– Мята, – улыбнулась она. – Меня зовут Мята.
Имя подходит под цвет ее глаз.
– Это настоящее имя? – спросила я.
– Нет, – она поправила мне подушку. – Но все знают меня только под этим именем.
– А… что это за больница? – я наконец выпила таблетки.
– Не бойся, ты в безопасности, – сообщила она. – Здесь тебе никто не навредит. И обращайся ко мне на ты. Я младше тебя.
– Ты знаешь Гора?
– Почти нет, – Мята поставила мне на кровать маленький столик с завтраком. – Лично не знакома, но его хорошо знает мой муж.
– А кто твой муж? – я спросила наобум. Вряд ли мне что-то скажет его имя.
– Ловчий, – улыбнулась она.
Да уж! Отличное имя!
– А как зовут моего врача? – продолжала допытываться я.
– Вера Константиновна.
Хорошо. Выходит, не у всех здесь клички.
– Когда меня выпишут?
– Когда Гор скажет, тогда и выпишем. У тебя нет травм или серьезных заболеваний, – Мята сверкнула глазами, намекая, что я начинаю ей надоедать.
– А мне можно позвонить? – задала я последний вопрос.
– Нет.
Я не удивлена.
– Я хочу позвонить Гору… или хоть как-то связаться с ним. Пожалуйста! – взмолилась я.
– Он сам даст о себе знать, – Мята поднялась с моей кровати и направилась к двери.
– Пожалуйста, подожди! – окликнула ее я. – Можно мне хотя бы по коридору пройтись. У меня уже все болит от лежания.
– Нет, – бросила она через плечо. – Приятного аппетита.
Ну вот! Я спугнула расспросами свою последнюю надежду!
Однако, после завтрака, я все же встала с кровати и подошла к двери. Опустив вниз ручку, я нажала на нее, но дверь не открылась.
Я заперта.
Странно. Я ни разу не слышала, как меня запирали на ключ или ещё какой-то замок. Выходит, дверь открывается только снаружи?
Да это тюрьма, а не больница!
Я задумчиво прошлась по небольшой палате. Напротив моей кровати стоял большой телевизор, а рядом на стойке – пульт.
Я попробовала включить телевизор, но тщетно. В пульте не было батареек.
Точно тюрьма! Или психушка!
Тогда я принялась рыскать по шкафчикам, в надежде найти батарейки. Маловероятно, но попробовать стоит. И через пару минут моих остервенелых поисков ко мне вновь зашла Мята.
– Что ты ищешь? – спросила она.
В момент, когда она вошла, я просто стояла посреди палаты. А значит, она узнала о моих поисках через камеру. Здесь ещё и видеонаблюдение!
– Можно мне хотя бы телевизор посмотреть? – взмолилась я. – Я хорошо себя чувствую и уже не смогу спать весь день.
Мята тяжело выдохнула, а я продолжила ее убеждать:
– Я совсем тихо буду смотреть! Никому не помешаю!
– Ладно, – согласилась девушка, вытащила из кармана магнитную карту и открыла один из шкафчиков.
Внутри оказались батарейки, лампочки и всякие хозяйственные предметы.
– Только тихо, – предупредила меня Мята. – В том углу камера. Если я тебе понадоблюсь, то просто подойди к камере. Хорошо?
Я кивнула и попрощалась с девушкой, а затем включила телевизор.
Предупреждение Мяты было лишним. На телевизоре стоял ограничитель громкости. Поэтому я подошла к нему поближе.
Переключая каналы, я не знала точно, что бы мне хотелось посмотреть. Просто нужно было хоть чем-то занять мозги, потому что в голову уже закрадывались мысли типа: а вдруг Гор больше не придет? Вдруг меня запрут здесь на всю жизнь и будут пичкать психотропными лекарствами, пока я не превращусь в овощ? Или самое страшное: вдруг меня просто убьют. Продадут мои органы для трансплантации и все. Это ведь больница. Для чего ещё им меня тут держать?
Переключая каналы, я остановилась на программе новостей. Новости я отродясь не смотрела, но здесь… показывали мой дом. Точнее дом моего отца.
Закадровый женский голос прокомментировал ситуацию:
– Вчера был убит известный бизнесмен и владелец сети клубов Косов Юрий Евгеньевич, больше известный под именем Кос. На его дом было совершено вооруженное нападение. Сам владелец дома и его дочь убиты на месте. Очевидцев происшествия нет. Следствие по делу убийства Косова уже ведется.
У меня перехватило дыхание. Мой отец… убит?
Я выронила пульт и закрыла рот ладонями, чтобы не закричать.
Кто мог это сделать?! Рустам? Что если в тот момент, когда Гор не передал меня Рустаму, тот решил окончательно избавиться от моего отца? Или… ещё хуже. Что если это сделал сам Гор?
Я заметалась по палате, а затем обессилено рухнула на колени.