Хатуахвар: Взойдёт солнце правды. Часть вторая

6. Одумавшись и поняв, что был не прав, я поблагодарил духа за духовную помощь, и по его указанию отправился к слепому нищему и отдал ему свой настой. И когда я сделал это, на душе как-то сразу полегчало.

7. После этого меня почему-то посетила мысль о том, что же заставляет людей смеяться над чужими неудачами или, более того, горем? Естественным такой смех быть не может, потому что есть вещи смешные, а есть прискорбные и трагичные, однако по различным причинам именно они время от времени вызывают в людях злорадство.

8. Наиболее оправданный его тип возникает всего лишь из-за того, что людям свойственно искать единомышленников и тех, у кого в жизни складываются такие же ситуации, как у них. Если ты слеп, ты будешь искать решение своих проблем в общении с другими слепцами. Если ты несчастлив, ты станешь искать поддержку у таких же несчастливцев; ибо счастливый, сам не испытав несчастья, тебя скорее всего не поймёт, а то и вовсе посмеётся над тобой. Когда же у такого человека случается какое-либо потрясение, тогда уже ты в свою очередь хочешь отвернуться от него и наигранно насмехаешься над его горем.

9. Таким образом, в какой-то степени оправданное злорадство возникает, когда тебя никто не слышал, и все лишь насмехались над тобой, но теперь, когда плохо остальным, и в тебе возникает желание насмехаться над ними. Неоправданное же злорадство есть то, которое не имеет причины.

10. Неоправданные грехи – это те, которые повлекли за собой всё зло и грехи, которым можно найти объяснение.

Глава 6: Где искать силу?

1. Восприятие человека зависит от его эмоционального состояния, и иногда бывает, что даже святые заповеди кажутся тебе глупыми, а всякое мирское словоблудие видится тебе наполненным смыслом.

2. Часто бывает: когда слышишь истину, тебя невольно к ней влечёт, но потом проходит время, чувства притупляются, истина забывается, и ты уже становишься не способным воспринимать её, совершать или произносить что-либо доброе. Твоя душа будто умирает, и где же взять силу, чтобы оживить её?

3. Существует множество учений и священных писаний, и некоторые полагают, что духовная сила таится в их изучении, однако какой это имеет смысл, если в тебе не живёт справедливость, ты всё равно не стремишься помочь нуждающемуся в помощи, если в тебе не находится места для сострадания к обделённым и обездоленным, для заботы об остальных, но есть место для гордыни, алчности и ожесточения?!

4. Ахура Мазде не нужны наши обряды и знания священных писаний, а Ему нужны наша чистота и верность.

5. Уже грядут времена, когда Саошьянт сойдёт с небес для того, чтобы принять венец, который мы Ему преподнесём – так из чего же мы его сплетём?

6. – «Ахура Мазда, прошу Тебя, избавь нашу землю от погибели в предстоящей битве! – как-то молился я, – Прости, что плетём для Тебя колкий венец – мы виноваты и не заслуживаем Твоей милости, но тем не менее молю Тебя: спаси нашу землю и для успокоения моего сердца покажи мне ход предстоящих событий».

7. После моей просьбы Господь послал ко мне небесного язата, и он навеял на меня видение, раскрывающее ближайшее будущее нашей страны. И я снова увидел, как через несколько лет все живущие в этих краях племена подвергнутся атаке войск, грядущих с юга, и как всеобщая царица здешних народов – Томирис, в какой-то момент окажется абсолютно бессильной перед врагом, а в плену у персидского правителя её сын Спаргапис покончит жизнь самоубийством.

8. Я удивился этому видению и сказал небесному посланнику: «Всё, что ты мне показал, я уже видел! Теперь же я хочу знать дальнейшую судьбу массагетов. Хочу знать, погибнет ли наш народ?»

9. – «Это зависит от того, кто из вас, массагетов и персов, более гордый и жестокий, – мягким голосом ответил язат, – Если же вы? таковыми являетесь, то мидийскому царю[4 - Кир являлся царём как Персии, так и завоёванной им лет 30 тому назад Мидии.] не составит труда вас завоевать; но если это не так, Отец предпочтёт вашу победу».

10. Сказав это, язат приблизился ко мне и прежним мягким голосом добавил: «Никому не говори об увиденном. Мы не желаем, чтобы народ почитал Ахура Мазду лишь за чудеса и предсказания язатов и провидцев. Пусть пророкам Всемогущего отныне верят лишь те, кто готов сделать это в душе, а не умом; и посему утихомирь свои желания, ремесленник, и больше не предрекай ни войн, ни смертей, ни бедствий и говори с людьми лишь о том, что касается духовного».

11. После этого видения моё желание стать пророком постепенно утихло, и я понял, что любовь к Отцу нашему должна выражаться не в познании священных писаний, не в предсказаниях, а в милосердии и справедливости; и наша сила должна заключаться не в жизненном опыте, не в земной власти и даже не в способности творить чудеса, как некоторые могущественные волхвы, а в любви. Ибо где она есть, там, если Отцу угодно, и чудеса творятся и нарушаются законы мироздания.

12. Веруйте и соблюдайте заповеди совести, имеющие смысл, и по вере и соблюдению вашему изменятся законы мироздания.

13. Идите, и придёте, ищите, и найдёте, ибо куда течёт вода, туда и притекает, к чему стремится душа, того и достигает.

14. Так складывается, что взрослея, ты всё больше и больше понимаешь невозможность исполнения того, о чём мечтал в юности; но всё же я верю, что у Отца существует много реальностей, устроенных совсем иначе, нежели наша. Я верю в их существование и надеюсь когда-нибудь увидеть тот мир, в котором не рассеивались бы наши надежды и не рушились мечты.

Глава 7: К далёкому царству

1. Мне удалось завершить свою книгу, названную мною Гранью веры, лишь по истечении нескольких лет, за которые из хуи?та[5 - «Хуи?т» с авестийского языка переводится как «ремесленник».] мне пришлось превратиться в воина. Сражаясь на стороне царицы Томирис, я получил на войне сильное ранение руки и не мог писать, да и не на чем было в столь тяжёлое время; однако как только у меня появилась возможность продолжить написание, я ею сразу же воспользовался.

2. Война окончена! Мидийский царь Кир мёртв, а нашу царицу за её расчётливость, смелость и хладнокровие прозвали королевой воинов.

3. Мало кто из персов ожидал встретить на поле боя армию бесстрашных массагетских женщин, чьё сердце как огонь пылало отвагой и любовью к родине. Возможно, именно из-за пролитой крови этих воительниц и покаяния всего народа в целом Ахура Мазда благословил Томирис и всё её войско, несмотря на то, что многие из сражавшихся были язычниками и ничего не знали о Нём.

4. Глядя на многочисленные жертвы массагетов – тиграхаудов, обитавших в предгорье Тянь-Шаня и между реками Сырдарья и Амударья, и хаомаваргов, пивших священную хаому и живших в долине реки Мургаб, Томирис решила приговорить захваченного Кира к смерти. Согласно слухам, она лично отрубила ему голову, бросила её в кожаный мешок, наполненный кровью двух её предателей, и при всех воскликнула: «Ты хотел крови, так пей же её до дна!» Правда это или нет, мне неведомо, но тем не менее победа в любом случае была за нами…

5. Как-то на месте былого сражения мне посчастливилось встретить царицу. Заметив на себе мой пристальный взгляд, она приблизилась ко мне и спросила: «Почему ты бродишь в одиночестве по кровавому полю, воин? Иди на торжества и пей хаому, воспевай силу Ахура Мазды и нашего народа, благословлённого Им!»

6. Однако на её слова мне пришлось ответить следующее: «Я не могу больше оставаться здесь. Я всю жизнь скитался по этим землям, чтобы сразиться с врагом; но теперь настало время отправиться в путь – в то царство, где не существует неверности и предательства, лжи и суеты, ненависти и отчаяния».

7. Наморщив лоб, Томирис спросила: «Что же это за царство, в котором не существует всего этого?», на что я радостно ответил: «Это самое величественное среди народов царство, которому надлежит тысячелетиями бороться с силами мрака. Имя ему – Соранзон!»

8. Королева воинов усмехнулась, а затем, сделав серьёзное выражение лица, произнесла: «Ты служил мне как честный и сильный воин. Теперь иди, ищи это царство, но при этом не забывай о своих корнях и своей сакской царице!»

9. – «Не забуду, – ответил я, – и если узнаю, что над массагетской землёй вновь нависла угроза, то непременно вернусь, ибо вспомню о тебе и о людях, пострадавших от Друджа».

10. Воин, чьё имя остаётся неизвестным, будто растворился, а Томирис стояла на поле минувшего боя и смотрела в даль, озарённую мягким красным закатом.

11. В этот безмятежный прекрасный вечер лишь Йор и духи Его ведали о том, как светлые послы-аменасамы, Фо?греул и Минува?рлог, в мгновение ока перенесли одинокого ремесленника в царство Соранзон, в котором ему был дан меч для сражения с сеятелями отчаяния и скорби, и он взял его в свои руки и держал крепко, потому что печалился и жалел всех пострадавших от Друджа людей.

12. Томирис тоже печалилась и любила свой страдающий народ и старалась делать всё возможное для его процветания;

13. и царь Соранзона, Дмирджуран, любил свой народ и скорбел по каждому павшему в бою воину, по каждой печали и горю, в его земле случавшемуся…

14. С момента кровавых событий прошло много времени. Между Соранзоном и силами мрака наступала новая битва. Воин-ремесленник, как-то раздумывая о том, не иссякла ли в мире любовь, однажды вспомнил, что и подруга его молодости – Рамилис, когда-то любила его и верила, что они останутся вместе навсегда. Тогда, внутренне уразумев, за что ему предстоит сражаться, перед наступлением нового боя он произнёс:

15. «Клянусь в верности нашему Создателю и Отцу, перед лицом Которого не страшны ни скорби, ни смерть!

16. Когда-то я не знал Его и поэтому не служил Ему, но теперь знаю и служу, и свидетельствую о том, что Отец наш – это Любовь! и свидетельство моё истинно, потому что лгать мне сейчас нет никакого смысла: я ухожу отсюда навсегда, и за имя Его я посвящаю себя.

17. Бог любит всех Своих детей в независимости от того, грешны они или нет, и поэтому Ему не надо, чтобы кто-то расплачивался и отвечал за своё зло: Ему надо, чтобы в мире просто не было зла, а если человек ничего не имеет, кроме зла, не следует ли Господу сжечь его и предать забвению?

18. Я свидетельствую вам о Боге, Которого называют Господом, Йором, Ахура Маздой и другими именами, и истинно говорю, что я видел Его и поэтому мне не нужны никакие доказательства того, что Он есть.

19. Не было у меня большего желания в жизни, нежели чтобы мир пребывал в Его правде. Ибо я знаю, насколько прекрасным и разнообразным Он сотворил бытие, и также знаю, что в какое бы время и в какой части вселенной какое бы существо ни сотворило благо, оно воплощало Его мысли, и какое бы существо ни услышало правду, оно слышало Его голос!

20. Я говорю вам это напоследок, и говорю вам истину, потому что лгать сейчас мне нет смысла: я ухожу отсюда навсегда».

21. Так воин и ремесленник погиб в битве с силами мрака; но несмотря на это, его душа всё же продолжает обретаться где-то на небесах, а его слово – в наших сердцах.

Книга первая «Исход сарацина»

Преддверие

1. Эта история рассказывает о сарацине Атми? Сира?вне, его жизни, мыслях, чувствах и миропонимании. Прежде чем приступить к повествованию, было бы справедливо упомянуть о детстве и юности этого воина, полюбившего странствие.

2. Его родители, Абели?м и Ни?сия, были простыми людьми, посвятившими всю свою жизнь честному труду: отец целыми днями пахал в поле, а мать вела домашнее хозяйство. Семья жила на северо-западе от Месопотамии – в Ас-сурийи. Когда Атми исполнилось десять лет, его забрали в сарацинскую армию – в отряд Каджи?хия – сильного и очень умного, но при этом жестокого и властного воина, всегда вооружённого двумя саблями.

3. В детстве Атми был очень непослушным ребёнком – видимо, из-за того, что у него часто портилось настроение; но он не капризничал, не ругался и никого ни в чём не упрекал, а просто уединялся и углублялся в свои мысли. Покидая лагерь сарацинского отряда, он не предупреждал и не спрашивал разрешения у взрослых. Это очень раздражало Каджихия. Ему не нравилось, что Атми пытался уйти от его власти, и однажды озлобленный предводитель решил наказать этого совсем юного сарацина и сказал ему: «Отныне ты станешь не воином, а рабом: до са?мой смерти будешь выполнять тяжёлые работы, убирать за верблюдами навоз на местах наших стоянок и исполнять мои поручения!»

4. Хотя ребёнок и попросил прощения, это всё же не спасло его от дальнейшего рабства.

5. Время шло. Глядя на других узников, Атми стал понимать, что многие из них честнее и справедливее, нежели большинство воинов; и с осознанием этого все его представления о воинской чести и благородстве, сложившиеся в детстве, разрушились, а новые представления о невольниках рисовали образы благородных и несчастных людей, многие из которых были искалечены и обречены на мучения до конца своих дней – и всё потому, что они продолжали трудиться и служить тем, кто бил их плетью, морил голодом, ругал и при этом смеялся над ними.

6. Среди рабов в юности у лишённого свободы сарацина появился друг по имени Коре? Ар-Фаи? – иногда его называли Вухи?мом. Он был немного старше Атми, по жизни рассудительнее и осторожнее. До того как сарацины убили его родителей, а его самого взяли в рабство, он жил в Урду?не и там обучался строительству и ремеслу.