В шатре бедуина

Он пожал плечами:

– Конечно, так и есть. Мустафа считает нужным укрепить свои позиции позерством и бравадой.

Его взгляд задержался на шерстяном плаще, но она подозревала, что видит перед собой он не плотную ткань. Она все еще живо помнила жар его взгляда на своей обнаженной коже.

– Но не могу же я оставаться здесь!

– Я не могу сократить этот визит.

– Даже ради того, чтобы спасти женщину в беде? – Кэсси никогда не думала, что ей придется прибегнуть к этому козырю, но положение было отчаянным.

Он развел руками, и ее взгляд моментально оказался прикованным к его длинным, ловким пальцам.

– Я здесь для того, чтобы прекратить нападения на границе, жертвой одного из которых вы стали.

Если дипломатии будет недостаточно, придется применить силу. Я уверен, вы понимаете, почему я предпочитаю лишний раз не рисковать жизнью своих подданных.

Она подняла на него глаза.

– И я не могу допустить, чтобы то, что произошло с вами, повторилось.

Кэсси в душе одобрила его решительность, и все же ей пришлось сдержаться, чтобы не попросить его увезти ее подальше отсюда – сию же минуту!

– Но даже если вы останетесь здесь, я могу…

– Что? Найти пусть к свободе самостоятельно?

И почему у него такой пренебрежительный тон?

Она вовсе не была наивной.

– Может, один из ваших людей сможет увезти меня.

Он отрицательно покачал головой:

– Я привез всего лишь несколько человек, и их присутствие здесь необходимо. Мне очень жаль, но единственный выход для вас – уехать вместе со мной.

Кэсси прикусила язык и отвела взгляд, чтобы он не увидел в ее глазах безнадежность.

– Я тоже этого не хочу. – Его голос стал тише. – Но это единственный способ. Посмотрите на меня, Кассандра.

Удивленная звучанием своего имени на его устах, она повернулась к нему:

– Кэсси.

– Значит, Кэсси. – Темные, как ночное небо над пустыней, глаза всмотрелись в ее лицо. – Вы позволите мне быть откровенным?

– Да, я предпочитаю откровенность. – Ей нужно было знать, каково ее положение.

– Основная часть лагеря считает, что я доволен этим соглашением. И что вы на него согласны.

Ее глаза стали огромными, как только до нее дошел смысл его слов.

– Если они сочтут, что все наоборот, то Мустафа отдаст вас кому-нибудь другому и найдет для меня замену. Или оставит вас себе. – Темные глаза, казалось, видят ее насквозь. – Хотите ли вы пойти на подобный риск?

Ужас чуть было не заморозил кровь в ее жилах, и Кэсси задрожала, вспоминая похотливые лица мужчин в толпе, наблюдавшей за тем, как ее передавали в руки шейху, словно какой-то трофей.

Она с неохотой кивнула. Придется остаться.

Полчаса спустя Кассандра стояла, распрямив плечи, не отрывая взгляда от картины, изображающей сад с фонтанами, умело подстриженными деревьями и прекрасными дамами. Первая играла на музыкальном инструменте, вторая расчесывала длинные черные волосы третьей. Еще одна женщина собирала цветы.

– Это сад удовольствий, – пробормотал низкий голос позади нее.

Кэсси прокашлялась.

– Да? – Она старалась не замечать жар его тела и то, как от него словно бы воспламенялась вся ее кожа.

– В подобных странах сад – настоящий рай, место, где льется чистая вода, пахнет цветами и красота радует взор.

Кэсси знала – он специально отвлекает ее от того факта, что ему все еще не удалось разомкнуть цепь вокруг ее талии, но все равно поддалась успокаивающему звуку его голоса. Полчаса доброты и утешения – и ужас остался позади. Напряжение сошло на нет, оставив вместо себя тревогу. Теперь она чутко реагировала на другие вещи. Например, на его присутствие, на отклик ее собственного тела. Может, дело в пережитом стрессе, но Кэсси дрожала от одного прикосновения его больших рук к ее талии.

– А кто эти женщины на картине? – спросила она, пытаясь собраться с мыслями. Ее слишком беспокоило то, что старинный замок на цепи никак не поддавался и не желал размыкаться.

– Теперь не двигайтесь. Замок очень тугой.

Кэсси затаила дыхание, когда он запустил пальцы под цепочку, стараясь разъединить звенья.

– Женщины олицетворяют радость всех семи чувств. Успокаивающая музыка, запах цветов, вкус сладкого нектара, удовольствие от прикосновения и зрительная красота.

– Это так захватывает. Я думала, это просто красивый дизайн.

– Это нечто большее. Такое оформление можно понимать на нескольких уровнях.

Она чувствовала мягкое прикосновение его волос на своем голом теле, когда он склонился над старым замком.

– В самом деле? И какое у него еще может быть значение?

Раздался легкий скрип, затем – едва слышный щелчок. Через минуту Амир выпрямился, держа в руке один конец стальной цепи и древний замок. Мужчина улыбнулся, отчего лицо этого самодержавного владыки пустыни преобразилось, помолодело и стало безумно красивым. Отвратительная цепь теперь больше не сдерживала ее. Конец.

– Картина также является метафорическим выражением удовольствий, которые можно найти в объятиях возлюбленной, – у Кэсси даже сердце замерло, – ощущение ее мягкой кожи, звук ее вздохов, женский аромат, ее красота и вкус.

Его взгляд упал на ее губы, и кровь в жилах Кэсси закипела.

Мгновение спустя он отошел, сосредоточившись на цепи в своих руках.

Кэсси глубоко вздохнула, говоря себе, что она безумно рада. Ее взор упал на цепь, и она обхватила себя. Быть привязанной, словно животное, – это унизительно.

– Вам будет гораздо удобнее без этого. – Гнев окрасил его голос, сильные пальцы сжались на ржавых звеньях, прежде чем уронить их на землю с глухим стуком. – Мне придется убрать ее подальше утром.