планировал этого делать. Я не знала человека, живущего в большей гармонии с собой, чем он. Втайне я завидовала этой свободе.

Верила ли я в дружбу между мужчиной и женщиной? Я в нее не верю до сих пор. Приятельствовать мужчина и женщина могут, но дружить – едва ли. Нас с Джей Си я считала исключением.

Наверное, я совру, если скажу, что не влюбилась в него в самом начале, что не писала о нем стихи, не изучала его лицо и фигуру, чтобы тайком рисовать. Признаюсь, я совсем чуть-чуть увлекалась им, когда он купил и отделал бар, сел на байк, модно подстригся и снял куртку на работе, демонстрируя отличную фигуру. Но меня быстро отпустило. Сказать, что мы были друзьями – ничего не сказать. Я любила Джей Си, а Джей Си любил меня. Не как брат и сестра, не как любовники, а настоящей любовью личности к личности, которая прошла бы только в том случае, если бы мы перестали быть собой.

Джей Си часто говорил, что рано или поздно так и произойдет. Что пока мы молоды, мы полны романтических идеалов, которые наверняка покажутся нам смешными лет через 15-20. Если мы останемся прежними, тогда станем смешны. Я обычно во время таких разговоров закрывала уши и начинала громко напевать «ла-ла-ла-ла». Да, мне свойственна позиция страуса в важных вещах. Но совершенно невыносимо было представить, как можно жить без Джей Си. Как можно потерять то важное, необходимое, что возникло между нами? Он стал частью моей жизни настолько же естественной, насколько я сама.

Думала ли я, что Джей Си испытывает ко мне романтические чувства? Наверное, каждый, кто знал нас обоих, спрашивал меня об этом. Я всегда отвечала “нет”, и никто мне не верил. Так тяжело допустить, что можно хотеть общаться с человеком, не выходя за рамки общепринятого развития событий! Мы и спали вместе в одной комнате, и могли обнять друг друга, но больше дружеской близости между нами действительно ничего не происходило.

Натан говорил, что я “держала на крючке” Джей Си: вроде и не сближалась с ним, но и не уходила далеко. Осуждал меня и говорил, что это неправильно и некрасиво. Но я на самом деле не видела в отношении Джей Си ко мне ничего, кроме дружбы и искренней поддержки без намека на физическую близость.

В конце концов, мы дружили уже 7 лет, если бы он хотел чего-то еще, мог бы и сказать, верно?

Несмотря на то, что Зоуи называла Джей Си моим “женишком”, он регулярно встречался с другими девушками. У нас не существовало запрета на обсуждение личной жизни. Если я хотела услышать саркастические выпады в сторону Натана, нужно было только упомянуть его при Джей Си. А вот сам он не ждал, пока я спрошу его об очередной подружке, – все выдавал сам.

Девчонкам он нравился всегда. Высокий, красивый, дерзкий, смелый. Опасный отчасти, загадочный. Как иначе? Так как мы почти всегда были вместе на университетских занятиях, но не между ними, девчонки быстро поняли, что меня можно использовать в качестве посредника: обычно мне приходилось говорить Джей Си, какой из красоток он в очередной раз понравился. В конце концов девицы разбаловали его настолько, что он мог себе позволить два свидания в день. А когда он купил мотоцикл и бар, клянусь, среди моих знакомых ему не было равных по популярности у женского пола. Девушки осаждали стойку в его смены все время, и даже самые требовательные не брезговали матрасом на полу в его комнате. Не знаю, имелся ли лимит у его тестостерона, но хватало его на наш небольшой городок с лихвой.

При всем этом я не называла Джей Си бабником. Он крайне редко первым проявлял интерес к кому-нибудь, а девушки дали ему понять, что стараться особенно не требуется. Тем не менее большой опыт общения с ними научил его очень хорошо понимать женщин, уметь с ними разговаривать и в конечном счете – нравиться им еще больше.

Я периодически спрашивала Джей Си, почему он не задерживался ни с одной из своих подружек дольше месяца. Он всегда отвечал, что даже самые милые девушки молниеносно преображались, как только получали намек на моногамные права: становились занудными, требовательными, капризными, а проще говоря, скучными. Угодить ему было непросто, репутация за ним закрепилась ненадежная, что не мешало новым жертвам лететь в бар на пламя его обаяния.

Меня его девчонки, конечно, ненавидели. Некоторые тихо, некоторые – в открытую. Отдельные особи считали меня его сестрой, а, узнав правду, проникались удвоенной антипатией. Со временем я научилась не замечать лиц женского пола рядом с Джей Си: так спокойнее.

Отношения между ним и Натаном напоминали состояние холодной войны. Они, словно магниты одной полярности, отталкивались друг от друга, если им случалось сближаться. Когда мы с Натаном начали встречаться, я почти сразу рассказала о Джей Си. Невозможно говорить обо мне и не упомянуть Джей Си. Натан решил, что мой университетский приятель такой же серенький, как и я, поэтому смотрел на нашу дружбу сквозь пальцы. Но как только они встретились, все в моем друге стало Натана раздражать.

Натан считал, что Джей Си легкомысленный, незрелый, что, общаясь с ним, я теряю впустую время, а проводя его в баре – порчу свою репутацию. Джей Си же считал, что Натан скучный, ограниченный и, конечно, совершенно не подходящий мне. Если по первым пунктам я могла бы с Джей Си согласиться, последний всегда оспаривала. Натан был не из тех людей, которые открывают новые химические элементы или расписывают Сикстинскую капеллу. Но именно поэтому я считала его подходящим.

В любой непонятной ситуации следовало звонить Джей Си. Когда вся моя жизнь встала с ног на голову, я это и сделала. Я знала, что Джей Си всегда поддержит меня.

***

Уволилась я быстро. В издательстве все оформили без особенных расспросов. Мне все еще было непросто поверить в то, что я больше не нуждалась в деньгах, поэтому уходила я, постелив немного страховочной соломки: договорилась, что в случае чего меня могли бы взять обратно.

Хотя дядя Том слезно уговаривал меня не уезжать, я все же собрала чемодан и в тот же день перетащила его в шкаф к Джей Си. Поспешность моего побега обусловилась прежде всего абсолютным нежеланием встречаться и разговаривать с Зоуи. Я не могла заставить себя посмотреть ей в глаза.

С Натаном мы почти не общались. Я коротко отвечала на его редкие сообщения, которые, если вдаваться в их глубинный смысл, имели целью узнать, когда я стану такой, как раньше, закончу заниматься собой и снова займусь им. Наследство стало для меня манной небесной, чудесным поводом уехать от подготовки к свадьбе в счастливое, как это ни парадоксально, расследование смерти родителей. Я все еще не говорила ему ни о наследстве, ни о новых обстоятельствах смерти моей семьи.

В тот же день я связалась с адвокатом, и мы оформили передачу денег, некоторых маминых вещей и договорились о показе и передаче дома.

Я сознательно избегала мыслей об убийстве, но это оказалось так же сложно, как в городе избежать своего отражения в сотнях блестящих поверхностей. На третий день Джей Си удалось усадить меня за стол в кафе, где мы часто любили перекусывать, и задать мне вопрос, от которого я скрывалась:

– Что думаешь делать с этой загадочной историей, Мэдди?

Он не спросил, что я собираюсь делать теперь, какие у меня планы – нет, задал вопрос в лоб.

Я тяжело вздохнула, ненадолго закрыла глаза. Он не торопил.

– Я в смятении, – выдохнула я наконец. – Я хочу узнать всю правду. С подробностями, что, кто и когда сказал и сделал, каждый шаг.

– Я тоже не стал бы доверять газетам, они делают тираж, а не правду. Что там случилось на самом деле знает только тот, кто был там.

– Именно! Судя по всему, в доме тогда, помимо родителей, было еще трое гостей: Маделин Дан, мой дядя Грегори, брат мамы, и Гай Моррис, дизайнер, друг отца…

Джей Си слегка улыбнулся.

– Невероятно, что такие знаменитости имеют непосредственное отношение к тебе, к нам… Они знают о твоих близких больше, чем, возможно, ты сама…

Я не стала говорить Джей Си, как больно мне было узнать, что много лет я жила во лжи, старалась не подавать вида. Однако интуиция мне подсказывала, что он и так все понимал.

Джей Си продолжал:

– Маделин Дан… Вау… – он шлепнул себя ладонью по лбу, показывая, как его это впечатлило. – Можешь в это поверить, Мэдди? Твои родители в одном доме с Маделин Дан! И этот дом теперь только твой! В голове не укладывается…

– У меня тоже. Я ведь фанатела от нее безумно. Может, и рисовать начала из-за нее. А теперь… Представь, если бы все сложилось как-то иначе, она могла бы быть моей мачехой.

Джей Си с сомнением посмотрел на меня:

– Думаешь, у нее с твоим отцом действительно был роман?

Я пожала плечами.

– Даже не знаю. Похоже, пресса была в этом уверена, и, кажется, это никто не оспаривал. Вот бы знать наверняка…

– А ты спроси, – перебил Джей Си.

Я усмехнулась.

– Кого спросить? Маделин Дан? – я картинно поменяла позу и поднесла руку к уху, будто держу телефонную трубку. – Алло, мисс Дан?.. Да, неважно, кто я, один вопрос: спали вы с Эдвардом Стоуном двадцать с лишним лет назад?.. Что? Куда мне пойти? – я положила невидимую трубку на стол и скептически посмотрела на Джей Си.

Он закатил глаза.

– Вот вечно ты ищешь преграды вместо возможностей.

– Вычеркни эту фразу из списка “Слова поддержки”.

– Разумеется, так никто и ничего тебе не расскажет. Но ведь есть и другие способы узнать то, что тебе нужно. Как проводят журналистские расследования? Или работают частные детективы?

Я вопросительно посмотрела на него. Джей Си улыбнулся.

– Придется соврать.

Глава 7

Элизабет Беннет после первого предложения мистера Дарси отказала ему. Позже, путешествуя с родными, она увидела Пэмберли, его поместье, роскошный дом и сад, уходящие за горизонт поля и холмы, безупречно прекрасные. Экранизации говорят нам, что реакцией на это был слегка истеричный смех мисс Беннет.

Я прекрасно поняла героиню Джейн Остин, когда мы с помощником адвоката приехали к моему новому, точнее – к моему старому дому. Я даже примерно не представляла, что мне досталось, но и не задумывалась об этом по-настоящему: обстоятельства смерти родителей волновали меня гораздо больше. В конце концов, много ли вещей на свете действительно имеют значение, если твой отец убил твою маму?