Вторжение в земли Призрака

– Ты пожалеешь об этом, Жоффруа! – пробормотал он.

Противники сперва ходили кругами, изучая друг друга, потом Жоффруа нанёс первый удар. Ромарик отбил его и сам ударил, но промахнулся. Жоффруа замахнулся снова, Ромарик отскочил. На лбу у него заблестел пот. Гиймо мысленно подбадривал друга.

Внезапно Жоффруа сделал обманный манёвр и нанёс Ромарику удар в живот. У того перехватило дыхание, он согнулся пополам и попятился. Противник, не сомневаясь в победе, уверенно наступал, грозно вращая палкой над головой. Но Ромарик, вместо того чтобы выпрямиться, плюхнулся на пол, подсёк Жоффруа ногой и изо всех сил обрушил на него своё оружие. Жоффруа со стоном выронил палку.

Ромарик, встав, убедился, что противник не может продолжать бой. Зато другие мальчишки схватили палки и начали наступать на победителя. Положение стало критическим…

Оруженосцы подлы и трусливы, справедливость нарушена, брат в опасности. Гиймо решил, что пора вмешаться. Правда, сделать это надо незаметно. На территории Братства строго-настрого запрещалось колдовать. Кадехар всегда твердил, что маги и рыцари делают одно дело, но их пути не пересекаются.

Гиймо соображал, как поступить. Ромарик тем временем, отразив первый натиск, пятился под новыми ударами.

Наконец ученик колдуна придумал, как помочь. Закрыв глаза, он стал искать Ингваз среди графем, возникших перед его мысленным взором. Потом зашептал, скользя взглядом по оруженосцам, окружившим Ромарика:

– Ингваз… Ингваз… Ингваз… Ингваз…

Графему обездвиживания, превращающую людей в статуи, надо призывать на каждого противника отдельно. Летом, отражая нападение орков у деревни Троиль, он забыл об этом, и оплошность едва не стоила ему жизни.

На сей раз Гиймо обошёлся с графемой по всем правилам. Он не выкрикивал её, а шептал, отчего у оруженосцев просто налились свинцом ноги. Они стали двигаться неуклюже, не понимая, что творится. Ромарик подскочил к одному из противников, выбил у него палку и ударом в бок повалил на пол. Другой попытался напасть на Ромарика, но двигался слишком медленно, так что ничего не стоило перебросить его через плечо. Третий получил кулаком в живот, четвёртый – ногой в грудь. Избавившись от всех нападавших, Ромарик с довольным видом подошёл к брату.

– Признайся: что ты сделал, чтобы они превратились в неповоротливых черепах?

– Ничего я не делал! – притворно возмутился Гиймо. – Ты сам их победил!

– Так и есть! Что с того, если ты мне немного подсобил?

– Ну, разве что совсем чуть-чуть… Ты одержал блестящую победу, братец, и она укрепит твою шаткую репутацию. Я удивлюсь, если к тебе опять станут приставать.

– А я не удивлюсь, если меня вообще выгонят! – Ромарик потащил Гиймо вон из спортивного зала. – Этих болванов я не боюсь, но если кто-нибудь из рыцарей пронюхает, что в Дромотуле прибегали к колдовству, мне конец…

– Никто не узнает! Действие графемы пройдёт через пару минут. А мне, между прочим, уже пора к Амбору и Бертолену.

Они поспешно спустились по широкой каменной лестнице к входной двери.

– Эй, Гиймо! – вспомнил Ромарик, очутившись во дворе. – Выкладывай своё невероятное известие.

– Известие? Какое? Ах, да… – Гиймо не очень умело разыгрывал безразличие. – Просто я хотел предупредить, что колдуны Гильдии проверили все сведения, которые мы добыли в Мире Ненадёжности, и теперь готовятся напасть на Призрака… Никому ни слова! – Он бросился к Амбору и Бертолену, поджидавшим у ворот. – Мне запретили об этом рассказывать!

Устроившись на коне за спиной Бертолена, Гиймо помахал Ромарику, оставшемуся посреди двора. Будущий рыцарь, потрясённый новостью, проводил взглядом всадников, быстро исчезнувших в облаке пыли.

4. Птичьи трели

Уже два часа Гонтран ждал в коридоре Академии музыки, когда за ним придут. Оставив ситару на скамейке, он расхаживал, заложив руки за спину. Разгильдяйство преподавателей, которым предстояло учить его в том числе и дисциплине, невозможно было оправдать!

Когда Гонтран подходил к Академии, где одарённые дети получали лучшее в Ис образование, его покорило изящество её зданий на опушке Тантревальского леса. Птичьи трели, казалось, соперничали с ученическими гаммами.

В стране Ис музыку очень любили. В каждой деревне имелся собственный оркестр; не проходило дня, чтобы где-нибудь не устраивали танцы или соревнования виртуозов-флейтистов. Родители Гонтрана были известными на всю страну, уважаемыми музыкантами.

Гонтран, закадычный друг Ромарика, обладал флегматичным характером, что очень помогало в трудную минуту. Недоброжелатель назвал бы его тощим дылдой; его тщательно причёсанные чёрные волосы контрастировали с живым взглядом. Скитаясь по Миру Ненадёжности, он подружился с воином-варваром, покорив его своей игрой. Но сюда, в Академию, он попал после того, как выступил в замке Троиль, на юбилее Юрьена. Знатоки оценили талант юного музыканта и допустили к вступительным экзаменам.

– Гонтран Грум!

Мальчик оглянулся. Его поманила женщина средних лет в строгом костюме. Он взял инструмент и зашагал следом. Дама привела его в комнату с белыми стенами и огромными окнами. На него внимательно смотрели двое мужчин и женщина, сидевшие за столом. Дама затворила дверь.

– Положи ситару и вытяни перед собой руки ладонями вверх! – распорядилась она.

Гонтран удивился, но подчинился. Дама тщательно осмотрела его пальцы и удовлетворённо кивнула.

– Не дрожат, – доложила она. – Кажется, по-прежнему спокоен.

Гонтран понял, зачем его столько времени продержали в коридоре. Но времени серчать на хитрость экзаменационной комиссии не было. Ему велели взять ситару и сыграть «Балладу о былых временах».

Гонтран постарался исполнить старинную мелодию как можно более проникновенно. Когда баллада отзвучала, женщина-экзаменатор села за пианино и исполнила довольно замысловатую мелодию.

– Попробуй спеть то, что сейчас услышал.

Гонтран спел, не пропустив ни единой ноты. Ему дали бумагу и карандаш.

– Запиши то, что я сыграю.

Высунув язык, юный музыкант усердно застрочил ноты диктанта. От напряжения у него гудело в голове.

– Сыграй собственную импровизацию, – услышал он, – на следующую музыкальную тему.

Подав Гонтрану флейту, экзаменаторша исполнила на пианино короткую пьесу. Мальчик поднёс инструмент к губам и закрыл глаза.

В комнате установилась звенящая тишина. Гонтран чувствовал, как по спине струится пот. На ум не шло ничего. Как глупо! В одном шаге от победы…

Он готов был сдаться, как вдруг услышал мелодичную перепалку двух пташек на подоконнике. Флейта Гонтрана тут же откликнулась трелью. Дальше пошло легче: используя тему заданной пьесы, юный музыкант воссоздал услышанную только что птичью песенку.

Опасливо открыв глаза, он увидел, что все четверо выглядят уже не такими суровыми, а, наоборот, улыбаются ему.

– Утром в понедельник приходи в администрацию. Не забудь свою ситару! Днём начнутся занятия.

– Вы хотите сказать… – пробормотал Гонтран, не ожидавший, что его судьба решится так быстро. – То есть меня…

– Каждый год мы принимаем двадцать новых учеников, – проговорила дама, приведшая его на экзамен. – Ты в их числе.

Гонтран попрощался и вышел, ещё не веря в своё счастье. В коридоре он плюхнулся на лавку и попытался собраться с мыслями. Дома его ждали радостный приём, поздравления. Но первым делом он отправит голубиной почтой письма друзьям, чтобы похвастаться успехом.

5. Маленькие тайны

Амбра бросила на кровать ракетку, швырнула в угол теннисные тапочки. Потом, вытирая лицо изнанкой футболки, отправилась в ванную. Учитель физкультуры заставил их попотеть, и после корта она не могла думать ни о чём, кроме хорошего душа. Но дверь ванной не открывалась.