Отборные невесты для Властелина

Правда, горячей воды почему-то заготовлено не было, и пришлось выбираться из ванны, когда она начала остывать, хотя с удовольствием повалялась бы ещё. Вытершись и надев пеньюар, я дождалась, пока Керлис прочешет мои длинные непослушные волосы и начала было задумываться о еде, как раздался стук в дверь.

Керлис открыла и посторонилась под натиском высокого немолодого мужчины с выправкой военного. Короткая шевелюра, местами тронутая сединой, упрямый подбородок и неприятные, пронзающие, холодные глаза. Они почти ощупали меня, заставив вжаться в диван, жадно, словно что-то искали или пытались высмотреть. Мне только и оставалось сохранить гордый вид, насколько порядочная девушка может сделать это, сидя в одном неглиже перед незнакомым мужчиной.

– Вин гле Дуаз, личный визирь Властелина, – отрекомендовался резко и отрывисто. Говорят, он за Таанара убьёт не задумываясь.

– Эмили гле Бисс, – на всякий случай представилась и я, боясь подняться в полупрозрачном одеянии и поплотнее закрываясь полотенцем.

Гле Дуаз кивнул.

– Прошу в зал, – произнёс, намереваясь развернуться.

– Прошу простить, но мне ещё не принесли вещей, – остановила я. Гле Дуаз приподнял бровь:

– Я разве сказал, что вам следует переодеться, ли? Для начала мы с повелителям желаем рассмотреть, какие невесты к нам пожаловали и доволен ли он претендентками.

– Но… – попыталась было возразить я, однако визирь холодно оборвал:

– Вы подписали своё согласие, ли. Обратного пути у вас нет.

С этими словами мужчина развернулся и надменно покинул комнату. Я бросила беспомощный взгляд на Керлис, но паршивка, по-моему, была довольна, хотя быстро скрыла улыбку за сочувственной гримасой. Я как-то совершенно не ожидала, что в первый же день меня здесь будет ожидать такое унижение. А дальше что? Осознав, что именно подписала, я ощутила приступ страха и дурноты. Теперь всё зависело от того, какие проверки захотят нам устроить ненормальный Властелин с его верным псом. И что-то мне подсказывало: мужчины планируют хорошо повеселиться…

– Где моё бельё, Керлис? – я огляделась, не обнаружив означенных предметов интимной одежды.

– Всё забрали вместе с платьем, миледи, – сделала книксен служанка.

Немыслимо! Щёки загорелись, я даже ещё раз перебрала подписанные бумаги. Там не значилось, какие именно испытания ждут невест. Претендентки полагали, это будут танцы, возможно, какие-нибудь науки (хотя, для чего Властелину учёная жена?), знание этикета, умение вести беседу и держать себя в обществе – ну и прочая дребедень, совершенно необходимая для того, чтобы не опозорить столь великолепного супруга.

Я потянулась к сумочке, которую несла в руках и которая, единственная из всего багажа, оказалась сейчас со мной.

Никогда не любила длительные путешествия, я, знаете ли, предпочитаю комфорт и хорошие условия. Невозможность нормально помыться, необходимость справлять нужду в не самых лучших условиях, угнетала. А ещё исключительная реакция на неприятные запахи!

Поэтому я держала в сумочке запасные трусики, на случай, если понадобятся. Но, по-моему, за всё время путешествия так и не воспользовалась: мы останавливались на неплохих постоялых дворах, где даже удавалось принять ванну.

С замиранием раскрыла сумочку, боясь, что и оттуда успели забрать лишнее, но с облегчением выдохнула. Извлекла кружевное изделие, поскорее надев.

Керлис делала вид, будто чем-то страшно занята – хотя в комнатах всё было выдраено до блеска и даже дрова в камине не успели прогореть. Я чуть задержалась у высокого зеркала, с неудовольствием попытавшись получше прикрыть просвечивающуюся через пеньюар грудь. Гордо задрала голову.

Чёрные волосы, потоком спускавшиеся ниже спины, чёрные же глаза в обрамлении густых ресниц… Что-то было не так, снова царапало в подсознании, словно впервые вижу собственную внешность.

Заметив в отражении, как Керлис подняла на меня и быстро потупила взгляд, я дёрнула плечиком, оторвавшись от разглядывания себя, любимой. Определённо, странный сон как-то нехорошо повлиял на меня, нужно будет поскорее его забыть.

У выхода обнаружила, что обувь, в которой путешествовала, тоже забрали, однако на полу ждали мягкие туфельки с небольшим каблучком, персиковые, под цвет пеньюара.

Обувшись в них и мысленно выдохнув, отворила дверь.

– Идёмте, я проведу вас к малому залу, – тут же подоспел мальчишка-паж. Улыбнувшись ему, я кивком разрешила.

Малый зал оказался на первом этаже, как и обеденный, о чём я узнала от словоохотливого мальчишки, который, надо отдать ему должное, шёл впереди, не пытаясь косить в сторону не совсем одетой ли.

У высокой двустворчатой двери, изукрашенной самоцветами, он поклонился:

– Вам сюда, миледи.

Толкнув створки, чуть отступил, позволяя мне войти.

Похоже, я прибыла одной из последних. Посреди помещения цепочкой стояли девушки, все в одинаковых персиковых пеньюарах.

– Проходите, Эмили, – вышел навстречу сам визирь и даже подал руку.

– Благодарю, – я не стала опираться на предложенную конечность, позволив себе лучше рассмотреть помещение.

Богато убранный, украшенный лепниной потолок плавно перетекал в такие же стены. Широкие окна давали много света – при взгляде снаружи и не скажешь, что в крепости может найтись такое помещение!

Впрочем, все окна выходили в какой-то внутренний дворик, а пол сверкал мозаичными картинами, стоптанными сотнями ног, но не потерявшими яркости красок.

У окна, к коему были развёрнуты девицы, возвышались два кресла – одно побольше, видимо, для Властелина. Одно попроще, хотя тоже великолепное – похоже, именно оттуда поднялся гле Дуаз, ибо оба нынче пустовали.

Я наскоро пересчитала: девушек было пятнадцать, я шестнадцатая, значит, ещё две в пути. Не удостоив взглядом визиря, недовольно убравшего руку, с независимым видом двинулась к шеренге.

Большинство девиц оставались исключительно в пеньюарах, сверкая оголёнными верхними и нижними полушариями – кто смущённо, кто наоборот, словно выставляя прелести напоказ. Ну, может, только это и способно заинтересовать потенциального муженька? Который, впрочем, не спешил обозревать собственных невест.

Некоторые, как и я, оказались запасливыми и умудрились раздобыть себе трусики, а пара счастливиц даже смогли похвастать бюстгальтерами!

У стены, противоположной окну, располагался небольшой диванчик – которого хватило бы максимум на четверых-пятерых девиц, если бы ужались покомпактнее. Столик с чашей и портрет какой-то престарелой ли над ним довершали композицию.

Не успела я занять место, как дверь справа, та самая, сквозь которую вошла и я, с грохотом распахнулась, впустив полненький ураган с короткой копной тёмных волос:

– Что вы себе позволяете? – сразу же пошла в атаку девушка, не сумевшая прикрыть ничего из стратегически важных мест. Пеньюар так и норовил распахнуться и сверху, и снизу, предательски демонстрируя то одни прелести, то другие. – Я Люсьи фор Бристоль, моя семья одна из древнейших в Аншерии!

Откуда-то я знала, что она представительница центрального графства Цетт, раньше бывшего резиденцией короля, а ныне Властелина. А приставка «фор» свидетельствовала, что миледи действительно из высокого аристократического рода, корнями уходящего, возможно, к одному из древних богов, которые, говорят, раньше частенько спускались к простым смертным со своих божественных высот.

– Вы ведёте себя неподобающе, фор Бристоль, – холодно отрезал визирь.

– Это вы ведёте себя неподобающе джентльменам, заставляя дам разгуливать в неглиже!

Следом зашла последняя претендентка, но, обнаружив разборки, поспешила замереть, смущённо скрестив руки на груди, чтобы прикрыть полупрозрачный халатик.

– Прежде, чем приступить к остальным этапам отбора, его Превосходство должен знать, какая женщина будет скрашивать ему ночи. Ибо, если она придётся ему не по нраву, то в остальных этапах не будет никакого смысла.

Ничего себе, ну и зажралось «Превосходство»! Ещё и обращение к себе придумал, чем его банальное «Величество» не устроило?!

Пока толстушка открывала и закрывала рот, в поисках, как лучше ответить зарвавшемуся визирю, тот неожиданно добавил:

– Впрочем, для вас он окончится уже сегодня. Дальше можете не утруждаться, – и, словно её больше не существовало, визирь повернулся к последней, отчаянно краснеющей претендентке, протянул ей руку:

– Позвольте проводить вас, миледи.

Миледи позволила, вложив узкую ладошку в холёную руку мужчины, и тут же сделалась пунцовой под чрезмерно откровенным взглядом, которым он окинул её с головы до ног и обратно.