Черный клинок

Он увидел лишь темные очертания камней и деревьев, папоротников и холмиков, покрытых мхом. По миниатюрному садику тихо полз какой-то свет, словно сироп, льющийся через край сосуда. Он ощутил движение знакомой ауры и попытался определить, откуда она исходит.

Прочно закрепив титановую "кошку" на крыше, Вулф осторожно спустился по нейлоновой веревке на мягкую землю сада. Там, упершись спиной в огромный валун, он стал пристально разглядывать силуэты людей, двигающихся за окнами и дверями комнат, выходящих в сад. Прикрыв глаза, он сконцентрировался и усилил энергию "макура на хирума", пока не определил точно, откуда исходит знакомая чем-то аура.

Мысленно он представил себе расположение комнат во втором здании, как ему обрисовала Чика, и заметил, что аура перемещается вполне целенаправленно. Хотя тот, кто обладал ею, и не чувствовал присутствия Вулфа, он все равно мог догадаться о его намерениях. Подойдя поближе, Вулф понял, что человек направляется в комнаты Достопочтенной Матери.

Он вошел через полуоткрытую дверь в пустую комнату. Она оказалась такой же, как и другие комнаты, расположенные на первом этаже второго здания. На полу лежали циновки, стены были оштукатурены, у стен стояли невысокие шкафчики и комоды из темного дерева, а на них лежали тяжелые поделки из изъеденного коррозией чугуна – японцы любят старинные вещи: они никогда не выходят из моды.

Продвигаясь дальше, он все больше полагался на свой дар "макура на хирума". Теперь стало особенно необходимо двигаться как можно скорее и бесшумнее.

По плану, разработанному с Чикой, она должна была задержать Нишицу где-нибудь подальше, а Вулф тем временем выкрал бы безумную Достопочтенную Мать. С первого взгляда задача казалась невыполнимой, ведь, в конце концов, его первая попытка взять верх над Достопочтенной Матерью оказалась неудачной. Но теперь он заручился дополнительным преимуществом. Когда Оракул воскрешал его из мертвых, то слегка подправил его дар "макура на хирума". Каким же образом? Хана об этом не имела никакого представления, да и Вулф тоже ничего конкретного не знал.

Задача заключалась в том, чтобы уничтожить Достопочтенную Мать. Если ее не остановить, будут по-прежнему продолжаться убийства сенаторов, окажется принятым законопроект об ограничении японского импорта, а это обескровит в конечном счете американскую экономическую суперструктуру. И кто, как не он, может попытаться помешать такому развитию событий?

План имел шансы на успех не больше и не меньше, чем другие планы, которые разрабатывали Вулф и Чика. По сути дела, он вполне мог стать самоубийственным. Риск был поистине огромным. Но Вулф любил рисковать. "Какая же это жизнь без риска", – сказал ему Питер Мэтисон как-то поздним вечером в Новом Южном Уэльсе в Австралии. Риск в жизни отца играл немаловажную роль. Вулфу до сих пор мерещился особый роковой жар, полыхающий в отцовских глазах, когда он сидел вместе с ним и девушкой-аборигенкой там, в далеком Лайтнинг-Ридже. Недаром отец и удрал из Америки в Австралию.

Ну а, в конце концов, разве сын Питера Мэтисона так уж сильно отличается от своего отца?

Вулф, осторожно пробираясь по лабиринтам коридоров и комнат, теперь даже не думал об этом. Он прокладывал свой путь в Лайтнинг-Ридж – место, где законы цивилизации либо не соблюдались, либо над ними откровенно издевались.

Эти властители "Тошин Курс Косай" обдуманно приняли решение поставить себя выше любого закона, принятого человечеством за два с лишним тысячелетия. А не потому ли такой подход к законам и сделал их всех безумными?

Вдруг Вулф остановился как вкопанный и осторожно осмотрелся. Луч от чужой "макура на хирума" задвигался, и Вулф пошевелился тоже, удвоив осторожность и особенно внимательно поглядывая назад, в затемненные ниши и двери, стараясь угадать малейшее движение или чье-то присутствие.

Наконец он подошел к комнате с совсем другой мебелью и убранством. Держа руку на ручке двери, он секунду-другую колебался. А может, здесь ловушка? Нет, не может быть. Он знал, что другим не уловить его ауру, поэтому они не могут знать, где он сейчас находится. Эти другие, может, сидят и здесь – ладно, пусть сидят, но они и понятия не имеют, что Вулф уже на пороге.

Он потихоньку приоткрыл дверь – всего на волосок, чтобы только рассмотреть, что затемненную комнату освещает всего одна крохотная лампочка. По теням и освещенности циновок он определил, что лампочка находится в дальнем углу комнаты. Тогда он еще больше приоткрыл дверь и увидел, что это одна из внутренних комнат, и имеет она только одну дверь. Это означало, что теперь ему нужно действовать быстро, используя фактор внезапности.

Он припал в двери, тяжело дыша и чувствуя, как забурлила кровь в жилах, внутри него разматывалась темная непонятная энергия и ее волны снова и снова омывали тело, вселяя в него решимость, что все будет нормально. Счет пошел на секунды...

Ударом ноги распахнув дверь, он ворвался в комнату, кубарем прокатился по циновкам и привстал, пригнувшись, готовый к схватке с любым, кто там притаился.

Но в комнате не оказалось никого, кроме него самого. Только посредине стояло на подпорках полированное бронзовое зеркало, и больше ничего. Тогда Вулф подошел вплотную к зеркалу и увидел в нем лишь свое отражение. Но тем не менее он чувствовал присутствие чьей-то чужой ауры, исходящей от человека.

"Нужно направить биолуч, – подумал он. – Но тогда этот ублюдок сможет уловить мою ауру, но как?.."

Вулф почувствовал что-то, но, взглянув вверх, успел увидеть лишь мелькнувшие ноги, которые тут же крепко сжали его шею с обеих сторон. Этот чертов сын, оказывается, прятался на потолке!

Короткий блик света скользнул по щеке и подбородку Яшиды, и Вулф вмиг опознал в нем того самого японца, которого встретил в вашингтонском ресторане и сопровождал к агенту спецслужб Шипли. И вот теперь в памяти Вулфа будто спустили курок и он вмиг признал знакомую ауру: это та самая, исходящая от того призрака, с которым он боролся на крыше дома Аманды. Призрака, который чуть было не убил его после того, как убил Аманду. "Господи, – подумал Вулф, – так то был не Камивара и не Сума. Это же был Джейсон Яшида!"

Каблуком левой ноги Яшида ударил Вулфа чуть пониже уха – это был удар "джука", настоящие бойцы знают его. Вся левая сторона тела Вулфа онемела от этого удара, а ноги стали резиновыми. Он упал бы ничком на пол, но Яшида в смертельной схватке прочно удерживал его сверху. Его ноги обвились вокруг шеи Вулфа, словно лассо, сжимаясь все туже и туже, перекрывая приток крови и кислорода к мозгам. Он хладнокровно и умело душил Вулфа.

Вулф понял, что слишком полагаться на вновь приобретенную от Оракула энергию биополя не следует, нужно не забывать и основные навыки полицейских приемов. Нужно было в первую очередь все внимательно оглядеть, в том числе и потолок, а не думать, ворвавшись в комнату, что она совершенно пустая. На дар "макура на хирума" целиком и полностью полагаться нельзя, а он сам не Господь Бог. Урок этот он хорошо усвоил, да что из этого проку, если он вот-вот умрет?

Вулф захрипел, поскольку смертельная хватка Яшиды еще более усилилась и он даже приподнял Вулфа вверх, так что его ступни закачались над полом, а он задергался и стал похож на марионетку. В глазах у него помутнело, разум затуманился, глаза быстро закрылись, рот открылся, судорожно глотая воздух. Он поднял руки к шее, пытаясь освободиться от цепкой хватки Яшиды, но ножной захват казался каменным, отделившим напрочь голову от туловища. В голове зашумело и зажужжало, будто прилетел целый рой навозных мух, облепивших порядочный кус падали. Вулф понял, что он умирает. В голове пронеслась картина: он лежит в гробу, с белым обескровленным лицом, на котором отпечаталась маска смерти, – он навидался достаточно таких лиц на ночных улицах Нью-Йорка.

"Соси кровь из камня".

Что? Это ему послышалось, или голос возник в уме? Жужжание мух в голове мешало понять, откуда идет голос.

"Соси кровь из камня".

Теперь он расслышал и понял, откуда идет голос. Все еще мерцало сознание, ощущение было такое, будто он вздремнул немного. Пробуждайся! Снова послышалось жужжание, тело стал окутывать черно-красный саван.

Камень – это же его собственное тело. Да, оно. Прекратить бороться? Что? Прекратить бороться? Я же умру, уже умираю.

Вулф прекратил сопротивляться, тело его свободно повисло в воздухе, стало резиновым. Л теперь в нем ожила "ки" – внутренняя энергия, восстали жизненные силы. Из спинного мозга в головной стержнем протянулась "макура на хирума", а затем дождем посыпались сверкающие искры. Поднялся черный ветер, возникло темное непонятное существо, которое, обхватив ноги Яшиды, вонзило в него длинные кривые когти. Сила "ки" била фонтаном, отчего вся атмосфера в комнате потемнела и сгустилась до того, что воздух превратился в воду.

Яшида тяжело закашлялся, замолк и сорвался с потолка, грохнувшись вместе с Вулфом на пол.

Вулф вырвался из его хватки и лежал на полу не двигаясь. "Дыши, – приказал он себе. – Дыши глубже!" Кровь энергии, которую он высасывал из камня своего тела, освежала и вливала силы. Дышал он способом "хара" – низом живота, как когда-то учил его сенсей, давая уроки борьбы айкидо. Чувства приходили в порядок, но вместе с ними росла боль. Шея распухла и, казалось, стала в три раза толще, на коже выступили Синяки и кровоподтеки, мускулы задеревенели. Снова прервалось дыхание.

Но надвигалось и другое. Его "макура на хирума" оказалась незащищенной. По комнате разнесся неприятный запах, будто открыли выгребную яму.

Вулфу удалось встать на колени, чтобы продолжать сражаться с Яшидой – тот уже опять сцепился с ним. Вулф захватил своей правой рукой вытянутую правую руку противника, тяжело навалился на нее и вывернул вправо. Яшида сразу же потерял равновесие. Тогда Вулф выпустил его руку и мгновенно ребром правой ладони резко и сильно ударил его по внутренней стороне локтя. Кости хрустнули и сломались, в тот же миг Яшида лбом ударился об пол. Вулф, перекрутившись, ухватил левой рукой сломанную руку Яшиды и, действуя ею как рычагом, повалил врага на спину.

Вулф начал задыхаться. Мускулы рук у него дрожали, телу не хватало кислорода, и он весь затрясся. Он понимал, что теперь уже сражаться не в силах. Внезапно напав на него с потолка, Яшида обескровил его и лишил силы. Если он снова нападет, хоть и со сломанной рукой, Вулф оказать сопротивление не сможет.

Яшида тем временем откатился и тяжело привстал на одно колено. Боль в шее у Вулфа стала почти нестерпимой. С каким-то звериным ревом Яшида опять обрушился на него. Вулф не мог даже поднять головы, но обрушил на Яшиду удар черного луча своей биоэнергии.

Яшида попытался блокировать этот удар с помощью своей "макура на хирума", но слишком поздно понял, что его биополе совсем ослабло. Вулф же, без труда отразив биоэнергию Яшиды и направив ее против него самого, пустил на него свой биолуч в отраженном виде, использовав для этого бронзовое зеркало, а сам приготовился отбить новый, хотя и ослабевший импульс биоэнергии врага.

Удар невидимого луча "макура на хирума" Вулфа пришелся Яшиде по правой стороне, и тот успел лишь коротко вскрикнуть от испуга. Удар был страшный, будто в Яшиду врезался мчащийся на полной скорости грузовик. Тело его оказалось отброшенным, и, пролетев через всю комнату, он с размаху ударился об оштукатуренную стену. Из тела Яшиды хлынула кровь, словно нефть из скважины, забрызгав стены, циновки, дверь и коридор.

Вулф прилег на спину, закрыл на минутку глаза и прислушался к необычному звуку капель: с потолка капала кровь Яшиды.

* * *

– Никак не могу понять, почему это Достопочтенная Мать не привлекает тебя к тому, чтобы воздействовать на твоего брата Юджи, – сказал Наохару Нишицу.

"А потому, что она не такая дура, как ты", – подумала Чика и, улыбнувшись, Ответила:

– Юджи никогда не спрашивал советов у женской половины нашей семьи.

– Кроме своей матери, – со смешком заметил Нишицу.

Она подстерегла его, когда он спешил, пробегая полупустой кафетерий в храме Запретных грез. Он явно направлялся во второе здание, где сидела в своих апартаментах, словно огромная паучиха в центре сплетенной паутины, сама Достопочтенная Мать.

На Чике лежала жизненно важная задача задержать Нишицу и отвлечь его внимание от того, что может произойти в садике напротив через несколько минут. Она, конечно же, не позавидовала участи Вулфа, вступившего в схватку с Достопочтенной Матерью, невзирая на то, каким будет ее исход, но одно она знала твердо: нужно оставить их наедине и не дать никому вмешаться.

– А Юджи вообще не слушал ничьих советов, – сказал свое мнение Нишицу. – Что-то сломалось в нем. В своем неудержимом стремлении к индивидуальности он стал почти настоящим американцем. Как он только может проявлять симпатии к американцам? При каждом удобном случае они стремятся совратить нас с пути истинного.

– Ты забываешь, что американцы помогли нам стать такими, какими мы стали, Нишицу-сан, – заметила Чика.

– Что касается американцев, то я не забываю ничего, – раздраженно ответил Нишицу. – Ты что, думаешь, я забыл, что они сотворили с нами? Моя семья жила в Хиросиме. Выжившие в том катаклизме до сих пор носят в душе шрамы от американского злодейства. Я сам, к примеру, никогда не смогу стать отцом ребенка, и это все из-за американской атомной бомбы. Так что не надо при мне хорошо отзываться об американцах.

– Но ведь времена Хиросимы и Нагасаки давным-давно минули, Нишицу-сан, как и бесчисленные зверства, которые совершали наши офицеры и солдаты. Что же нам теперь до самой смерти отравлять свою жизнь грехами прошлого?

– Прошлое рождает настоящее, – отрезал Нишицу. – От него просто так не отмахнешься.