И кончив на том разговор,
Незаметно вышел во двор.
Чтобы дело пошло верней,
Перерезал он стремена
На приколе стоявших коней.
И чубарого скакуна,
На котором скакал Идегей,
На дорогу вывел потом,
И дворец обогнув на нём,
У наружных сошёл дверей.
Идегею дал он понять:
«Если вздумаешь пировать —
Первым иди, первым уйди.
Ночь у тебя впереди.
На дорогу я вывел коня.
Твой отец бы понял меня!
Ночь пройдёт, чтобы день открыл
Из ястребиных, чёрных крыл
Тебе приготовленный пух.
Таков мой голос, таков мой слух.
Ещё я скажу слова:
У биев остры рукава,
А ты – единственный сын.
Имя моё – Ангысын.
Остальное сам разумей»[32 - Имя «Ангысын» означает: «Пусть поймёт».].
Понял его Идегей.
Посмотрел на знатных мужей.
Увидал в концах рукавов
Блеск обнажённых ножей.
Кин-Джанбай выходит вперёд.
Отравленный жёлтый мёд
Преподносит и говорит:
«Ханский отведай саркыт»[33 - Саркыт – остаток напитка в чаше. Считалось большим почётом испить остаток ханской чаши.].
И когда он чашу поднёс,
Отрава, что в ней была,
Идегею ударила в нос.
Воскликнул муж Идегей:
«Ай, ай, мне больно до слёз,
Ты окровавил мой нос?»
Зажимая пальцами нос,
Шагнул он через порог,
А там он увидеть мог
Пятнисто-чубарого коня,
Из рода Тулпарова коня,
По имени Тим Чуар.
Не тратил времени Идегей.
Коснулся стремени Идегей,
Нагнувшись, поднял колчан с земли,
И вот уже конь скрылся вдали.
Обернулись, – а всадника нет,