Судьба Тирлинга

– Ты должен выполнять то, что велено.

Его глаза вспыхнули, и Келси, собиравшаяся показать ему язык напоследок, внезапно передумала. Она не собиралась мириться с отвратительными приставаниями и бредовыми идеями этого человека, но и смысла провоцировать его тоже не видела.

«Всего за секунду, – думала она, пока тюремщик – крайне неохотно – отдавал ключи от ее оков. – Всего за секунду я бы вывернула тебя на изнанку, будь у меня мои сапфиры».

– Идемте, – обратилась к ней фрейлина. Теперь она говорила на тирийском, и он, в отличие от мортийского, был очень хорош. – Я приготовила вам ванну и чистую одежду.

Услышав об этом, Келси просияла, и поторопилась вслед за женщиной, в итоге почти перейдя на бег. Тюремщик все же оставил ей ботинки, ее отличные ботинки для верховой езды, надетые в то далекое утро. Они сослужили ей хорошую службу, когда пришлось бегом пересекать Новолондонский мост. Восстановит ли Булава этот мост? В казне оставалось совсем мало денег, поэтому грандиозная стройка выглядела бы по меньшей мере странно.

«Посмотри на себя! – подумала она с насмешкой. – Пытаешься править даже отсюда!»

Принимать ванну в присутствии другой женщины было непросто. Келси давным-давно запретила Андали помогать ей купаться, а ведь от той могла бы быть хоть какая-то польза, в то время как эта женщина просто прислонилась к стене, глядя на нее без всякого выражения.

– Кем ты служишь? – наконец спросила Келси.

– Я – фрейлина Ее Величества.

Итак, Келси не ошиблась. Но все же, фрейлина-тирийка! У самой Келси фрейлин не было; Андали со всем отлично справлялась сама. А ведь Красная Королева, как известно, презирала все тирийское. В этой женщине наверняка есть что-то особенное.

– Как тебя зовут?

– Эмили.

– Как ты здесь оказалась? Попала в поставку?

– Вымойте волосы, пожалуйста. Мы проверим, есть ли вши, когда вы закончите.

Келси еще мгновение рассматривала ее, прежде чем окунуться с головой. Ее волосы, теперь ставшие длинными и прямыми, как у Лили, спутанной копной спадали до середины спины. На то, чтобы их расчесать времени ушло немало, но к облегчению Келси, вшей у нее не было. Для нее приготовили черное платье. Намеренно это было или случайно, Келси не знала, но приняла наряд с благодарностью, обнаружив, что он сшит из приятной и безусловно дорогой шерстяной ткани.

– Идемте, – позвала фрейлина. – Королева ждет.

Келси последовала за ней по длинному коридору с потухшими каминами. Здесь повсюду была стража, но несмотря на мундиры королевского алого цвета, они не были похожи на личную гвардию. В отличие от Келси, Красной Королеве не было необходимости запираться в единственном крыле своего дворца в окружении кучки избранных. Каково это, гадала Келси, чувствовать себя в безопасности на троне?

Они направились к черной двустворчатой двери в конце коридора, рядом с которой замер страж, определенно входивший в личную гвардию. Он казался смутно знакомым, но было и кое-что еще: он определенно гордился своей должностью, пусть даже она заключалась в стоянии у дверей. Это была просто работа для тех, кого Келси видела в коридоре, но не для этого мужчины. По кивку фрейлины он дважды постучал, прежде чем открыть двери.

Келси ожидала, что окажется в тронном зале, и только сделав несколько шагов поняла, что это личная спальня Королевы. Все было обтянуто алым шелком: стены, потолок и даже огромная кровать, занимающая большую часть комнаты. Еще там стоял огромный письменный стол из дуба и диван, обитый красным бархатом. Ничего золотого здесь не было, и Келси поняла, что не так себе представляла Красную Королеву. Бархат и шелк были роскошью, но комната не казалась вызывающей или безвкусной. Она скорее говорила о том, что ее владелица – сильная личность.

– Келси Глинн.

Красная Королева стояла у дальней стены. Ее платье настолько идеально сочеталось с окружающей обстановкой, что Келси не сразу удалось ее разглядеть. Но теперь она заметила, что Королева нездорова. Она была бледной, а из-за воскового оттенка кожи казалось, будто женщину лихорадит. Синяки под глазами ясно указывали на то, что она давно уже не спала. «И в этом она не одинока», – подумала Келси горько.

– Это все, Эмили. Гислен, оставь нас.

Тут бы Пэн точно возразил – ах, и Пэна вспоминать также не стоило; его потрясенное лицо в тот момент на Новолондонском мосту будет преследовать Келси до конца ее дней – а личный страж Красной Королевы только поклонился и покинул комнату. Это он надел на нее оковы тогда, в палатке, внезапно вспомнила Келси. Она думала, что он перережет ей горло, но он просто заковал ее в железо и увел прочь. Почему же кажется, что все это было давным-давно?

– Сядь, – велела Красная Королева по-мортийски, указывая на красный диван. Может, она и была больна, но в ее глазах по-прежнему светилась невозмутимость, словно маяк в бушующем море. Келси восхищалась этим умением сохранять внешнее спокойствие и мечтала узнать, как этому можно научиться. Она пыталась удержать на лице невозмутимое выражение, но это было не просто. Ее сапфиры были где-то здесь, и, хотя Келси отдала их добровольно, Королева Пик желала получить их назад.

Она уселась – не самое простое дело со скованными запястьями – и поняла, что этот диван – самый мягкий из всего, на чем она сидела. Казалось, она утопает в мягчайшем бархате. Красная Королева устроилась в кресле неподалеку и несколько мгновений пристально разглядывала Келси, заставив ту изрядно понервничать.

– Раньше ты была невзрачной, – заметила Красная Королева. – Я тебя видела в своих снах. А сейчас тебя больше невзрачной не назовешь, да?

– Как и вас, Алая леди.

Лицо Красной Королевы закаменело, выдавая вспыхнувшее раздражение.

– Как тебя устроили?

– Без особого комфорта, но я бывала в местах и похуже.

– Правда?

Красная Королева окинула собеседницу острым, заинтересованным взглядом, и Келси пришлось напомнить себе об осторожности. Там, в палатке, Красная Королева узнала в ней женщину с портрета, Лили. Пусть она и не догадывалась о том, что это Лили, но ее интерес к тому портрету и изображенной на нем женщине мог стать для Келси неплохим козырем в переговорах. Но о чем будут переговоры? Что может Келси предложить этой женщине в обмен на свою свободу?

– Намного хуже было оказаться запертой в обреченном городе со связанными руками.

– Руки у тебя были свободны.

«Я тогда этого не знала», – почти проговорилась Келси, но потом вспомнила Булаву, того Булаву, который имея дело с врагом, не выдавал ничего. Мысль о нем успокоила Келси, послужила точкой опоры. Она никогда не увидит Булаву, если не сможет вернуться домой.

Красная Королева сунула руку в карман платья и вытащила оба сапфира, позволив им дразняще свисать с пальцев.

– Хотела бы я знать, что ты сотворила с этими камнями. Почему я не могу заставить их работать?

Келси уставилась на камни, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Она тосковала по ним столько дней, мечтая о том, какой ад бы устроила, окажись они снова в ее руках. Но вот она видит их и не чувствует при этом ничего, точно так же, как ничего не чувствовала, отдавая их. Что бы это значило?

Видя, что Келси никак не реагирует, Красная Королева пожала плечами.

– Никто не понимает их, эти камни Тира. Даже те, кто их носит. Элисса тоже не имела ни малейшего понятия об их силе. Она просто считала их красивыми безделушками, но все равно не желала с ними расставаться. Я так и не смогла заставить ее сделать это, даже в обмен на свободу для ее королевства.

– Я уже слышала немало мнений о королеве Элиссе, но мне интересно, что скажете вы?

– Скажу, что ей ни за что нельзя было доверять королевство.

– Это очевидно для всех. Но какой она была?

– Недалекой. Беспечной.

Келси выбрала бы те же самые слова. Она вжалась в подушки.

– Позволь дать тебе бесплатный совет, Глинн. Ты слишком зациклилась. Узы крови сильны настолько, насколько мы сами позволяем. Некоторые родители – настоящий яд, и нужно просто оставить мысли о них в прошлом.

– Думаете, это так легко?

– Да. – Красная Королева перебралась на другой конец дивана. – Наследник и запасной. Если бы не это, моя мать, как и твоя, вовсе не стала бы рожать детей. Осознав это, я оставила ее в прошлом и ни разу не обернулась.

«Она лжет», – подумала Келси. Она видела, хоть и недолго, мысли этой женщины, и Прекрасная Королева мелькала в них на каждом шагу.

– Кто твой отец? – спросила Красная Королева. – Признаюсь, мне ужасно любопытно.