Творец слез

– Привет, – сказала женщина с улыбкой. Она глядела мне прямо в глаза, а так на меня уже давно никто не смотрел.

– Доброе утро, – выдохнула я тонким голоском.

Женщина сказала, что видела меня в саду, когда вошла в кованые ворота, – я стояла в высокой траве в лучах солнца, просачивающихся сквозь деревья.

– Меня зовут Анна, – представилась она бархатным голосом, и мы вместе пошли по коридору. Я зачарованно смотрела на нее. Интересно, спрашивала я себя, возможно ли влюбиться в звук чужого голоса.

– А тебя как зовут?

– Ника, – ответила я, еле сдерживая дрожь в голосе, потому что ужасно волновалась. – Меня зовут Ника.

Анна взглянула на меня с любопытством, а я даже не смотрела, куда ставлю ноги, так мне хотелось поймать ее взгляд.

– У тебя очень редкое имя. Никогда раньше его не слышала.

– Да… – Я застеснялась, и глаза у меня тревожно забегали. – Меня так назвали родители. Они… были биологами. Ника – название какой-то бабочки.

О маме с папой я мало что помнила. И воспоминания были смутными, словно проглядывали сквозь запотевшее стекло. Если я закрывала глаза в тишине, мне удавалось увидеть их расплывчатые лица, смотревшие на меня откуда-то сверху. Когда родители умерли, мне было пять. Их любовь – одна из немногих вещей, которые я помнила с детства, и именно ее мне не хватало больше всего.

– Очень красивое имя. Ника… – Миссис Миллиган перекатывала имя во рту, словно пробовала его на вкус. – Ника, – наконец сказала она утвердительно и мягко кивнула сама себе. Потом снова посмотрела мне в лицо, и я почувствовала, что вспыхнула от смущения. Моя кожа как будто зазолотилась, словно я могла засиять лишь от ответного взгляда – для кого-то это пустяк, но не для меня.

Мы продолжали гулять по коридорам Склепа. Она спросила, давно ли я живу здесь. С раннего детства, ответила я, можно сказать, выросла в этом приюте. Погода стояла хорошая, мы вышли в сад и пошли вдоль шпалер с плющом.

– А что ты там делала, когда я тебя увидела? – поинтересовалась она, указывая на дальний уголок сада, где расцвел дикий вереск. Мои глаза метнулись к тому месту, и не зная почему, я почувствовала желание спрятать руки. «Будь посерьезнее!» – промелькнуло в голове наставление миссис Фридж.

– Я люблю гулять на свежем воздухе, – медленно сказала я, – мне нравятся… существа, которые там живут.

– Здесь водятся животные? – спросила миссис Миллиган немного удивленно, и я поняла, что непонятно выразилась.

– Да, очень маленькие, – неопределенно ответила я, широко шагнув, чтобы не наступить на сверчка, – часто мы даже не видим их.

Я слегка покраснела, встретившись с ней взглядом, но Анна не стала ничего уточнять. Мы молча постояли в тишине, нарушаемой лишь щебетом соек и шепотом детей, которые наблюдали за нами из окна.

Анна сообщила, что скоро приедет ее муж, чтобы познакомиться со мной. От этих слов стало так легко, мне показалось, что я могу летать. На обратном пути я думала о том, как было бы здорово закупорить радостные ощущения в бутылку и сохранить их навсегда. Или спрятать их в наволочку и наблюдать в ночном сумраке, как они сияют, словно перламутр. Я давно не чувствовала себя такой счастливой.

– Джин, Росс, не бегайте! – шутливо-строго сказала я, когда двое детишек проскользнули между нами, задев меня. Они захихикали и помчались вверх по скрипучим ступенькам старой лестницы.

Повернувшись к миссис Миллиган, я поняла, что та за мной наблюдает. Теперь она рассматривала мои радужки, и на ее лице отразилось что-то похожее на… восхищение.

– У тебя очень красивые глаза, Ника, – сказала она вдруг, – ты об этом знаешь?

От смущения у меня аж защипало щеки, и я поняла, что не могу произнести ни слова.

– Хотя, наверное, ты уже много раз это слышала, – шутливым тоном продолжала она, но правда заключалась в том, что никто в Склепе никогда не говорил мне ничего подобного.

Младшие дети наивно спрашивали, вижу ли я мир в цвете, как другие. Они считали, что у меня глаза «цвета плачущего неба», потому что мои радужки были серыми, но на редкость светлыми и в крапинках, отчего казались необычными. Да, многим мои глаза представлялись странными, но никто не говорил, что считает их красивыми. От комплимента миссис Миллиган мои пальцы задрожали.

– Я… нет… но спасибо, – неловко пробормотала я, и она улыбнулась. Тайком ущипнув себя за ладонь, я страшно обрадовалась, когда почувствовала слабую боль.

Значит, это не сон. Все происходит в реальности. Эта женщина действительно стояла передо мной. Она олицетворяла собой семью, жизнь, которую можно начать заново за пределами Склепа.

Я всегда думала, что заперта в этих стенах надолго, я не могла уйти отсюда, пока мне не исполнится девятнадцать и по законам штата Алабама я не стану совершеннолетней. Но, получается, теперь мне не нужно ждать совершеннолетия и больше не нужно молиться, чтобы кто-нибудь пришел и забрал меня…

– Что там такое? – вдруг спросила миссис Миллиган. Она запрокинула голову и взволнованно оглянулась. Я тоже слышала красивую мелодию. Сквозь потрескавшиеся и облупившиеся стены здания прорывались вибрации гармоничных и глубоких нот.

По Склепу разливалась ангельская музыка – завораживающая, как песня сирены, и я почувствовала, как нервы внутри меня стягиваются в узел.

Миссис Миллиган, завороженная, пошла на звук, а мне лишь оставалось в оцепенении следовать за ней. Она подошла к арке, что вела в гостиную, и остановилась. Она замерла, глядя на источник этого невидимого чуда – старое фортепиано, облезлое и немного расстроенное, но которое, несмотря ни на что, еще играло. А еще она смотрела на руки… на бледные руки с тонкими запястьями, которые плавно и изящно скользили по клавишам.

– Кто? – воскликнула миссис Миллиган через мгновение. – Кто этот мальчик?

Я спрятала кулаки в складках платья, пытаясь справиться с оцепенением. Музыка смолкла. Не спеша, как будто все предвидел и уже обо всем знал, исполнитель повернулся.

Колыхнулась шапка волос, густых и черных, как вороново крыло. Тонко очерченный овал бледного лица, резные губы, миндалевидные жгучие глаза чернее угля… Ох уж это его убийственное очарование, оно, конечно же, сразило и миссис Миллиган, которая молча стояла рядом со мной, околдованная красотой его тонко выточенного лица. Мальчик невозмутимо смотрел на нас через плечо, несколько прядей упало на высокие скулы, глаза чуть блестели. И, хоть я и была на взводе, клянусь, успела заметить его усмешку.

– Это Ригель.

Жить в семье – это то, о чем я всегда мечтала. Молилась, чтобы появился тот, кто захочет забрать меня с собой и даст мне шанс, которого у меня никогда не было.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, думала я и тщетно пыталась отогнать от себя эту мысль.

– Ты как, нормально? – спросила Анна, сидевшая рядом со мной на заднем сиденье.

– Да, – выдавила я, натягивая улыбку, – отлично.

Я сцепила руки в замок и вжала их в колени, но она этого не заметила. Время от времени она обращалась ко мне, указывая на что-то за окном. Но я едва ее слушала. Украдкой я посматривала на отражение в лобовом стекле. Рядом с водительским сиденьем, которое занимал мистер Миллиган, над подголовником торчала копна черных волос. Он без интереса смотрел в окно, опершись локтем об дверцу и подперев щеку кулаком.

– А вон там река, – сказала Анна, но его черные глаза не смотрели, куда она указывала. Зрачки под темными ресницами почти не двигались. Затем резко, как будто почувствовав что-то, они вперились прямо в меня.

Под его пронзительным взглядом я быстро опустила голову. И снова стала слушать Анну, часто моргая и кивая с улыбкой, но при этом чувствуя, как его взгляд держит меня под прицелом.

Через несколько часов машина замедлила ход и свернула в затененный деревьями городской квартал. Дом Миллиганов был кирпичным, как и многие другие по соседству. На белом штакетнике висел почтовый ящик, во дворе среди гардений торчал флюгер-мельница.

В маленьком саду за домом я заметила абрикосовое дерево и, вытянув шею от любопытства, попыталась получше рассмотреть этот зеленый уголок.

– Тяжелая? – спросил мистер Миллиган, когда я вынула из багажника картонную коробку со своими пожитками. – Помочь тебе?

Я покачала головой, тронутая его добротой, и он пропустил нас вперед.

– Проходите здесь. Дорожка немного разбита. Осторожно, там плитка торчит! Вы проголодались? Хотите чего-нибудь перекусить?

– Пусть сначала положат вещи, – сказала Анна.

Смутившись, мистер Миллиган поправил очки на носу.

– О, конечно, конечно… Вы, наверное, устали? Входите…

Он открыл дверь. У порога лежал коврик с надписью «Дом», и в это мгновение я почувствовала, как бешено застучало мое сердце. Анна склонила голову набок и ласково произнесла: